— Собственно, я не возражаю. Если вы так считаете — пожалуйста. — Поймите меня правильно, Александр Егорович. — Леднев как бы оправдывался, что на него было непохоже. — Это не моя прихоть, а служебная, профессиональная обязанность — самому увидеть обстановку и оценить ее, чтобы правильно выдвинуть версию и затем организовать поимку злоумышленника. Считаю, с нами должны поехать товарищ Чичикало и эксперт-криминалист. Больше, пожалуй, нам никто не нужен. Согласны? Тогда — в путь. ...Первое, что бросилось в глаза Ледневу, когда он переступил порог дома, это — массивный чугунный утюг. Немного дальше от него стояла электроплитка квадратной формы. — Этим утюгом пытали старуху? — задал вопрос следователю Леднев. — Да, им, — подтвердил следователь. — Ну и ну! — Полковник покачал головой. Чичикало, проявив любопытство, нагнулся и внимательно изучил утюг со всех сторон. Затем стал рассматривать и электроплитку, на которой стоял никелированный чайник. И вдруг не без удивления произнес: — Да ведь спираль вся в паутине! И утюг... в ржавчине. Похоже, он давно не видел жара. Леднев этак многозначительно поцокал языком, и тоже присел на корточки. — Прав Анатолий, — одобрительно отозвался вскоре полковник. — Значит, плитка не включалась. Тогда какая цена показаниям свидетеля? Жгли ее... — Сейчас не помню, но кто-то сказал, — стал объяснять следователь, — что плитку преступники якобы принесли с чердака. К слову, в обстановке, царившей в те минуты, не грешно было и не обратить внимания на эту малозначительную деталь. Ведь в квартире стоял неописуемый галдеж, потерпевшая кричала, стонала, мы старались скорее ее госпитализировать... — Анатолий, а ну включи в сеть электроплитку, — попросил Леднев, — может, она неисправна. Чичикало вставил в розетку штепсель, и тут же увидели появившийся дымок от пыли и паутины. — Работает. Леднев и Чичикало, осматривая внимательно место преступления, все больше и больше обнаруживали огрехов, допущенных опергруппой при первом осмотре. На серьезные размышления их навела и лужа крови в коридоре. — Если преступники выходили из дома, — принялся рассуждать Чичикало, — то кто-то из них должен был обязательно наступить на нее, тогда след остался бы на пороге, и, что не исключено, повел бы по пути отхода злоумышленников... — Правильно мыслишь, старший лейтенант, — одобрительно отозвался Леднев и тут же повернулся к следователю: — Ну, а теперь осмотрим погреб. — Пожалуйста, — пригласил тот и направился к подвалу первым. На том месте, где лежал, по описанию в протоколе, труп Мишина, Чичикало обнаружил вдруг маникюрные ножницы. — А не ими ли резали бинт, ну, из которого сделана повязка, обнаруженная на шее погибшего? — предположил Леднев. — Вполне возможно, — поддакнул Серов. Леднев подумал немного. — Чтобы окончательно в этом убедиться, я считаю, — снова заговорил он, — что надо назначить экспертизу волокон и ниток от бинта в ножницах. — Вопросов нет, такая экспертиза будет назначена, — готовно ответил Серов. — Можно, кстати, и биологическую экспертизу, она тоже определит строение ткани бинта. — Интересно, как эти ножницы попали в погреб? — не удержавшись от любопытства, вклинился в разговор Чичикало. — Ведь они, по идее, должны лежать в маникюрном наборе хозяйки. — Это прояснится в процессе следствия, когда будут допрошены все участники событий, — поспешил с разъяснением Серов. Леднев сделал вид, что не слышал их. — Ну, а теперь можно подвести некоторый итог, — сказал он. — Все, что мы нашли с вами, меня, например, наводит на серьезные размышления. Но я воздержусь пока с высказываниями, дабы не навязывать своего мнения, еще кое-что надо оперативно проверить, проанализировать... Ну, это хотя бы: в тумбочке хозяина дома паспорт на его имя, а под ним сто девяносто пять рублей. В платяном шкафу, из которого вышвырнуты все вещи, на четвертой полке сверху обнаружен и паспорт Тереховой, а также сберегательная книжка на сумму три тысячи рублей и облигации госзаймов различных лет выпусков на сумму около двух тысяч рублей в старом исчислении. В подвале найдены маленькие ножницы. На режущих частях их имеются серо-бурые пятна. Ножницы новые. Терехову якобы жгли утюгом, преступники нагревали его на электроплите. А мы с вами убедились: на спирали и на самой плитке — паутина. Какой можно сделать вывод из всего? — Опростоволосились, иного не скажешь, — виновато проговорил следователь. — Это так, — согласился с ним Леднев. — Но я сейчас думаю о другом: в доме все перевернуто, как говорится, вверх дном, а деньги, сберкнижку, облигации и другие ценные вещи, одежду, например, преступники не тронули. Чем все это можно объяснить?.. — Может, им кто-то помешал и они ретировались, — не совсем уверенно проговорил следователь. — Увы, с этим согласиться нельзя, уважаемый Александр Егорович, и вот почему: все что мы нашли, не могли не заметить те, кто так «похозяйничал» в доме. А коль так, значит, нам с вами предстоит дать ответ, и чем раньше, тем лучше: «Кому это выгодно?» — Скажите, — поинтересовался Серов, — что сделано уже с точки зрения организации розыска? — Разработаны планы оперативных и следственных действий, органы внутренних дел соседних областей ориентированы на проверку автомобилей и людей, сходных по приметам. Словом, дело идет полным ходом. Разговаривая между собой, и полковник, и следователь вспомнили вдруг об одном из преступлений полугодичной давности: двое молодых парней и девушка пытали утюгом старую женщину на окраине города, требовали деньги. По утверждению, правда, оперативников, работавших по тому делу, приметы преступников не совпадают с теми, которые описала Терехова. — Возможно, потерпевшая что-то напутала тогда? — заметил Леднев. — Что не говорите — возраст... — Не могу утверждать, уголовное дело по тому преступлению еще у следователя милиции, и я практически с ним не ознакомился, — ответил Серов. — А мы вот сейчас и поручим товарищу Чичикало разыскать дело. Я хочу его почитать. О дотошности заместителя начальника УВД облисполкома полковника Леднева многие работники уголовного розыска да и прокуратуры наслышаны. В прошлом он работал следователем, затем возглавлял такую сложную службу, как БХСС областного управления. Человек требовательный к себе и подчиненным. Когда закончили осмотр всех комнат, погреба и чердака дома, Леднев спросил: «Почему все это не отражено в протоколе осмотра места происшествия?..» И, не дождавшись ответа, продолжил: «Такие огрехи, уважаемый Александр Егорович, дорого обходятся нашему брату, оперативным работникам, — он с укором посмотрел на следователя. — Кому-кому, а вам это очень хорошо известно... И, что обидно, вы потом будете давать уголовному розыску поручение в соответствии с процессуальным законом о проведении оперативно-розыскных мероприятий, по установлению преступников». В морге дежурный судмедэксперт указал на труп Мишина, приоткрыв накидку, стал рассказывать об имевшихся повреждениях на теле покойного. Чичикало, увидев туго затянутую повязку из бинта, вспомнил, как кто-то на оперативке у начальника горотдела говорил, что на ней держалась переломанная рука Мишина. Действительно, месяц тому назад он, идя с работы, упал и поломал руку. Но эта повязка имела другое назначение, она наложена на глубокую резаную рану пострадавшего. Видимо, кто-то пытался оказать помощь. Но кто?.. Преступники?.. Тогда что за смысл?.. Повторный осмотр места происшествия и трупа обнаружил массу белых пятен, и в них предстояло разобраться, чтобы следствие не пустить по ложному следу. Отпустив Чичикало до вечера, Леднев велел ему прибыть на оперативку к двенадцати часам. На отдых дал три часа. Когда Чичикало засобирался спешно на работу, жена, только что возвратившаяся домой, спросила: — Ты куда это? — В горотдел. — Ты ж сутки дежурил, неужели тебе не надо отдохнуть? — Люда, вроде ты не в милиции работаешь и не знаешь обстановки в городе... Заместитель начальника УВД области попросил меня поработать по убийству Мишина, так что, по-твоему, я должен ему сказать, мол, я хочу отдохнуть, не выспался? — Вечно в вашем розыске авралы, — рассерженно проговорила она, — детей не видишь, уходишь — они еще спят, приходишь — они уже спят. А когда будешь воспитанием заниматься? — Людонька, не сердись, дети вырастут хорошими людьми, пример для подражания у них есть. В назначенное время предстоял разбор проделанной работы. Чичикало по пути в горотдел повстречался со своими общественниками. От них он узнал, что между супругами Мишиными часто возникали скандалы и даже драки якобы из-за ее неверности. Уже тогда у Чичикало возникло предположение: в результате затеянной кем-то из супругов ссоры, перешедшей в драку, произошла эта трагедия. Терехова могла сгоряча ударить ножом мужа, а когда опомнилась, стала врачевать, но уже было поздно — он скончался от большой потери крови, о чем свидетельствуют судебно-медицинские эксперты. И вот тогда она стала жечь себя металлическим предметом и загонять под пальцы большого размера иглу. Но стоило ему вспомнить, что Терехова с Мишиным прожили около двадцати лет, вели совместное хозяйство, жили, прямо скажем, безбедно: одних только тюльпанов, приготовленных к двадцать третьему февраля, было в доме на двести рублей, — как им овладели сомнения в правильности его версии. Могла ли расправиться Терехова с мужем подобным образом? К тому же были, по его мнению, веские причины: детей у них от совместной жизни не было, а дочери Мишина от первого брака Терехова не признавала: в дом ее не пускала и ему запрещала с ней встречаться... На оперативке Чичикало высказал свои предположения, но кое-кто встретил его сообщения в штыки. Например, следователь и другие специалисты не разделяли версии. — Как можно здравомыслящему человеку жечь себя горячим утюгом, загонять под ногти иголки? — возражали они. — Да в практике такого никто еще не встречал... После оперативки Леднев оставил Чичикало и дружески его попросил: — Анатолий, сконцентрируй все свое внимание на проверке показаний потерпевшей, отработай эту версию самым что ни на есть скрупулезным образом и результаты — только мне и никому больше... Чичикало вчитался в каждую строчку показаний Тереховой, свидетелей и очень тщательно анализировал результаты осмотра места происшествия, ранений на теле Мишина и на пострадавшей. Все, что ему казалось важным, он записывал в свой блокнот. «...14 февраля, примерно в девять часов утра, я ушла на рынок, — рассказывала следователю Терехова, — дома оставался муж. Он собирался идти в больницу на процедуры — у него был перелом руки, в физкабинете разрабатывали. На рынке я купила мясо и возвращалась домой, но встретила Ивановну с улицы Нахимова и пошла с ней в народный суд, где та судилась с невесткой. Пробыла там примерно до начала первого, а затем поехала автобусом второго маршрута домой. Вышла на предпоследней остановке с тем, чтобы зайти за хлебом, но магазин оказался закрытым. Во дворе был овощной, где я купила редьку, а потом открыли и хлебный... Купив хлеб, я отправилась домой. По пути встретилась с тетей Галины, с которой судилась Ивановна, сообщила ей, что ее племянницу увезли в больницу, так как у нее в суде произошел обморок. Было примерно минут десять или пятнадцать третьего. Выйдя на свою улицу, я увидела, что возле дома Шишкиной, это рядом со мной, стоит легковая машина светло-голубого или даже нежно-синего цвета. Мне кажется, что это «Жигули», так как такая машина есть у моего знакомого, проживающего на шахте «Юнком». Машина стояла ко мне передом. Такое впечатление, что въехала с донецкой стороны. Особого внимания я на нее не обратила. Как только я поравнялась с машиной и прошла два или три шага, из нее вышел мужчина, который сидел за «баранкой». Когда я шла по улице, то слышала лай собаки. Я поняла, что она закрыта в будке. Значит, у нас кто-то есть, — подумала я. Следом за мной шел тот мужчина. Особого внимания на него я не обращала, так как посчитала, что в доме кто-то с мужниной работы, что этот мужчина тоже оттуда. На веранде никого не было. Дверь, ведущая в коридор, была закрыта. В коридоре я увидела стоявших мужа, девушку и мужчину. Они вели разговор об электричестве. Не задерживаясь, я прошла в прихожую и дальше в зал, где сняла свое теплое пальто горчичного цвета. За мной следом шла девушка и говорила, что у нас нарушения в проводке, что это может привести к пожару. Ответив, что у нас все в порядке, я направилась было в прихожую, но девушка вытащила небольшой никелированный пистолет и сказала: «Ни с места, а то застрелю». Я увидела, что мужа в это время повели в коридор двое мужчин. Когда девушка ударила меня ковром, который был в ванной, я как бы уснула...» Терехова на допросе с удивительными подробностями сообщила приметы преступников. И это при том, что она подвергалась сильному психическому воздействию. Интересна и такая деталь: Терехова будто бы заранее запаслась свидетелями, видевшими, как она ездила на рынок, заходила в магазин... К чему все это? Чичикало побывал на рынке, побеседовал с людьми, выяснил, во что была одета Терехова, что купила. Установил, когда Мишин был в больнице и, когда с него сняли гипс и повязку, поддерживавшую его сломанную руку. Оказалось, что повязка снята давно. «Значит, — подумал Чичикало, — мысль моя о том, что бинт наложен после ранения руки, верна». Старший лейтенант по крупице собирал сведения, имевшие существенное значение для установления истины. Свидетельница, проживающая через несколько домов от Тереховой, поведала такое, что окончательно убедило оперативника в правильности его версии: никаких преступников не было, как и не было в указанное Тереховой время машины поблизости ее дома. Соседка Анна Павловна рассказала: «В три часа дня я с дочкой вышла на улицу погулять. В это время никого на улице не было, ни людей, ни машин. Поэтому я зашла к соседке, чтобы пригласить ее на улицу, так как одной с ребенком было скучно. Та вышла и стала чистить снег, а я стояла возле нее. Немного погодя пришел внук соседки Олег Егоров, она его угостила мороженым. Позже, минут через пять-десять, заходила к Шишкиной, живет рядом, взяла костюм для примерки мужу и сразу возвратилась. Время было около четырех. Машины возле дома Тереховой не было. Выйдя из калитки, услышала крик: «Валя! Валя!» Крик раздавался из дома Тереховой». Вечером Леднев с нетерпением выслушал доклад Чичикало. Он был объективно заинтересован версией, выдвинутой оперативником и хотел верить в нее. В то время, а может, чуть раньше, по улице проходило такси, в котором ехала некая Валя из поселка, но оно не останавливалось. В машине, кроме нее, никого не было, и никакого отношения к этому делу она не имеет. Леднев, оставаясь наедине со своими мыслями, через минуту-две, как бы подведя итоги всему, что ему рассказал оперативник, сказал: — Анатолий, подбери фотографии задержанных молодых людей, схожих по описанию Тереховой, и одну — красивой девушки, тоже молодой, надо будет показать их потерпевшей. — Я вас понял, Евгений Илларионович. Прошло совсем немного времени. Чичикало не заставил себя ждать, вошел в кабинет, где находился Леднев с улыбкой на лице. Сказал: — Опознала всех, особенно красивую девушку. Леднев, знавший смысл эксперимента с опознанием, сразу посуровел и сказал: