- Но архив ведь максимально защищен, разве нет? Раз тут столько еще пригодных для творения заклятий артефактов, которые, если попадут в злые руки... - Прецеденты, увы, бывают даже в самых охраняемых точках, – прервал меня Элт. «Да, и пример тому – нападение Морсуса на Дворец Советов», – подумал я про себя. Что?! У меня просто примеров других нет, вот и поминаю этот каждый раз. Идти пришлось довольно долго – будто пересекаешь Красную площадь. Скорее всего Элт просто хотел, чтобы я увидел не только лифтовые кабины, а общий внутренний антураж здания, его стиль, архитектуру, обстановку. Очень похоже на Дворец элдеров, может даже оба этих сооружения и выполнены в одном стиле. На стенах действительно висят планы и указатели секторов, на которые поделен архив. Дверей немного, все они закрыты, на каждой висит табличка, но я их не читал. За поворотом в конце коридора увиденное заставило меня остановиться перед лестницей, куда уже ступил Элт (сейчас он ходил по полу, а не витал по воздуху). Вот только что мы шли по геометрически прямому коридору и свернули за аккуратный, правильный, прямой угол, как этаж ниже ломал стройную плоскость – коридор закруглялся и вился серпантином. Мы шли среди сливочных стен с оттенками спелого цитруса, а коридор под нами встречал зрительский взгляд томатными обоями с узорами цвета металлик, во всю высоту и длину, насколько хватало глаз, уставленный книжными стеллажами со стеклянными дверцами. - Это не магическое искривление пространства внутри здания, а истинное мастерство архитекторов и инженеров, сумевших добиться разности форм на каждом этаже! – гордо сказал Элт, глядя, как я пялюсь вниз за лестничные перила. – В проект этого здания заложена идея, что каждый этаж и каждый отдельный крупный сектор с тем или иным отделом артефактов для узнаваемости и различия среди сотрудников и посетителей выглядел по-особому. Со временем я понял, что вся начинка хранилища – как большой разноцветный пазл, составленный из частичек совершенно разных головоломок, которые чудесным образом аккуратно сцепились в одну общую форму. При этом внутри архивный дворец не выглядел как минотавр, где что-то от одного, от второго и от третьего в диком своем соединении было бы несочетаемо. Оружие, не подвластное магии и действующее за счет одной только механической силы человека, применялось людьми до обнаружения Жилы и волшебного эфира, которые закалили небоевые вещи и предметы, в будущем ставшие называться артефактами, и вдохнули в них разящую мощь разноцветного чародейства. В архиве боевому, но за давностью лет не используемому оружию отведена треть первого этажа – огромный зал размером с несколько футбольных полей, который быстрее всего пересекать разве что на роликовых коньках или велосипеде. К счастью, здесь имелась маленькая транспортная система – одноместные каретки, что доставят тебя из одного конца помещения в другой за считанные секунды. Всё оружие мне было знакомо: за точно такое же брались наши современники, в пьяной поножовщине выясняя отношения в ночном клубе, и наши деды, в сорок третьем отстаивая Сталинград, и далекие предки, в первые века после основания российского государства ходившие на юг бить ордынцев. Целый оружейный музей, нереально залипнуть можно! Но меня привели сюда по делу: выбрать оружие, с которым я смогу постоять за свою жизнь и отбить недоброжелателя, если тот прокрадется в архив. Не хочется, конечно, опять ввязываться и не по своей вине в драки, но разве меня тут, в волшебном мире, спрашивают?! Ощущение, что местное мудрое и всезнающее Провидение, как только чует, что я скоро ступлю на землю Изнанки, будоражится, бросает все свои дела и мусолит карандаш судьбы, раскрывая книгу человеческих юдолей и быстро записывая там новые пакости, которые упадут на мою голову, едва я коснусь пола гостиной дома Милиана. Глаза, честное слово, разбегались от количества и размеров, старины и новизны оружия. С одной стороны, неплох огнестрел – фигурирует сейчас по всем жизненным каналам как самый популярный. Но это было как-то очевидно, почему я выбрал автомат или пистоль. Далее – клинки, лезвия. Вот меч шикарно бы смотрелся в руках, думаю. Учитывая, что мечи и автоматы я никогда в руках не держал, даже по хорошему поводу. Меч – это ведь символ рыцарства, значит, мужественности! Но они тяжелы, я точно с ними промаюсь, занося над головой. А из огнестрела: раз – выстрелил – враг повержен за секунду. А тут надо близко подпустить его к себе и рубануть с плеча. Да меня раз двести уже жахнут из кулона откуда-то из укрытия! Взгляд остановился на арбалете, и я понял – то, что нужно. Это два в одном: прикрываясь, стрелять издалека, как из пистолета, и металлическим острым оконечником, будто маленькой версией клинка, пронзать вражескую ногу или руку. Нет, я вообще не хочу ни в кого целить, тем более ранить, а еще хуже убивать. Просто всё равно надо предвидеть и готовиться, мало ли. Не я, так меня… Ну что-то я совсем распустился в мыслях! Отставить уныние! Всё хорошо, позитивно, мило, у меня новый знакомый и меня не посадили в тюрьму, жизнь прекрасна, а я благоухаю как розарий. - Его, – уверено заявил я и указал на арбалет, внимательнее оглядывая оружие. Полуавтоматический, смотрится почти новым, стреляет как короткими дротиками, так и стрелами. - Прекрасно. – Элт кивнул и сам снял со стены арбалет, протягивая мне. –Раз в неделю каждое из представленных здесь изделий чистят, разбирают, вновь собирают, испытывают дабы удостовериться в неизношенности и годности. С замирающим сердцем я взял увесистый арбалет и примерил его и малогабаритный узкий тул за спиной и на плече, подтянув для удобства ремни. Ох, видела бы меня сейчас Лиза! Я прямо как герой-защитник! - Если необходимо потренироваться, опробовать оружие, понять, подходит ли оно вам – соседняя дверь ведет в тренировочный зал. – Элт указал рукой на противоположную стену. Я кивнул: - Возможно позже, вечером. Сейчас – далее по списку, что вам надо успеть мне рассказать и показать. - Конечно. Прошу на выход. Когда мы вышли в коридор, Элт пригасил следовать за ним к лифту. - Полдня вы будете работать в подземном этаже, вторую половину – в архивном зале. В первые ваши обязанности входит регистрация посетителей, не сотрудников архива, и их проверка: идентификация личности, оценка подлинности доступа. У архивистов есть доступ-ключи – заклинания, вшитые в их кулоны и медальоны на время занятости в хранилище. Сотрудники попадают в архив через отдельный вход, посетители – через другой. В подземном этаже размещаются документарные справочные, исторические, исследовательские сведения о людях и событиях, в том числе печати ауры волшебников. Хранящиеся там предметы старше двухсот лет. Всё, что младше, размещается в залах и кабинетах надземных этажей. Следующие полдня – сверка с картотекой, внесение обновлений и тому подобное, описание характеристик артефактов. - Звучит вроде несложно. - Особых знаний, академических, от вас не потребуется. Всё поймете, разберетесь, уверен. Задания будут однозначные и ясные. Звучит успокаивающе. - Самое главное правило, действующее для вас на всё время отбывания наказания. – Элт остановился и повернулся ко мне. – Обращаться с артефактами предельно осторожно, не создавая любых нештатных ситуаций. Если понимаете, что один не справляетесь, что-то не выходит, лучше попросите содействия архивистов и не вздумайте сами что-либо исправлять. Никому – вам в первую очередь самому – не хотелось бы, чтобы при неверном обращении с артефактом вы упали без сознания, поверженные магической мощью хранящихся здесь предметов. Упал без сознания… сознания… Сознания... Стоп. Назрел вопрос. - Элт. Расскажите о Сознании, – выпалил я, боясь, как бы мысль не соскочила. Перебирая в памяти слова Морсуса, сказанные им в день сражения, я начинаю фильтровать известные и неизвестные значения, что слышал тогда, даже находясь в глубоком шоке и чудовищном страхе. Уже в тот вечер меня зацепила фраза про Сознание, но потом то я забыл, то не вспомнил, то времени не было, то отвлекся на другое – так и не вызнал, что это. А теперь, кажется, передо мной – нужное волшебное существо, способное ответить на вопрос. Если Элт и удивился, то было совсем не похоже, будто я сразил его наповал: не запнувшись, даже бровью не поведя, в следующую же секунду он, несколько понизив голос, спросил: - Откуда вам известен этот термин? - О нем говорил Морсус. Элт вежливо взял меня под локоть и отвел к балкону. Раскрыв двери, он вошел на площадку и поманил меня за собой, закрывая створки. Балкон крытый, достаточно просторный, со скамейкой с мягкой обивкой. Я сложил на нее арбалет и тул. - Что вы от него слышали? – без предисловий спросил Элт. (Странно, это я хотел задавать вопросы, а не наоборот.) – Это было тогда, во время схватки с ним? - Да. Он сказал немногое. Говорил, что Жила и Сознание – это одно и то же. Что он там, в этом Сознании, был. Только это. Элт замолчал и смотрел куда-то мимо меня, словно в пустоту. - Элт? Существо молча посмотрело на меня. Взгляд глубоко задумчив, даже обеспокоен. - Тогда, получается, он действительно заключил сделку с Жилой, – едва слышно прошептал Элт. - Милиан, Милиан Улло сказал то же самое, – подтвердил я кивком. - Сознание – иной мир. Не параллельный, не потусторонний. Иной. Для простоты понимания при разговорах о нем принята упрощенная версия, что это действительно параллельный нашему мир, отзеркаленное пространство и искривленное под сильнейшим влиянием кого-то либо чего-то сверхсильного, – произнес Элт. – Сразу говорю, это не просто для обывательского осознания, не охватывается им. Это непросто даже для меня, казалось бы, порождения Жилы. В последнее время не скидывается со счетов теория, что Жила разумна, что она противостоит Провидению. Не хочу утверждать, что это правда или нечто близкое к ней, но… – Элт перевел дух, махнув ладонями, и произнес: – Когда Жила беснуется, магический эфир вступает в резонанс с ее же атомами, и открывается тот самый иной мир – Сознание, где всё может быть устроено абсолютно по-другому, где всё может быть подвластно даже не мощи чародейства, а силе одного только разума. Туда попадали, факт. Оттуда не возвращались. Если допустить, что Морсус не лгал и, побывав в Сознании, вернулся, это действительно прорыв. Ужасный. Но великий. Это говорит о том, что он и правда неимоверно силен. Поскольку, чтобы войти в мир Сознания, нужно как минимум быть безумцем и как максимум знать сложнейшие заклятия, в большинстве своем запрещенные, вплоть до призыва бессмертия. Этого достаточно для, грубо говоря, настроек своих чар таким образом, чтобы они тебя не разорвали, войдя в резонанс с силой Жилы, породившей и открывшей Сознание. Молчание обрушилось со скоростью сверхзвукового каменного уступа. Аж сердце в груди упало и ноги ослабли. Я даже присел на скамью. - Морсус ведь мог это сделать... Свитки. Которые он выкрал. - Они были единственными историческими документами, что запечатаны вне архива и хранились тоже вне его. «Как благоразумно со стороны предков нынешних граждан Изнанки!» – язвительно пронеслось в моих мыслях. Вот как выходит. Всё чудовищно, сложно и чудовищно сложно. - Давно вы это знаете? Про Сознание, резонанс? - Всегда знал. «Ну да. Конечно. Ты же ровесник животворящей природы волшебства...» - Почему никому не говорите? - Ограждаю магов от опасности. Наступит паника. Вы сами не хуже меня знаете, что может после разгореться и во что вылиться – при худшем варианте сценария. - Почему сидите здесь? Что предпринимали, когда в разное время маги вскапывали Жилу? Ничего? Иначе в настоящем не было бы того, что произошло несколько месяцев назад – когда Морсус дорвался до Жилы и высвободил ее! - Не хочу быть чудовищным мессией и проклинателем, коим меня обязательно назовут, яви я людям, что знаю. Это тот случай, когда молчание лучше горькой правды, поверьте. Я обдумывал услышанное о Сознании. Думал о Морсусе. Что-то не сходилось. Меня глодали сомнения. - Если допустить, что всё это правда, о Морсусе. Что он напитался Жилой, что он был в Сознании… Как маг, совершивший такое, непосильное обычному волшебнику, мог так просто пасть под заклятием уничтожения, выпущенным Улло? Я просительно смотрел на Элта в надежде, что он даст мне четкий и ясный, правдивый ответ. Я верил, что он его знает. Я хотел верить, что достоин его знать. - Пойдемте. В связи с нашим разговором кое-что покажу. Вы имеете право это видеть. Но пообещайте: без сопровождения вы один туда, где мы сейчас окажемся, не пойдете, ни под каким предлогом. И никому не расскажете, где были и что видели. Пока. Элт был предельно серьезен: он будто принимал у меня присягу воина. - Обещаю, – сглотнув, сказал я и поднялся, схватив тул и арбалет. Молча мы вышли с балкона, молча зашли в лифт. Молча ступили на подземный этаж и направились не к многотысячным стеллажам, хранящим историю, а завернули за угол у регистрационной стойки. В стене, в некотором отдалении от зала старого хранилища, оказалась дверь, за ней – неглубокая лестница вниз. Элт за последние минуты не произнес ни слова, я тоже, лишь издавал своим оружием негромкий металлический стук. Элт будто из ниоткуда вынул ключ и провернул его в замке́, надавив на дверь, прошел вперед. В неярко освещенной просторной комнате без окон, отчего-то напомнившей мне лабораторное пространство научно-исследовательских институтов, вдоль стен размещались пустующие полки. Лишь парочка из них, навесные, заставлены полупрозрачными резервуарами различных размеров с предметами внутри. Их было всего семь. Настенные светильники освещали закрытые в емкостях предметы. Я осматривался, стоя за спиной Элта, который застыл на пороге в дверном проеме. - Здесь самые опасные и трудно изучаемые действующие артефакты, нанесшие большой урон и приведшие к жертвам, – ровным голосом сообщил Элт. Тут же мне хотелось развернуться и выбежать на свежий воздух. Вот где средоточие ядерной бомбы во всем Амараде. Здесь не то что трогать – смотреть ни на что бы не стал! И что в комнате такого важного, связанного с Сознанием и Морсусом, что хотел показать мне Элт и призвал об этом молчать и осторожничать? Хранитель прошел вперед и уверенно направился к одному резервуару. Закрыв дверь, я благоразумно остался стоять наверху ступеней и следил за Элтом. Тот взял в руки одну емкость вместимостью около литра и отнес ее к одному высокому столику посреди комнаты. Элт включил настольную лампу, дотронулся до полупрозрачной крышки, слегка надавил на нее. Послышался глухой щелчок. Хранитель снял резервуар-крышку, отложив ее на столешницу. На подушечке, будто в еще какой-то дополнительной оболочке, лежало кольцо. Нет, кажется, перстень. - Подойдите сюда. Только осторожно. Не трогайте. Лишь смотрите. – Элт поднял на меня глаза. Я шагнул в комнату, затаив дыхание, медленно сложил на пустующий стеллаж у дверей тул с арбалетом и прошел к Элту, от волнения скованный в движениях, словно двигался по минному полю. - Узнаёте? – спросил Элт, глядя на перстень. Я опустил глаза. Грязно-золотое, истертое со временем кольцо с ядовито-зеленым камнем и продольной трещиной на нем. Казалось, из трещины что-то сочилось: вокруг запеклась, переливаясь на свету, темная жижа. Перстень обмазан каким-то гелем, который посерел в области камня. Я похолодел и даже шагнул назад. Чувство опасности во мне обострилось, хотя в данный момент ничто не могло говорить о какой бы то ни было угрозе. Я резко почувствовал свою беззащитность. - Перстень Морсуса, – прошептал я, не веря своим глазам.