— Что же умеют они? — Антон кивнул на ребят, двое из которых резвились друг с другом, а третий так и сидел наполовину в шатре, наполовину снаружи. — Близнецы? Они властвуют над временами. Каждый видит одно направление. Но сильнее всех Эн, он — связующее звено между ними. — То есть они могут предсказать появление на свет одного из нас? — Правильно, Антон Владимирович. Тоша задумался. Как все-таки трудно поверить в подобное! Но как все-таки хочется верить! Оттого ли, что внутреннее чутье отзывается на это, или оттого, что лестно считать себя не просто «странным», но почти богом? — Удивительные малыши! — сказал Анатолий, прервав мысли Домова. — Вы знаете, что дети семи судей преимущественно живут не больше тридцати — сорока лет? — Узнал только что… — укорил его Антон. — Да, верно! Силы, видимо, высасывают из вас жизненные соки. Тело быстро изнашивается. Но только не у них, — Анатолий обернулся. — Им уже больше ста… — Больше ста? — Да, по виду не скажешь. Возможно, их власть над временем больше, чем просто видения… — Значит, мне недолго осталось… — уголки губ Антона отчего-то поползли вверх. — И вы не слишком-то ошарашены или расстроены этим открытием… — Поверьте, мне вообще сложно приписать подобные чувства. Да и вряд ли я стану жалеть о своем жалком существовании. Анатолий поглядел на него с недоумением. Тот выглядел ужасающе довольным. — Значит, кто-то из них предвидел мое появление, так? — поинтересовался Антон. — Да. — И указал место моего расположения? — Да. — Скажите мне, пожалуйста, а не с их ли помощью вам удалось покинуть институт? Да еще и в тот момент, когда мне приспичило изменить собственным привычкам, и я поперся на работу в поздний час? — Не совсем понимаю, но да. — И не их ли рук дело вообще подобная идея? Анатолий замешкался. — Вы пытаетесь разобраться в том, — сказал вдруг Эн, — кто кого похитил из института? — Да, мне кажется, ваши роли на самом деле не такие, какими представлялись вначале. — Вы правы. Это мы придумали этот побег. С того момента, как Би увидел вас, с того момента все было решено. Дядя был очень добр, помогая нам. — Дядя? — Они так зовут меня, — Анатолий улыбнулся. — Ребята сказали мне, что знают, как погубить институт, и я поверил. Я делал так, как они говорили, и все удалось. — Какое же звено в вашем плане представлено мной? — спросил Антон у Эн. — Вы тот, кто уничтожит Григорьева, — ответил ученый. — Почему вы решили, что я соглашусь? — Потому что это ваша участь, Антон Владимирович. Вы несете будущее на своих руках. Так видел Би, а он редко ошибается… Домов оглядел игривого мальчика сбоку от шатра. Вместе с братом они с упоением собирали старый, судя по фигуркам, конструктор. — Видел Би… — прошептали губы Антона. — А Пи говорил о былом… Стойте! — Антон улыбнулся, озаренный догадкой. — Пи, Эн, Би… П, Н, Б… Прошлое, Настоящее, Будущее! — Да, вы все-таки действительно очень прозорливы! — улыбнулся Анатолий. МЫСЛИ В МОЕЙ ГОЛОВЕ… Тусклый свет освещал затемненную комнату. Редкие лучи, вырывавшиеся из прорех старой занавески, бороздили пространство, ловя своим ослепительным телом пыльные частицы бытия. От духоты по спине тек пот, чертя на коже неровные линии. Жуткая правда сквозила из каждого угла. И полузатененное лицо в шатре, бледное и болезненное, глядело с невыносимой усталостью… Черные глаза из другого конца комнаты были устремлены на него. Они не ведали страха, не знали робости. Но читали чужое отчаяние, одиночество, боль и принимали их как свои. Было в этой картине, открывавшейся ученому, что-то невообразимо кошмарное. Он смотрел на ребенка и юношу с достаточно приятными, даже красивыми чертами, но видел совсем иное. Два существа не из этого мира. Две сущности, пропитанные насквозь силой, призванной лишь для одного — убивать, наслаждаясь кровью своих жертв, поглощая ее, как амброзию. Это шло от них волнами энергии, испарялось порами, выдыхалось, и если не глазами, то внутренним чутьем человек меж ними видел истинные лица тех, что столь неотрывно глядели друг на друга. И от этого волосы на его теле становились дыбом, и холодный ток бегал по коже. Наконец застывшая, будто на снимке, картина была нарушена. Сидя в кресле, Антон поднял правую руку, согнув ее в локте, и положил под щеку. — Я не собираюсь ни уничтожать институт, ни убивать Григорьева, — сказал он спокойно. — Я хочу вернуться домой и провести остаток жизни на своем диване. — Но, Антон Владимирович! Вы не понимаете! — воскликнул Анатолий. — Пока что таких как вы слишком мало, но если им удастся, если они смогут… — Мне все равно. — Представьте себе мир, в котором сотни существ, способных на невероятные действия! Сотни убийц, работающих на людей, что не остановятся ни перед чем! Я уже не говорю про несчастных, из которых пытаются их сотворить! Столько смертей! Столько… Лицо Антона оставалось бесстрастным. — Всегда я желал одного — понять, отчего не могу быть таким же, как все. Теперь я это знаю. И принимаю это. Я не мессия и не активист с высокой моралью. Моя совесть спокойно переживет все эти смерти и деяния, пока я буду наслаждаться бездельем. Больше нет смысла убивать, так как нет смысла работать, но и прекращать деятельность института нет смысла. Меня не трогает этот конвейер монстров, пусть их будет хоть сотни тысяч. Я хочу только покоя. — Антон Владимирович! — Ваши убеждения не действуют на меня тоже. Я просто уйду, и навсегда растворюсь в пространстве, полном таких обыденных людских тел. — Вас будут искать! Вас не оставят в столь желанном вами покое! — Мне удавалось скрываться раньше, удастся и теперь. — Это просто… — Остановитесь, дядя, — прозвучал тихий голос из шатра. — Но… — Пи? — спросил Эн оттого, что его брат оторвался от игрушек, хотя с его ракурса это было незаметно. Тот откинулся так, чтобы видеть лицо Эн, и внимательно на него поглядел. Брат тоже не отрывал от него глаз. — Да… да… — мальчик в шатре посмотрел на Антона и так же растягивая слова, спросил: — Вам все равно, что будет с остальными? Даже с такими же, как вы? — Совершенно верно. — Вы говорите о любом существе? Нет никого, кто бы заинтересовал вас? — Верно снова. — Что ж, ясно, — Эн опустил глаза. — Вероятно, мы ошиблись, полагая, что одно такое существо все же есть… Анатолий, пораженный сложившейся ситуацией, часто-часто дышал. Он не мог поверить в то, что Би был неправ в своих видениях и что он пошел на такой риск зря. Ученый чувствовал, как паническая тошнота подбиралась к его горлу, из которого рвался крик ужаса. Руки мужчины похолодели и тряслись. — Да, вероятно, — Антон встал. — Мне уже пора. До свидания. Он собирался выйти из душной, пропитанной потом и страхом комнаты, но Эн снова обратился к нему. — Она жива… Жива и там… Домов замер. Его голова медленно повернулась на голос. И Анатолий увидел, что взор его глаз мог быть еще страшнее, чем прежде. — Кто? — спросил Тоша тихо. — Ну же! Вы ведь уже догадались! — улыбнулся наивной детской улыбкой Би, что было совсем не к месту. — Татьяна Верникова. Секретарь «Документ-Сервис». Девушка с… — Что она делает там? — перебил Антон.