— Тух, тух, тух, — заклацали затворы автоматов. Внутри оказалось пять... пять трупов. Каждому досталось по пуле, тяжелой девятимиллиметровой пуле. Один из бойцов указал на каменную лестницу, старший кивнул, и они вдвоем бесшумно вбежали наверх. Оттуда донесся сдавленный вскрик, и уже через секунду по каменным ступенькам со звоном зацокали латунные цилиндры автоматных гильз. Еще три трупа... Над вторым этажом раскинулась большая ровная площадка, во время сбора урожая на ней сушат кишмиш, а в другое время водружается навес, где можно укрыться от зноя. С высоты этой площадки открывался вид на площадь. Небольшая территория с изуродованным загаженным булыжным настилом. Возле лавки стоит афганская арба с запряженным в нее ослом. Животное, склонив голову, философски смотрит себе под ноги. С противоположной стороны стоит старая модель «Фольксвагена», машина вся в ржавых заплатах с разбитым лобовым стеклом. А под занятым диверсантами домом замер автобус. На площадке расположились трое штурмовиков. Сев по-турецки, старший достал из-за пазухи завернутый в тряпицу оптический прицел. Развернув тряпицу, диверсант быстро привинтил к ствольной коробке автомата прицел. Уперев приклад в плечо, стрелок взглянул в окуляр оптики, наведя резкость, положил автомат себе на колени, прикрыв веки глаз, стал ждать. Его бойцы проделали то же самое. Ждать пришлось недолго, через несколько минут на площадь въехала кавалькада из пяти армейских джипов советского производства «УАЗ». Диверсанты, вскинув оружие, изготовились к стрельбе. До сих пор стоявший без движения автобус медленно выехал, перекрыв своим удлиненным корпусом проезд с площади. Колонна недоумевающе остановилась. Старший группы, уловив мгновение, быстро отыскал нужное лицо — черная окладистая борода, гордый профиль сына гор. Поймав в перекрестие прицела голову, украшенную чалмой, плавно надавил на спуск. Автомат привычно дернулся, голова мусульманина разлетелась на куски. И тут началось. Со всех сторон загрохотало, начали рваться гранаты, до слуха доносились крики и стоны раненых. Головной «уазик» вспыхнул спичкой. — Уходим, — по-русски крикнул старший, диверсанты один за другим скатились в лестничный проем. На первом этаже остальные члены добросовестно вели огонь из своих автоматов. В помещении стоял удушливый кислый запах порохового дыма, под ногами катались отстреленные гильзы. — Пора, — сказал старший, обращаясь к высокому худому парню, тот кивнул. Подбежав к дальней стене, укрепил в центре ее небольшой прибор, размером со среднюю книжку. Щелкнув тумблером, он едва успел отскочить. Грохнуло, все нижнее помещение заволокло пылью сухой глины, основного строительного материала в Афганистане. Многие диверсанты несмотря на то, что их лица были прикрыты, начали чихать. Но зато образовался пролом на пол-стены. Прикрывая друг друга, спецназовцы проскальзывали в пролом и оказывались на соседней улице, а там, перемахнув через невысокую каменную ограду, можно было считать, что оторвались. — Отставить, — донесся командный бас розовощекого подполковника из оперативного отдела ГРУ, возле него стояли трое операторов с видеокамерами. Все четверо были одеты в гражданскую одежду с неряшливой безвкусицей творцов кино. Создание макета кабульского квартала на территории разведбата Тульской десантной дивизии требовало весьма убедительной легенды. Офицерам дивизии было объявлено, что будет сниматься коммерческая картина — боевик. Никто не удивился, рынок уже докатился и сюда, к любимице верховных главнокомандующих, «придворной» дивизии ВДВ. — Ну что же, отлично. Еще один зачет сдали, операторы все зафиксировали. Теперь дело за начальством, — улыбаясь, проговорил подполковник, достав из пиджака пачку сигарет, и, открыв ее, протянул диверсантам. — Курите, отдыхайте, ребята. Старший группы снял с лица тряпичное забрало и облегченно вздохнул. На представителя штаба смотрели черные как смоль, слегка раскосые глаза татарского башибузука, афганский «прикид» как нельзя лучше шел к его заросшему щетиной худому лицу. Он улыбнулся и вытащил сигарету из пачки. Поздно вечером в секретной комнате штаба сидели двое —генерал Талащицкий и розовощекий подполковник (спецназовец знал в лицо офицера по личным поручениям генерал-лейтенанта Журавлева, но как того зовут, понятия не имел, а за работой не было времени для знакомства. Сроки поджимали). Перед военными стоял большой телевизор с подключенным к нему видеомагнитофоном. На экране телевизора пропало изображение, были лишь сероголубые полосы. — Итак, — генерал включил свет и посмотрел на офицера, —сколько они прошли тестов? — За пять дней пятнадцать тестов. По три в день. Мы пытались смоделировать любые возможные ситуации.. — И как? — Отлично. Все стреляют без промаха, умеют пользоваться взрывчаткой, холодным оружием и приемами рукопашного боя. Прекрасно адаптировались в новом коллективе, работают командой как единый организм. — Оценка? — спросил Талащицкий, почесывая рукой бритый затылок. — Отлично. Группа готова к выполнению задания в любую минуту. Генерал-майор повернулся на вращающемся кресле вправо, там был установлен компьютер. Возле темного экрана монитора лежали две стопки дискет, по четыре в каждой. Левая стопка содержала информацию о «призраках» Гамбарова, в правой хранились сведения о «терминаторах» ГРУ. Талащицкий взял правую стопку, на верхней карандашом была едва видна надпись «Куба», на следующей «ЗГВ», «Калининград», «Североморск», и больше ничего, но генерал знал все о «терминаторах». Сам командующий спецназа, выходец из «черных дьяволов», стратегический резерв диверсионных сил растил и пестовал из перспективных офицеров морской пехоты. С российской военной базы на Кубе был вызван капитан, офицер особой оперативной группы ГРУ. Кроме отличных военных знаний, он владел в совершенстве английским и испанским, мог говорить по-португальски. Следующим был старший лейтенант из Западной группы войск, до развала СССР служил в спецназе Закарпатского военного округа. После развала Союза и краха армии старлей перевелся в ЗГВ в армейскую группу «первого броска». Десантно-штурмовая бригада «красные дьяволы», как ее в страхе называли на Западе, должна была первой пересечь границу ФРГ, захватив мосты, туннели, разгромить штабы и узлы связи, ликвидировать высших должностных чинов НАТО. Старший лейтенант говорил без акцента по-немецки и по-французски, также знал славянские языки. Еще один старший лейтенант из Калининградской ударной армейской группы был адаптирован к странам Скандинавии. До этого служил на Северном Кавказе, имел спортивный разряд по альпинизму (что очень даже неплохо в предстоящей операции). Третий — старший лейтенант, служил в разведбатальо-не морской пехоты Северного флота. Этот кандидат специально был подготовлен для Средиземноморского отряда советских военных кораблей. Он знал английский язык, к тому же мог изъясняться на фарси и дари. Знал обычаи Востока, особенно региона Суэцкого канала. Все кандидаты для новой операции были тщательно проверены, их лояльность ни у кого не вызывала сомнения. «Терминаторы» не голливудская выдумка, а бывшая действительность Советской Армии. «Реликтовые» экземпляры, «продукт» еще недавней военной доктрины: «Малой кровью, на чужой территории». «Ну что же, пора и их задействовать, — подумал с сожалением генерал, когда-то и он активно принимал участие в разработке этой доктрины, теперь уже никому не нужной. — Обидно. Через какое-то время к этому снова вернутся, но уже не останется и следа от «терминаторов» и от тех, кто их готовил. Придется все начинать сначала». — Значит, подполковник, так, — произнес генерал, — дискеты, видеозаписи и план операции завтра отправляем самолетом в Москву, я тоже туда лечу. Вы забираете группу и отправляетесь вслед за мной. Думаю, в ближайшее время события начнут развиваться более активно. Ясно? — Так точно, — подполковник вскочил со своего кресла. — Выполняйте. — Есть, — офицер по особым поручениям стал собирать видеоматериалы, дискеты. В Москве противостояние двух ветвей власти перешло в новую стадию. По призыву отстраненного вице-президента толпы сторонников Верховного Совета захватили здание мэрии и готовились к штурму телецентра Останкино. Выжидание одной из сторон расценивалось другой как слабость, что подталкивало ее к более решительным действиям. В воздухе витал запах крови. Всему наступает конец, уже прогревали двигатели танков в Таманской дивизии, БТРы «дзержинцев» неслись через город к телецентру на помощь осажденным бойцам «Витязя». Из Рязани, Тулы, Костромы с ревом двигалась бронетехника десантников. Полки «придворной» дивизии снова вышли в поход на Москву... Реакция тори на «Люксембургское обсуждение» была почти мгновенной. За сутки до встречи их эмиссара с таджикским лидером оппозиции в Кабульский аэропорт прилетел пузатый воздушный транспорт «Геркулес» английских ВВС, привез гуманитарную помощь. Едва серая громада самолета замерла на стоянке, как к нему устремилась толпа дехкан в рваных одеждах, изношенной, истоптанной самодельной обуви. Они ждали, когда опустится хвостовая аппарель, громко галдя вокруг толстобрюхого монстра. Но самолет стоял неподвижно, как статуя, пока не подъехали представители Красного Креста и личный поверенный президента Афганистана в сопровождении многочисленной вооруженной охраны. После короткого диалога между командиром самолета и встречающими официальными лицами наконец опустилась хвостовая аппарель, началась выгрузка. Под строгим присмотром солдат Исламского общества Афганистана нищие тащили на себе тюки, ящики, громадные мешки с поношенными вещами европейцев. Четверо истощенных оборванных афганцев тащили здоровенный деревянный ящик, вытащив его из самолета, они как бы случайно уронили ящик. Большой деревянный «гроб», рухнув с полутораметровой высоты на бетон аэродромного покрытия, с треском развалился. Во все стороны разлетелись консервные банки. Со всех сторон сюда устремились нищие, вслед за ними, размахивая оружием, бежали солдаты. Началась свалка, голодные грузчики пытались завладеть хотя бы одной порцией консервированной еды, а бойцы ислама, наводя порядок, били налево и направо прикладами, ботинками. Наконец, дехкане, разобрав консервы, схлынули, на месте разбитого ящика лежало два бездыханных тела, видимо задавленных во время общей свалки. Старший охранник что-то крикнул своим солдатам, от группы охранников отделилось четверо моджахедов. Подхватив лежащих за ноги, оттащили их в сторону, сбросив тела в ближайшие кусты. Дальнейшая разгрузка происходила без каких-либо эксцессов. Вдруг работа приостановилась, старший из грузчиков, здоровенный детина с рыжей всклоченной бородой и в рваном халате, опрометью бросился к представителю президента и что-то быстро зашептал тому на ухо. Слушая десятника, полномочный представитель самодовольно улыбался и монотонно кивал головой. Затем взглянув на представителя Красного Креста, что-то неразборчивое бросил грузчику, тот сорвался с места и побежал обратно, размахивая руками и что-то горланя своим помощникам. Возле штабелей с выгруженным грузом выстроились солдаты с оружием на изготовку, грузчики отошли на противоположную сторону, ожидая подъезда грузовиков. В черном чреве «Геркулеса» загрохотало, заревело, и через минуту наружу медленно выехало два небольших трехосных грузовика «Сандригем-6». Кузова машин были затянуты брезентом, а в кабине сидели по два человека. Грузовики медленно подъехали к стоящим в стороне представителям Раббани и Красного Креста. Левая дверь головной машины открылась, и оттуда выглянула огненнорыжая голова с резкими чертами лица и коричнево-красной дубленой кожей. Визитер не успел даже рта раскрыть, как на него «набросился» резидент. — Поезжайте вслед за этим джипом, — сэр Ричард указал на открытый автомобиль с эмблемой Красного Креста на дверях. — Д’Олэнторн извещен о вашем визите. Местные власти тоже в курсе, по дороге вас никто не будет останавливать. — Надеюсь, — криво усмехнулся гость. Полномочный представитель президента нахмурился, а рядом стоящий англичанин быстро добавил: — Поторапливайтесь, обстановка слишком напряженная и постоянно меняется. Сэр Чарльз и я, мы на вас рассчитываем. — О’кей, — буркнул рыжий, забираясь в кабину машины. Грузовики, сорвавшись с места, последовали за джипом. Дорога от аэропорта до резиденции эмиссара была достаточно длинной, но подготовительные «работы» местной разведсети не прошли даром. На всем протяжении маршрута, едва солдаты Раббани, засевшие на блокпостах, видели приближение автомобиля Красного Креста и грузовиков, следующих за ним, дорогу тут же освобождали, давая возможность колонне двигаться, не снижая скорости. За полчаса грузовики проскочили центр города и достигли особняка, занятого Д’Олэнторном под свою резиденцию. Проезжая мимо афганских солдат, охраняющих территорию вокруг виллы, англичанин обратил внимание на беспечность этого воинства. Люди занимались своими делами, варили в больших котлах еду, лежа на подстилках, курили или играли в кости. Возле палаток валялось оружие, сваленное в кучу. Танки и БТРы, с открытыми люками стоящие у стен ограды, выглядели бесхозным металлоломом. «Удивительно, как с такой дисциплиной эти люди выиграли войну у русских и еще до сих пор находятся у власти», — подумал англичанин, когда грузовики, миновав ворота, въехали во двор резиденцйи. Здесь их встретил слуга сэра Чарльза. Как заправский регулировщик, он направлял грузовики в створ подземного гаража. Одна за другой машины съехали вниз. Гараж был выстроен по всей площади особняка, поэтому для маневра грузовиков здесь было достаточно места. Машины развернулись своими приплюснутыми мордами к выходу. Надев на голову красный берет британских парашютистов с серебряной эмблемой в виде парашюта с крыльями, англичанин выбрался из кабины грузовика. — Капитан Алоиз Вудхолл, САС, — козырнул он подошедшему Д’Олэнторну. — Очень приятно, — сэр Чарльз пожал руку капитану. — Прибыл с группой своих парашютистов, усиленной взводом гуркхов из пограничного отряда Гонконга, — доложил капитан. Из кузова выпрыгивали спецназовцы. Все они были одеты в прыжковые ботинки с высокими голенищами, ядовито-зеленую униформу со множеством накладных карманов и перетянуты на талии брезентовыми ремнями. Сасовцы и гуркхи друг от друга разительно отличались: англичане высокие, широкоплечие, с открытыми европейскими лицами. Дети горного Непала были смуглолицыми, на голову-полторы ниже своих коллег, с плоскими раскосыми лицами азиатов. У каждого гуркха на поясе висел кривой нож «кукри». — Сколько вас? — поинтересовался Д’Олэнторн, разглядывая своих охранников. — Десять десантников, — доложил капитан, — и двадцать четыре гуркха. Немного помолчав, Вудхолл неожиданно спросил: — Простите, сэр, я не понимаю, зачем вам нужны мы. Ведь вас охраняет почти что армия туземцев. — Вот именно что почти, — хмыкнул разведчик, — почти что охраняет или почти что держит в заложниках, а может, в плену. Тут никогда не знаешь, какая будет ситуация, когда проснешься утром, если еще проснешься. — То есть? — Сейчас столкнулись наши интересы с интересами янки. Все зависит от того, как дальше будут развиваться события. И уже не исключено, что сегодня ночью моя афганская охрана бросится на приступ резиденции, чтобы заполучить мою голову. — Но как же, — удивился капитан, — ведь существуют дипломатические нормы, в конце концов, отношения между странами. — Какие могут быть нормы и отношения, если страна раздираема гражданской войной. Объявят во всеуслышание, что был подавлен очередной мятеж в столице. Есть жертвы, и среди них упомянут мою особу. Не вам мне объяснять, как это делается. — Но кому это надо? — Я же вам сказал. Две державы, мы и США, столкнулись за право влиять на третью страну, слаборазвитую. Выяснение отношений происходит на территории четвертой, которая сама находится в огне войны. Лучше ситуации не придумаешь. — Но ведь мы с Америкой союзники, — не сдавался капитан, до него, солдата, тонкости интриг высокой политики не доходили, зато он хорошо помнил, как во время «Бури в пустыне» принимал участие в совместном рейде по тылам иракской армии, разыскивая стартовые площадки «скадов». Тогда американский капрал поделился с ним своей флягой. А теперь? — Мы союзники против общего врага. А при других обстоятельствах свои интересы главнее, — произнес сэр Чарльз, но, видя неуверенность в глазах офицера, добавил: — Как говорил Уинстон Черчилль: «У государства нет друзей, но есть постоянные интересы». — Раз так, — поправив ремень на талии, произнес Вуд-холл, — нам приказано обеспечить, сэр, вашу безопасность. В случае штурма резиденции вывезти вас на территорию миссии Красного Креста, откуда вас эвакуируют силами британских ВВС. Д’Олэнторн самодовольно улыбнулся, приятно, черт возьми, когда начальство (правительство) о тебе заботится. А капитан продолжал: — Грузовики оснащены броней и вооружением. Это на случай, если придется отсюда вырываться, — пояснил Вуд-холл. — Затем, разобрав оружие, десантники будут нести охрану внутри резиденции. Гуркхи снаружи. Унтер-офицер Тулеп! Из шеренги низкорослых непальцев вышел подтянутый унтер-офицер и четко козырнул. — Особо обратить внимание на входы в особняк, в гараж, въездные ворота на территорию усадьбы. Не забудь про сигнализацию. — Есть сэр, — снова козырнул гуркх. — Итак, все за дело. Будем надеяться, что все обойдется. — Тут капитан сделал длительную паузу, чтобы бойцы прониклись сказанным, потом закончил: — Надо быть готовым ко всяким неприятным неожиданностям. За работу, джентльмены... Прошедший день принес Джеймсу Фишеру множество новостей, он уже знал о приезде английских командос в резиденцию Д’Олэнторна. Из-за чего сорвалась его договоренность с Мансуром Хектимом. За определенное вознаграждение афганец соглашался устранить англичанина, при этом замаскировать ликвидацию под «уличное столкновение различных воинствующих группировок» — это в Кабуле было не редкость, солдаты из полка Сулеймана запросто отрезали бы голову чванливому англичанишке, да еще и обставили все соответствующим образом. А теперь... Узнав о приезде усиленного подразделения САС, полковник тут же отказался от ранней договоренности, ссылаясь на то, что теперь не избежать большого боя. Значит, будут потери среди солдат его брата и в конце концов слух дойдет до самого президента Раббани, а сейчас ссориться с президентом Хектим не стал бы ни за какие деньги. Так он и сказал американцу. Полковник Хектим с отрешенным видом полулежал в просторном кресле, вертя в руках кривой охотничий нож с дорогой инкрустацией на клинке с ручкой, отделанной слоновой костью. Его мысли были заняты событиями последних дней. Президент не договорился с лидером таджикской оппозиции, и это привело к тому, что Раббани, внешне сохраняя расположение к Нурадину, приказал своему советнику по безопасности отыскать среди полевых командиров-таджиков другую кандидатуру на его место. Хектим сегодня уже изучал список кандидатур. Сидящий рядом американец заказывал Хектиму ликвидацию своего английского коллеги, но президент Раббани, желая устранить Нурадина, никогда не позволил бы убрать Д’Олэнторна. Нет, с англичанами президент хотел поддерживать дружеские отношения. А тайная операция все равно бы указала на Хектима (в окружении Раббани было достаточно недоброжелателей и завистников полковника), поэтому он и отказался от предложения американца. Но все равно это была лишь часть навалившихся проблем, еще неизвестно, как отреагирует на желание ликвидировать Нурадина и заменить его другим грозный правитель северных провинций Афганистана. И не исключено, что в ближайшее время войска генерала Дустума займут Кабул, и он станет новым президентом. Тут тоже надо не прогадать... Да еще этот нож, шайтан его подбросил. — О чем вы задумались, полковник? — произнес Фишер, заметив, что его «хлебосольный» хозяин явно не в себе. Мансур Хектим протянул гостю нож. Взяв указательными пальцами за острие клинка и торец рукоятки, Фишер внимательно осмотрел оружие. — Великолепный образец, — наконец произнес американец, — насколько я разбираюсь в холодном оружии и металлах. Дамасский булат, примерно десятый век, вещь довольно дорогая. Если хотите продать, думаю, мы с вами сторгуемся, дружище. — Да нет, уважаемый мистер Джеймс, — задумчиво проговорил Хектим, — все намного прозаичнее и страшнее. В далекие восьмидесятые, когда я еще был молодым офицером и служил начальником особого отдела бригады «командос», у нас был военный советник из советских офицеров, как сейчас помню, его фамилию — капитан Чечетов. Толковейший был советник и опытный воин. Во всех операциях принимал участие, все продумывал до мелочей. Одним словом, настоящий волк, за это и любили его наши бойцы. Во время одной из операций нам и попал этот нож. Тогда командир и решил наградить военного советника ценным подарком. — Советник президента по безопасности замолчал. — Ну и какая была дальнейшая судьба этого капитана? — Судьба? Судьба как у многих: спину гнуть не умел, поэтому и карьеры не сделал. Но он долго здесь воевал и хорошо. Из Афганистана ушел одним из последних.