— Что? — спросил Виртус, не отрывая взгляда от приборной доски управления. — Обрати внимание на географию. Большая часть соседних с Ираком государств находятся в шатком положении. Ирак с «заломанными руками» после «Бури в пустыне», Афганистан не может поделить власть между полевыми командирами. А на севере Армения, Азербайджан и еще Грузия. Все это прямо напрашивается, чтобы сильный сосед взял их под свою опеку. Для оправдания захвата чужой территории можно подобрать любую формулировку. — Мы-то здесь при чем? — не унимался майор. — Мы при всем. США — мировой лидер, и поэтому необходимо контролировать баланс сил во всем мире. — Но ведь есть мировое сообщество. — Вот именно, — усмехнулся Кинли. Нажав кнопку контроля вооружения, он показал боковой монитор. На черном экране высвечивался контейнер. Указав на него, полковник сказал: — Обрати внимание, дружище, на контейнер, который мы везем. У него форма авиабомбы. В носовой части находится, электронное устройство наведения, чтобы падать точно на радиомаяк. А в хвостовой части этого контейнера находится стабилизатор для управления полетом, точно такой же, как на больших авиабомбах. И тормозной парашют для мягкой посадки. — Ты хочешь сказать... — встрепенулся майор. — Я хочу сказать, что у нас на борту находится контейнер, выполненный в виде авиабомбы большого калибра. Мы везем этот муляж через Иран для того, чтобы наши генералы из Пентагона убедились в эффективности «Стел-сов». Потому что, когда придет день X (а это когда-нибудь да произойдет), первыми стартуем мы, «невидимки». Нам предстоит бомбить радары, зенитные батареи, аэродромы истребителей. — Выходим на линию Батуми — Трабзон, — доложил второй пилот. — Приготовиться к включению режима «Стеле», — скомандовал Кинли. Оба пилота защелкали тумблерами установки переотражающих пластин изотропного рассеивания радиолокационных волн. Выставив угловые отражатели, подполковник взял управление самолетом на себя. Сейчас надо было пробить атмосферный слой облаков и подняться под «потолок». В тот момент, когда угловатый самолет-крыло, задрав остроносую кабину, стремительно начал набирать высоту, в динамиках пилотов неожиданно прозвучало: — «Маугли», «Маугли», вызывает «Скала Совета». — «Маугли» слушает, — ответил Кинли. — Акела промахнулся, — прозвучало в динамике. — Повторяю: Акела промахнулся. После этого наступила тишина. — Вот дерьмо, — выругался в сердцах подполковник, только что прозвучавшая фраза обозначала только одно — отмену предстоящего полета. «Стеле», завалившись на крыло, сделал крутой разворот и взял курс обратно... — Операция «Шерхан» отменена, — сообщил рейнджерам Джеймс Фишер, расшифровав только что полученную на его имя радиограмму. — Вам приказано этой ночью прибыть в лагерь миссии ООН. Завтра утром вас отправят на пакистанском грузовом самолете в Пакистан, а потом в Европу. — Что значит — операция отменена? — переспросил майор Моул, он, как бойцовый пес, почувствовав кровь, теперь рвался в бой. — Там, — резидент указал на низкий потолок подвала, — смогли договориться с англичанами. Вы утром улетаете, а я отправляюсь к Д’Олэнторну на переговоры. — Слава богу, — перекрестился первый лейтенант Эймс Колхейр, он больше всех был недоволен предстоящей операцией, считая, что подобное решение тупиковой ситуации неприемлемо между союзниками. — Нам врываться к ооновцам или есть другой вариант? — спросил Терри, первоначальный пыл понемногу стал утихать: все-таки высшая победа — это избежать боя. — Нет, на рассвете у ворот миссии вас будет ждать грузовик Красного Креста, на радиаторе машины американский герб. На этой машине вы поедете на аэродром. В кабине будет наш агент Генри Кафе. К машине подойдете лично вы, майор, он знает вас в лицо. Он назовет ваше имя, вы его — это будет вместо пароля. Терри неожиданно обратил внимание, как за последние несколько минут изменился Фишер. Сгорбленная недавно спина распрямилась, смотреть стал свысока, голос властный. Настоящий предводитель. «Нуда, теперь-то ему ничего не угрожает. Ишь как расхрабрился, настоящий супершпион...» Впрочем, на Джеймса ему было наплевать, главное, чтобы к группе не было никаких претензий от командования. — Ну хорошо, Джеймс, где твой афганский друг? Надеюсь, ему не составит большого труда отвезти нас утром к миссии ООН. — На этот раз, джентльмены, должен вас огорчить, — скрестив руки на животе, произнес Фишер, — Рано Турхама-дин уехал вчера из Кабула по своим купеческим делам. И вернется только завтра, когда вам надо уже быть в самолете. — Ладно, — махнул рукой Терри и тут же обратился к своим подчиненным.—Так, парни, собирайте барахло наше, скоро выступаем. — Потом добавил: — В дальнем углу мешки с рваными вещами афганцев. Выберите что получше, пойдем пешком через Кабул... ...Пройдя вдоль светящихся витрин Нового Арбата, двое генералов в длинных плащах остановились возле дискоклуба «Метелица». Глядя на горящую разноцветными огнями рекламную вывеску дискотеки, Талащицкий недовольно произнес: — Кто бы мог подумать, что такое получится из пельменной. — Все течет, все изменяется, — философски заметил Журавлев. — Ну, наконец-то, — раздался знакомый голос. Возле стеклянной двери, ведущей на дискотеку, стоял Прокопенко. Высокий, широкоплечий и тоже в черном плаще. В зале гремела музыка, по потолку метались световые блики «юпитеров», а танцующая внизу масса молодежи напоминала кипение битума. К вошедшим устремился администратор. Он усадил новых посетителей в дальнем углу. Прокопенко заказал джин с тоником, Журавлев двойную порцию виски «Бурбон». А Талащицкий, глядя на официанта в упор, угрюмо сказал — водки. Прокопенко произнес: — Последняя информация из Вашингтона. Американцы с англичанами договорились на совместное «разыгрывание таджикской карты». Уже была информация о сворачивании маневров британского Королевского флота у берегов Пакистана. Кроме того, станция ДОН в Крыму засекла в воздушном пространстве нейтральных вод военный самолет. После классификации определили стратегический бомбардировщик «В-2» «Стеле». Самолет долетел до грузино-турецкой границы, затем, круто развернувшись, ушел в сторону Босфора. Произошло это сразу после переговоров в Вашингтоне. — Да, им еще действительно надо просчитать весь гешефт и присмотреть, чтобы один другого не надул. А пока Нурадин должен вернуться к своим людям. — Прокопенко глотнул из своего стакана. — Он покидает Кабул завтра, — показал осведомленность своего департамента Журавлев. — Да, — подтвердил генерал СВР, — брожения среди таджиков начались нешуточные, мулле придется прилично поработать языком, чтобы восстановить статус-кво. — Если придется, — буркнул Талащицкий и залпом выпил свою водку. Выдохнув, спросил: — Как там наши «стрелки»? — Группа прибыла в Афганистан без потерь. Сейчас находится на исходной позиции. Если действительно Нурадин завтра покинет английскую резиденцию, то, значит, завтра будет проведена операция «Контрольный выстрел». Будем надеяться, что удачно. — Дай-то бог, — кивнул Талащицкий. — О первой группе вам ничего не известно? — спросил Прокопенко. — Ничего... Диверсанты собирались не спеша и тщательно набивали патронами автоматные магазины, снаряжали гранаты, подгоняли экипировку.. Капитан Волин, протерев промасленной ветошью автомат Иванникова, вставил новый магазин с дозвуковыми патронами, зачехлил оптический прицел. Отложив оружие, поднялся на ноги. На поясе повесил две «лимонки», в карман штанов сунул наступательную гранату «РГ-5». Проведя рукой по подсумку со снаряженными магазинами, застегнул его подсумок, вставил в ножны клинок. Потом из кобуры вынул длинноствольный «стечкин». Вытащив обойму, проверил наличие патронов, затем загнал обойму в «АПС», оттянул ствольную крышку пистолета, дослал патрон в патронник и, не ставя оружие на предохранитель, сунул его обратно в кобуру. В стороне сидел мичман Лебедев. Сжимая лезвие финки, он тщательно выбривал намыленное лицо. Присев на корточки перед мичманом, Волин с усмешкой спросил: — Михалыч, на хрен тебе эта цирюльня? Закончив бриться, Лебедев из почти пустой фляги вылил на ладонь остаток спирта и тщательно протер им раскрасневшиеся щеки. — Понимаешь, Игорек, — фыркнул по-лошадиному мичман, растирая щеки, — на флоте есть такая традиция — перед боем надевать чистое белье. А где я здесь найду чистое исподнее? Вот решил рожу привести в порядок. Ферштейн? — Ферштейн, —согласно кивнул капитан. Диверсанты заканчивали сборы. Остатки продуктов и медицинских препаратов сложили в один рюкзак. Рядом с этим рюкзаком лежала винтовка Драгунова, пулемет Калашникова и автомат, оснащенный глушителем и оптикой. Сверху рюкзака лежала бухта толстого пенькового каната, которую сегодня днем Садык Зульфибаев выменял на одноразовый американский гранатомет. Закончив перешнуровывать ботинки, майор Чечетов по старой привычке попрыгал, проверяя, не звенит ли что-нибудь, взял стоящую у стены винтовку «М-16» и объявил: — Уже достаточно темно. Выходим отсюда и идем по улице группой, как будто патруль. — А если наткнемся на настоящий патруль? — спросил Ким, затягивая на талии ремень с подсумками. — Нам терять нечего. Уничтожим патруль, трупы даже прятать не придется. Утром всем уже будет не до этих несчастных. А сейчас: первыми идем я и Михал Михалыч, за нами Волин и Ким, дальше Ковалев, Зульфибаев и Зиновьев. Последние двое несут оружие, рюкзак и веревку. Когда мы выйдем к площади, Садык вместе с Зиновьевым отнесут оружие и провиант к тайнику и подготовят путь к отступлению. Потом возвращаются к нам. — Ясно, — ответил прапорщик, забрасывая за спину рюкзак и подбирая с земляного пола ручной пулемет. Зиновьев повесил на левое плечо снайперскую винтовку и автомат с глушителем, на шею — автомат и положил на крышку ствольной коробки руку.