– И как бизнес? Лампочка, вечный клоун, ухмыльнулся, достал круглый сверток банкнот и протянул Димсу, но тот глянул на дверь, за которой исчезла мать, и приглушенно бросил: – Прибери, чувак. Лампочка робко спрятал деньги. – Ламп, из Вотч-Хаусес кто-нибудь заявлялся? – спросил Димс. – Еще нет. – Что значит – «еще»? Ты слышал, что заявятся? – Я хз, чувак, – потерянно отозвался Лампочка. – Я с таким еще не сталкивался. Димс кивнул. Лампочке страшно. Не хватает духу для игры. Они оба это знали. Только дружба держит их вместе, грустно думал Димс. А в бизнесе дружба – помеха. Он снова посмотрел на Лампочку – его афро скрывало череп странной формы, напоминающий шестидесятиваттную лампочку в профиль – отсюда и кличка. На подбородке проглядывали зачатки бородки, придавая Лампочке модный вид, почти как у хиппи. «Без разницы, – подумал Димс. – Через год начнет ширяться». У Лампочки это было на лбу написано. Димс перевел взгляд на маленького коренастого Шапку – тихого, более солидного. – Что думаешь, Шапка? Вотчи попробуют сунуться на наш двор? – Не знаю. Но, по-моему, дворник – коп. – Сосиска? Сосиска – алкаш. – Да не. Молодой. Джет. – Ты вроде говорил, Джета закрыли. – Мало ли. Ты видал его кроссы? Димс откинулся на подушке, задумался. Он и правда замечал кроссы. Дешевые «ПФ Флаеры». – Дешевка та еще, – согласился он. И все же, думал Димс, если бы Джет не закричал, Пиджак бы… Он потер голову; звон в ухе теперь свелся к покалывающей боли, которая расползалась по шее и по глазам, несмотря на лекарства. Он поразмыслил над теорией Шапки, потом заговорил: – Кто в тот день шухерил на крыше семнадцатого и тридцать четвертого? – Чинк на семнадцатом. Вэнс на тридцать четвертом. – И ничего не видели? – Мы не спрашивали. – Спросите, – сказал Димс, потом спустя секунду добавил: – Кажется, Эрл нас кинул. Парни переглянулись. – Это не Эрл в тебя стрельнул, бро, – сказал Лампочка. – А Пиджак. Димс как будто не слышал. Прошелся в мыслях по нескольким пунктам, потом заговорил: – Пиджак – пьянь. Он не из чьей-нибудь бригады. За него не парьтесь. А Эрл… мы ему платим, а он нас, кажись, подставил. – С чего ты взял? – спросил Лампочка. – А как это Пиджак подошел ко мне и никто не пискнул? Может, это и фигня. Наверное, старый Пиджачок просто гикнулся. Но герыч сейчас разлетается… он на волне. Легче просто кого-нибудь грабануть, чем стоять на углах и толкать пяти- и десятицентовые пакетики. Я уже говорил боссу Эрла, что нам тут нужна защита – ну знаете, пушки. Весь год нудел. И нас надо бы больше баловать в плане бабок. Мы берем всего четыре процента. Должны бы отсекать пять, шесть, а то и десять, столько дури у нас расходится. Когда меня подстрелили, на мне была вся выручка. Очнулся в больнице – и денег уже нету. Наверное, забрали копы. А мне теперь расплачиваться, плюс десять процентов, которые Банч берет за просрочку. Ему насрать на наши проблемы. И это за паршивые четыре процента? Да нам проще своего поставщика найти. – Димс, – сказал Шапка. – Нам и так хорошо. – Хрен ли меня тогда никто не защищает? Кто у нас там был? Вы двое. Чинк – на семнадцатом корпусе. Вэнс – на тридцать четвертом. И кучка мелочи. А нам нужны мужики. С пушками, бро. Я что, не за это башляю Эрлу? Кто нас крышует? Мы толкаем килограммами. Эрл должен кого-нибудь прислать. – Эрл не главный, – сказал Шапка. – Это мистер Банч главный. – И он тоже под кем-то ходит, – ответил Димс. – Мистер Джо. Это с ним нам надо говорить. Парни переглянулись. Все знали «Мистера Джо»: Джо Пек, чьей семье принадлежала похоронная контора на Сильвер-стрит. – Димс, это же мафия, – медленно проговорил Шапка. – Деньги он любит точно так же, как и мы, – сказал Димс. – Бро, он живет от нас в трех улицах. Мистер Банч только посредник, причем в самом Бед-Стее. Шапка и Лампочка молчали. Шапка заговорил первым: – Не знаю, Димс. Мой папа долго работал с итальянцами в доках. Говорит, с ними лучше не связываться. – А твой папа все на свете знает? – спросил Димс. – Да я просто сказал. Прикинь, если мистер Джо такой же, как Слон, – сказал Шапка. – Слон не барыжит. – Откуда знаешь? – спросил Шапка. Димс промолчал. Им необязательно знать все. Подал голос Лампочка: – Да о чем вы? Нам не нужен ни Слон, ни мистер Джо, ни кто-нибудь еще. Эрл сказал, что разберется. Вот и пусть разбирается. Вся проблема – в старом Пиджаке. Что ты с этим-то будешь делать? Димс ответил не сразу. Лампочка сказал «ты», а не «мы». Димс запомнил это на потом и снова приуныл. Сперва он сказал им про муравьев, а они с трудом вспомнили. Защищать наш корпус! Вот в чем была цель. Бороться за Правое Дело. Защищать нашу территорию! Им на это вообще наплевать. Теперь вот Лампочка говорит «ты». Жаль, здесь нет Сладкого. Сладкий ему предан. И не ссыт. Но мать Сладкого отправила его в Алабаму. Димс писал и спрашивал, можно ли приехать в гости, и Сладкий ответил «давай», но когда Димс послал второе письмо, Сладкий так и не ответил. Теперь доверять можно было только Шапке, Чинку, Вэнсу и Палке. Так себе бригада, если к ним наведаются Вотч-Хаусес. Лампочку, подумал он с горечью, можно списывать со счетов. Димс повернулся к Шапке, и голову прострелила боль от уха. Он поморщился и спросил: – Пиджака видели? – Иногда. Бухает, как обычно. – Но он поблизости? – Не всегда. Но вообще да. И Толстопалый тоже, – сказал Шапка, имея в виду слепого сына Пиджака. Палый был любимчиком Коз-Хаусес, свободно бродил в окрестностях, домой его часто приводил кто-нибудь из соседей, на кого он натыкался. Парни знали его всю жизнь. Он был простой мишенью. – Толстопалого трогать не нужно, – сказал Димс. – Да я просто сказал. – Чтоб никто не наезжал на Толстопалого. Все трое помолчали, пока Димс моргал, погрузившись в мысли. Наконец он заговорил: – Ладно, пусть Эрл разбирается с моими проблемами – но только в этот раз. Два парня тут же помрачнели. У Димса еще больше запаршивело на душе. Они просили заняться Пиджаком, теперь он согласился, а они тут же раскисли. Твою мать! – Хватит кукситься, – сказал он. – Вы сказали, что так надо, – значит, надо. Иначе Вотч-Хаусес придет на наш двор. Так пусть Эрл разбирается с Пиджаком. Оба парня уставились в пол. Друг на друга они глаз не поднимали. – Такая здесь жизнь. Они все еще молчали. – Это последний раз, когда мы допускаем Эрла в наши дела, – сказал Димс. – Фишка в том… – начал тихо Шапка и осекся. – В чем? – Ну… – Да вы задолбали, – сказал Димс. – Так ссытесь перед Эрлом, что хотите, чтобы он решал наши проблемы. Ну ладно, я согласился. Забились. Пойдите и скажите – флаг ему в руки. Я и сам могу сказать, когда встану на ноги. – Есть кое-что еще, – сказал Шапка. – Тогда выкладывай! – Фишка в том, что, когда вчера приходил Эрл, он спрашивал и насчет Сосиски. Еще один удар. Сосиска – друг. В былые деньки он помогал Пиджаку с бейсболом. Каждый месяц Сосиска раздавал сыр их семьям. Все знали про Сосиску и сестру Бибб, органистку церкви Пяти Концов. А еще она была тетей Шапки. «В этом и беда, – подумал Димс. – В этом хреновом зассанном районе все друг другу родственники».