– Том, ты постоянно о чем-то думаешь и молчишь. Кажется, только игра в шахматы отвлекает тебя. – Хм, а ты очень внимательный. – Это все журналистская натура, – усмехнулся я, – если бы ты знал, как мне сейчас нужен собеседник. – А что случилось? – Любовные дела, – на секунду я замолчал и тут же добавил: – От которых одни страдания. – Правду говоришь, от женщин одни мучения. А от меня так вообще теперь бегут как от чумы. Только сейчас я понял, почему мне хотелось поговорить именно с Томом. Мы с ним были похожи в своем невезении: у него не складывалось с женщинами из-за обезображенного лица, а у меня и сам не знаю почему. – Мне с ними тоже не везет. Том, а ты любил? – Любил, – с непередаваемым холодом произнес он, и я сразу догадался, что за этим скрываются нестерпимая боль и бесконечные страдания. – Вот и я люблю, только мои чувства не взаимны. Расскажи о себе, чем ты занимался? – Я не мог больше молчать. Тишина казалась невыносимой, бесконечной, а мысли сжирали изнутри. Сейчас я готов был говорить о чем угодно, только не думать, не вспоминать о Мэгги. – Я? – удивляясь, он заглянул мне в лицо. В этот раз открыто, прямо, не пряча взгляд и не опуская голову. И я только сейчас обратил внимание на его большие карие глаза с красиво загнутыми ресницами, которым бы позавидовала любая девушка. Как же несправедлива судьба, ведь одна половина его красивого лица была безжалостно изуродована. Я считал, что задал обычный вопрос, но спустя мгновение понял, что смутил Тома, не привыкшего к общению. – Да, расскажи, пожалуйста. Мне бы очень хотелось послушать тебя. – Ну… у меня в жизни были перспективная работа и любимая девушка. Я имел красивую внешность, изысканно одевался, много путешествовал и серфил, – охотно начал делиться Том, словно и ему тишина была злейшим врагом, – в один миг я лишился всего. – Когда на тебя напала акула? – Угу, мне было двадцать пять, и я… – Том прищурился, с океана подул прохладный ветер, – я находился в начале своей карьеры, хотел жениться, создать семью, но… – Том неожиданно замер на месте: слова застряли у него в горле, тело напряглось, руки сжались в кулаки, а глаза – остекленели. Я тоже остановился, думая о том, как же его планы схожи с моими. И я живу в надежде на перспективное будущее: нахожусь в начале своей карьеры и мечтаю обзавестись семьей. Том снова зашагал, а слова полились стремительным потоком, словно он боялся передумать, опасался, что не успеет и никогда не расскажет об этом. – Теперь я жалкий, ничтожный огрызок, которого сторонятся и презирают. Я вызываю в людях жалость и отвращение. Мне не хочется просыпаться по утрам, но я с силой притаскиваю себя на пляж и играю в шахматы, иначе свихнусь от сумасбродных, мрачных мыслей, от обиды и злости, от безысходности! Я не могу ничем заниматься, потому что жуткие, навязчивые воспоминания мучают меня и я, не выдерживая и задыхаясь от беспомощности, во все горло кричу по ночам в пустоту. Разве это жизнь? – заорал Том. – Умереть было бы раем для меня, но знаешь, почему я живу? – шепотом произнес он, озираясь по сторонам так, будто боялся, что его услышат. – Нет, – он криво усмехнулся, и быстрая судорога пробежала по его лицу. – Нет, я не скажу тебе. – Внезапно Том разразился диким безудержным смехом и, ничего не сказав, кинулся прочь по мокрому песку. Первые капли дождя упали на землю. Ветер усилился, завыл и закружил в воздухе песок, еще настойчивее бросая его в глаза. Небо потемнело, и на пляже почти не осталось людей. Несколько секунд я стоял на месте, задумчиво глядя вслед Тому и раздумывая о том, что же он имел в виду. Затем быстрыми шагами направился в бар. Мне удалось невозможное: я нашел подход к Тому через его любимую игру. Вниманием и добротой незаметно завоевал доверие и многое узнал о его жизни, понял, что он далеко не дурак, но проблемы с психикой все-таки есть. Я не мог назвать его поведение стабильным. Уже через несколько минут хлынул сильный дождь, я успел забежать в местное кафе и не сильно промок, однако несколько капель дождя все-таки стекали по моему лицу. Я быстро огляделся вокруг, стряхивая с себя остатки воды. Почти все столики были заняты посетителями, а у барной стойки толпился возбужденный народ. В зале было душно, несмотря на открытые окна, накурено и стоял гул голосов. Наконец я протиснулся сквозь толпу. Бармен приветственно вскинул руку, жестом попросив меня подождать, а сам повернулся к светловолосой женщине и с извинениями протянул ей только что приготовленный алкогольный коктейль. Она, возмущенно тряхнув копной волос, что-то проворчала в ответ и, постукивая шпильками, растворилась в толпе. Бармен отдал указания парню в кепке, умело жонглирующему бутылками, и подошел ко мне. – Привет! Что будешь пить? – он наспех поправил воротник клетчатой рубашки. – Ого, сколько народу, – я вынужденно вдохнул воздух, отравленный никотином. – Алекс, где виски? – вмешался в разговор смуглый парень. – Неужели закончилось? – Я вспомнил, как Итан рассказывал, что мама Мэгги встречается с хозяином бара Алексом, и задержал на нем взгляд. – Уже? – ухмыльнулся Алекс, обернувшись к витрине. – Хотя я ничему не удивляюсь. Сегодня много посетителей. – Он посмотрел в растерянное лицо помощника. – Предложи им чего-нибудь другого. В них сейчас столько спиртного, что разницы нет. – Горячий кофе, – попросил я. – Кофе? – рассмеялся он. – Дружище, ты меня удивляешь. Может, чего покрепче? – Давай джин с тоником, – недолго думая, согласился я и удобнее облокотился о столешницу, подперев подбородок рукой. Алекс в это время готовил для меня алкогольный напиток. – Держи, ну и погодка сегодня выдалась, а? – он приветливо улыбнулся. Я молча кивнул и сделал несколько больших глотков. Алекс тем временем открыл две бутылки пива парням у барной стойки, снова дал указания помощнику и вернулся ко мне. – Повторить? – он вопросительно посмотрел на меня. – Было бы неплохо! К стойке подошла шумная компания молодых людей и заказала выпивку. Я получил свой джин и торопливо перебрался к краю барной стойки, таким образом оказавшись в уединенном месте напротив окна. Первый джин-тоник успел ударить мне в голову, и я почувствовал, как тепло разливается по телу. Я уперся невидящим взглядом в размытое от воды стекло. В окно хлестали струи дождя, ветер громко завывал, вспышки молний освещали улицу. В голове оживились неприятные воспоминания, от которых на душе стало так же пасмурно, как и за окном. Мэгги не выходила у меня из головы. Равнодушным взглядом окинув людей, толпящихся в баре, я поднес бокал к губам и сделал несколько жадных глотков. Вдруг за дальним столиком я увидел знакомый профиль и волнистые темные волосы… Не поверив своим глазам, пригляделся повнимательнее: уж не пьяная ли это галлюцинация? Нет, мне не показалось, это была Мэгги. У меня захватило дыхание. Она оживленно разговаривала с мужчиной, который сидел ко мне спиной и нежно поглаживал ее по руке. Первая мысль, посетившая мою отуманенную алкоголем голову: Мэгги снова пытается соблазнить очередную жертву ради материала. В следующую секунду незнакомец достал из кармана позолоченный футляр и положил его на стол перед ней. Она не спешила открывать коробочку, но мужчина был настойчив и что-то пылко ей говорил, размахивая руками. Тут из-за стола вышла компания молодых парней и закрыла пару. Я вынужденно отодвинулся в сторону и, вытянув шею, ждал, когда они отойдут. Наконец я увидел, как Мэгги извлекла поблескивающее ювелирное изделие и позволила мужчине запечатлеть несколько страстных поцелуев на кисти своей руки, но он, словно изголодавшийся зверь, с жадностью продолжал осыпать поцелуями ее руку, поднимаясь выше к локтю; тогда она отдернула руку и засмеялась так, словно была одной из тех доступных девушек, готовых раздеться перед мужчиной за любую золотую безделушку. Не сводя с нее глаз, я почувствовал, как отвратительна она становится мне. Да она не отличается от них ничем, такая же продажная, лживая, как и все женщины! К столику подошла официантка, и Мэгги, откинув волнистые волосы, улыбаясь, продиктовала ей заказ. Мужчина тоже повернулся, и я, увидев знакомый красивый профиль, замер на месте. Это был Джон. Я невольно выронил бокал, и он звонко задребезжал на столе, возвращая меня в реальность. – Повторить? – издалека послышался голос бармена. Я не смог ничего ответить, дыхание перехватило. В голове крутился один вопрос: какие отношения их связывают? Непослушными пальцами я достал портмоне и, расплатившись, кое-как протиснулся к выходу. Влажный, чистый воздух с запахом сырости и земли, какой обычно бывает после дождя, ударил мне в лицо. Я свернул к пляжу, проваливаясь в мокрый песок и ломая голову над увиденным. «Мэгги, Джон, футляр с золотым украшением», – задумался я, мысли лихорадочно скакали в голове, и тут меня осенила догадка. Так это за Джона она собирается замуж! Это не было ее очередной уловкой, чтобы вытянуть информацию из мужчины, это свидание с женихом. Как же я раньше не сообразил! Джон говорил, что помолвлен с красоткой, которой добивался дольше всех. Он работал с отцом в журнале и, конечно, увлекся Мэгги, попытался ее соблазнить, а позже и заполучить в жены. Я прекрасно знал друга, он никогда не пропускал ни одну красивую девушку и обожал любовные приключения. Уж если приглянулась женщина, не в его духе упускать возможность соблазнить ее, а если она еще и сопротивлялась, то его азарт возрастал в разы и он, словно животное, движимое природными инстинктами, с большей силой пытался ее сломить. Я вспомнил слова Джона: «Всегда можно найти, с кем снова зажечь страсть». Он не любил Мэгги, хотел использовать для того, чтобы смягчить обстановку в доме и успокоить родителей, переключив их внимание на будущих внуков. Страсть утихнет со временем, и он найдет, с кем снова ее зажечь, в этом я не сомневался. Это сделает их семейную жизнь невыносимой, так же как и зависимость Джона. Неужели Мэгги не в курсе? Кипя от злости, я почти дошел до старого бунгало, когда снова послышались раскаты грома, угрожающе заревел океан и беспощадно хлынул дождь. Вокруг никого, жутко и одиноко, как и в моей душе. Ускорив шаг, я на миг поднял голову и увидел на фоне ночного океана знакомый черный силуэт серфера. Под завывания ветра и грохот прибоя он бесстрашно сражался с волнами, бросая вызов судьбе и споря с могучим океаном. И было в этом что-то зловещее, будто на самого дьявола обрушивалась горящая лавина, из-под которой не выбраться, но он отважно, не зная страха, выпрыгивал из-под нее, словно смеялся над ней! Через мгновение видение исчезло. Глава 9 Насквозь промокший, я сел в машину с тяжелым сердцем. Мне не хотелось ехать в квартиру и в одиночестве напиваться. Несмотря на то что был десятый час вечера, я решил вернуться в офис. Сейчас, как никогда, мне необходимо было забыться и ни о чем не думать. Как же я понимал Тома – эти проклятые, навязчивые мысли, делающие нас еще более несчастными, абсолютно неподвластны нам. Если бы мы только могли приказать себе не думать. Увы, мысли управляют нами и заставляют катиться на самое дно безысходности. Спустя время я поймал себя на том, что в ушах звучит мелодичный смех Мэгги, а я пялюсь в ноутбук и ничего не делаю. Я не хотел влюбляться, но, черт возьми, ее глаза, голос, улыбка сводили меня с ума, и в каждом жесте, слове, взгляде я искал крошечный намек на чувства – и обманывал себя. Устало вздохнув, я откинулся на спинку кресла. Даже сейчас, в кабинете, все еще витал слабый аромат ее духов. Расстегнув верхние пуговицы промокшей рубашки, я провел рукой по влажным волосам и подумал о том, что не мешало бы согреться. Подошел к бару и плеснул себе виски. Насколько же мы, мужчины, слабы, если позволяем женщинам врываться в нашу жизнь, менять ее и манипулировать нами. Стоило влюбиться в Мэгги, как все пошло кувырком: толком не работаю, жестоко страдаю и ищу утешения на дне бутылки. Я ухмыльнулся себе под нос и залпом осушил бокал. «Да что это со мной? Нужно взять себя в руки и смириться. Мэгги потеряна, и, что бы я себе ни фантазировал, нет ни искр, ни химии. Мне всего лишь показалось». Захватив бутылку, я снова вернулся в кресло и стал размышлять… – Ник, ты ночевал здесь? Ты пил? – Что? – сонно пробормотал я, не понимая, где нахожусь. Подняв голову, я увидел растерянную Мэгги, с негодованием размахивающую руками. – Боже, хорошо, что Билла нет. Да ты с ума сошел! Тебе нельзя. Ты же говорил, что не пьешь. – Не кричи, пожалуйста, – попросил я. Голова у меня и без того раскалывалась на части. – Который час? – спросил я, поднимаясь с кресла, растерянный и слегка пристыженный. – Уже тридцать минут, как начался рабочий день. – Она продолжала с удивлением наблюдать за мной. – Я хотел поработать, но, похоже, уснул прямо в кресле. Под ее пристальным взглядом я выкинул пустую бутылку в корзину и направился к бару. Плеснул воды со льдом и с жадностью осушил бокал, думая о том, как ужасно сейчас выгляжу: потрепанный и помятый, как лист бумаги. – Ник, пожалуйста, прекрати, – взмолилась она. Но в такие моменты трудно остановить человека, если он сам не хочет этого. – Все в порядке, – я кивнул ей и снова налил воды, – дай мне полчаса. Я приду в себя, как только выпью кофе. – Папка по Пьеру Мартину у тебя на столе, флешка внутри. Билл утвердил перед уходом в отпуск, можешь отдавать в печать, – объяснила Мэгги, поправляя при этом широкий пояс на юбке. Выглядела она озадаченной, будто что-то ее терзало. – А ты отдал свою статью о дизайнере? – Не успел вчера, хотя Билл тоже утвердил, – я тихо сглотнул. – Ник, – на мгновение она замешкалась, – нам нужно поговорить насчет твоего ночного звонка. – Неужели? – я криво улыбнулся и отошел к окну. – Прости, если дала ложную надежду и позволила тебе думать, будто свободна. – Она замолчала. В голосе чувствовались нотки сожаления. Я стоял спиной к ней и слышал, как она тяжело вздохнула. – Ты славный, и мне безумно нравится с тобой общаться, но я скоро выхожу замуж за Джона. Вчера узнала от него, что вы с ним близкие друзья. – Мэгги снова замолчала, а я, проклиная все на свете, продолжал стеклянными глазами смотреть в окно. – Билл запрещает обсуждать личные дела на работе. Здесь я журналист и редактор, а не его будущая невестка, – продолжила она, – да и ты не спрашивал, есть ли у меня отношения, поэтому не говорила о Джоне, наверняка по этой же причине и ты не рассказал мне о том, что он твой друг. Я обернулся. Мэгги, хрупкая, бледная и такая уязвимая, стояла в нескольких шагах от меня. Глаза, некогда горящие и живые, были сейчас потухшими. Темное платье, в котором я видел ее в свой первый рабочий день, красиво обтягивало фигуру. Она нервно сплетала пальцы, и я заметил изящное красивое кольцо с камнем посередине. – Ты любишь его? – спросил я.