– Когда Джон вернулся из командировки, мы сильно поругались. Он иногда играет в казино, и мне это не нравится, потому что он становится другим, пропадает и не звонит, – Мэгги не смогла выдержать моего испытующего взгляда и опустила глаза в пол. – Вчера мы помирились. Он умолял простить, дать еще один шанс и привез мне вот это кольцо из Далласа. – Она провела пальцем по украшению и посмотрела на меня. Я вспомнил слова Джона, что невеста хочет расторгнуть помолвку и он в отчаянии. Теперь понятно, зачем он взял тысячу баксов. Как же это похоже на него: косячить, а потом дарить дорогие подарки, раскидываться громкими признаниями и обещать все на свете. – Ты выйдешь за него? – спросил я, глядя ей прямо в глаза. – Ник… я… – она снова замешкалась, но я продолжал упорно смотреть в лицо. – Да, – наконец ответила она, и у меня больно сжалось в груди. Не помня себя, я промчался мимо нее и выскочил за дверь. Сел в кроссовер и, опустив голову, бессильно уронил руки на руль. Мне хотелось разрыдаться, настолько тяжело было на душе, но я с силой сжал челюсти, и из горла вырвался лишь невнятный вопль. Доехал до ближайшего банкомата, снял тысячу долларов и, приехав в офис, положил деньги в сейф. Захватил с собой печать и отдал ключи секретарю, строго предупредив, чтобы больше не открывала никому. Возвращался к себе с мыслями о том, что Мэгги любит моего лучшего друга и мешать я им не буду. Войдя в кабинет, я увидел на диване Джона, ожидающего меня. – Ник! – обрадованно кинулся он, с открытыми дружескими объятиями. – Привет, Джон, – я похлопал его по спине. – Тысячу долларов разрулил, можешь не переживать, – с ходу заявил я и, закинув печать в шкаф, направился к рабочему столу. – Как? – он оторопело уставился на меня. – Вот так, – я пожал плечами и сел на свое рабочее место. В этот раз Джон потратил деньги с умом – на кольцо невесте. Оно привело Мэгги в восторг, именно поэтому я решил не сдавать его отцу. – Спасибо, Ник! Ты все-таки настоящий друг, – он опустился в кресло. – Да мне эти деньги нужны были, чтобы купить кольцо невесте. Кстати, совсем забыл сказать, она твоя коллега. Мэгги, красотка, а? – хвастливо произнес он, но я промолчал. – Так вот, я же говорил, что она хотела расторгнуть помолвку. Мы поссорились из-за того, что я не звонил из Далласа. Мэгги-то думала, что я там в командировке, а я играл в Лас-Вегасе. По приезде закатила скандал – пришлось сочинить историю, что попал в аварию и не хотел волновать. Нужно было, чтобы она верила, будто я в Далласе скучал о ней, даже кольцо привез. – Джон, закинув ногу на ногу, заулыбался. – У меня, как всегда, все получилось! Ну а как иначе, я ведь знаю их женскую сентиментальность. А ты чего такой кислый? Снова не выспался? – Да, – кивнул я, – всю ночь работал. Готовил статью в журнал. – Ха-а, Ник, на такое только ты способен, – развеселился он, – не спать ради статьи. Я тоже не выспался, но у меня причина другая, более интересная. Мы всю ночь мирились с Мэгги, я был настолько убедителен, что она просила не… Я не мог больше этого слышать, кровь застучала в висках, еще немного – и врезал бы Джону. Я соскочил с кресла, кинулся к нему и, сам не ожидая от себя такого, схватил за локоть и потащил к двери. – Что с тобой Ник? Полегче… Да что я такого сказал? – завопил Джон, и я опомнился: и в самом деле, ничего такого, что могло настолько сильно взбесить. Он всего лишь рассказывал о своей невесте и пошло пошутил. В любом другом случае я бы не придал этому значения, но не сейчас. – Мне работать нужно, а не твою ерунду слушать. В прошлую встречу ты и так отнял у меня кучу времени, – в свое оправдание прорычал я и выставил его за дверь. – Ник, я тебя не узнаю, ей-богу! Что с тобой? Я оставил обиженного друга стоять в коридоре, а сам вернулся в кабинет, сгорая от ревности. Я любил Мэгги и ужасно страдал. Теперь, когда узнал, что она принадлежит Джону, мои мучения возросли: я ненавидел себя, ее и его. Задыхался от злости и желания избить Джона, задушить его и принудить отказаться от Мэгги. Учащенно дыша, я схватил бутылку виски и сделал два больших глотка из горла. Единственное, что могло хоть как-то унять боль. Я понимал, что это не выход, а тупик и я неуклонно качусь в пропасть, но не мог остановиться. Дверь распахнулась и в комнату влетела взволнованная Мэгги. Увидев меня с бутылкой в руках, она замерла: ее зеленые глаза расширились, а губы приоткрылись. – Что случилось? – сухо спросил я и, сделав еще пару глотков, поставил бутылку на место. – И это ты спрашиваешь у меня? Материал ждут в печати, а ты куда-то исчез. Джон говорит, ты выставил его за дверь, и что я вижу – ты снова напиваешься. – Хватит читать нотации. У меня возникли срочные дела, поэтому я уехал. – Ник, так нельзя! Прекрати напиваться. Прошу тебя, соберись! – в отчаянии прокричала она. – Сам знаю. Выйди, Мэг. – Но, Ник… – Оставь меня, – грубо оборвал я, хотя никогда раньше не позволял себе такого. В любых ситуациях вел себя сдержанно и тактично. Но я был пьян и спиртное меня расслабляло. – Да что вам всем нужно от меня? Двадцать четыре часа в сутки ты со мной: в голове, в мыслях, в сердце, тебе этого мало? – страдальчески прошипел я. – Посмотри, до чего докатился. Да, черт возьми, я страдаю. Теперь ты довольна? Твое самолюбие удовлетворено? Еще один дурак в твоей копилке, можешь смело ставить галочку. Нет мужчины, который бы устоял перед тобой. – О чем ты, Ник? Ты просто пьян и несешь какую-то чушь… – Не перебивай, – прорычал я. Мне необходимо было выговориться. Сказать все, что чувствую, иначе умру от мыслей. – Ты ведь этого хотела? Видела, что влюбляюсь в тебя, – но не остановила. Мне больно от мысли, что ты выходишь замуж за моего друга, и тяжело оттого, что выбираю постоянно не тех женщин. Мне не везет, но, – я на мгновение замолчал и снова потянулся к бутылке, – нельзя угадать заранее и приказать сердцу, кого любить. Я снова запрокинул бутылку и начал пить. Послышалось всхлипывание, затем быстрое постукивание шпилек. Мэгги выбежала и захлопнула дверь. Криво усмехнувшись, я отодвинул бутылку и заглянул в зеркало, закрепленное на небольшой барной панели. Увидев себя – разбитого, потрепанного и немного осунувшегося, я с отвращением отвернулся. Ну и слабак же я. Черт, и зачем только наговорил Мэгги о своих чувствах и обвинил ее. Подумаешь, пофлиртовала, я ведь тоже шутил с ней, хотя с самого начала не хотел отношений. Представляю, как жалко выглядел, будто выпрашивал у нее любви. А что подумал Джон? Не догадался? Что же я наделал… Теперь я испытывал мучительное чувство раскаяния, стыдился и все больше осознавал, что нужно взять себя в руки. Зазвонил телефон. Откашлявшись, я подошел к столу и провел пальцем по дисплею. – Добрый день, Билл. Как отдыхается? – Привет, Ник. Сойдет. А как дела в журнале? – Хорошо, – тихо и неуверенно произнес я. Никогда не любил врать, поэтому и получалось у меня плохо. – Ты передал в печать статью о Мартине? – Не успел вчера, но как раз сейчас собирался, – я поджал губы: до чего докатился, оправдываюсь, как школьник. – Не тяни! Сегодня же отдай материал в печать. Это будет самый скандальный выпуск в этом году, – засмеялся Билл. – Не переживай. Обязательно передам. – От Сьюзен тебе привет. Мы завтра начнем паковать вещи, а послезавтра уже встретимся на работе. – Ей тоже привет. Уже? Но прошло всего два дня, – удивился я. – Знаю, с Шерли совсем худо. Майкл никак не может ее успокоить и собирается привезти к нам. Придется вернуться. – Мне очень жаль, что ваш отпуск сорвался. – Сьюзен вся на нервах. Толку от такого отдыха все равно нет. Ну все, Ник, до связи. Билл отключился, его голос подействовал на меня отрезвляюще и помог быстрее собраться с мыслями. Я открыл ноутбук и начал писать сопроводительное письмо с примечаниями в отдел печати. Чувство долга и ответственности заставило взять себя в руки и начать работать. Я не имел права подводить Билла, ему и так нелегко, а также и Мэгги, которая усердно работала над материалом и даже шла на разные уловки, чтобы его раздобыть. В этот момент в дверь постучали, и в проеме показалась кучерявая голова Джины. – Добрый день, мистер Доусон! Можно к вам? – не решаясь войти, она в ожидании смотрела на меня. – Здравствуйте, Джина! Конечно, – растерявшись, ответил я и быстро закинул в рот мятную конфету, чтобы сбить запах спиртного. Она медленно вплыла в комнату с охапкой бумаг и, в этот раз не дожидаясь приглашения, опустилась в кресло. Я уже собирался спросить, не из-за материала ли Пьера Мартина она пришла, и объяснить, что почти все готово, как Джина опередила меня: отобрав несколько верхних листов бумаги, она положила их передо мной. – Здесь нужно поставить печать, – она заулыбалась, обнажив мелкие острые зубы, как у пираньи. Я никогда прежде не видел более мерзкой улыбки. Молча встал и подошел к шкафу, ощущая любопытный взгляд Джины на спине. Выдвинув внутренний ящик, начал искать печать, шаря руками на полке. Вернувшись на свое место, я застал Джину ползающей по полу на четвереньках и собирающей рассыпанные бумаги. – Вы что-то потеряли? – Ах, все в порядке, просто выронила несколько листков, – выдохнула она и поспешно села на место, продолжая держать охапку документов в руках. Однако меня это насторожило. Джина могла присесть на корточки и собрать бумаги, а не ползать по полу так, будто ищет бриллиантовое кольцо. – Ни-ик Доусон, – протянула она. – У вас красивое имя, короткое, в то же время звучное. Не сочтите за бестактность, но можно все-таки спросить, – не дожидаясь моего ответа, она продолжила: – Вы какого года рождения? – Вам дату и месяц тоже назвать? – я слегка улыбнулся, чтобы это не выглядело слишком грубо. Она снова заулыбалась, и я еле сдержался, чтобы не отвернуться. Неужели она клеится? Только этого еще не хватало. – Подумал я и начал проставлять печати. – Уверена, вы очень умны, хватки, талантливы, раз уж Билл назначил помощником, – она потянулась к бумагам и, быстро взглянув на них, вернула мне один лист. – Вот здесь, – указала Джина. Я поставил пропущенную печать и вспомнил, как Билл говорил, что у этой любопытной особы очень острый язык. Сейчас я понимал, почему он хочет ее уволить. – Жаль, что нам пришлось так мало посотрудничать. – О чем вы? – Я увольняюсь. Заявление написано, осталось только дождаться Билла из отпуска. – Но почему? – У меня обычная причина, как и у всех: работы много, а платят мало. – Но, – я немного опешил, – кто будет выполнять вашу работу? Вам разве нашли замену? – Я предупрежу Билла, закончу проект по французскому филантропу, ведь он такие надежды возлагает на Пьера Мартина. Если все успешно пройдет, может и премировать. А за это время, – Джина неприятно ухмыльнулась, – уверена, Билл найдет замену, так же как нашел вас. Она забрала бумаги и, кинув насмешливый взгляд, быстро ретировалась. С ощущением неприятного осадка на душе я продолжил работать. Сопроводительное письмо было готово, я распечатал его. Осталось только поставить визу и прикрепить к материалу. Взяв бумагу в руки, еще раз пробежался по строчкам и, уверившись, что ничего не забыл, потянулся к документам. На столе творился настоящий бардак – повсюду валялись бумаги, папки с материалами, фотографии, канцелярские принадлежности и моя записная книжка. В первую очередь я решил отыскать синюю папку Мэгги. Отложив в сторону ежедневник, потянулся к папкам, но обнаружил только свои: черную и красную. Синей папки не было. Где же материал о Пьере? Куда он подевался? Я снова кинулся искать, перерыл стопку бумаг, фотографий, несколько раз открыл и закрыл папки и даже заглянул под стол. Не может этого быть! Не веря своим глазам, я осмотрелся вокруг, но ничего не нашел. Встревоженный и немного растерянный, я все еще кружил возле стола в надежде найти нужные бумаги и флешку. И тут мне в голову пришла мысль, что Мэгги передумала: видя, в каком я состоянии, она унесла папку назад, по-другому и быть не может. Я направился к ней в кабинет, размышляя над этим. Сильно торопился и поэтому вошел без стука. Она сидела на своем рабочем месте, а на столе лежали аккуратно сложенные в стопку документы. В кабинете царила настоящая рабочая атмосфера, и Мэгги органично вписывалась в нее: изучающе смотрела в монитор, подперев рукой щеку, и вертела в руках карандаш. – Что случилось? – оторвавшись от экрана, она удивленно посмотрела на меня.