Я вспомнил, как она задумалась после моих слов, как схватила дневник… Дневник! Я судорожно сглотнул. Шерли вела дневник! Она говорила, что записывает туда все о своей жизни и о страданиях. Я подошел к столу, начал быстро выдвигать ящики. Догадывался, что могло произойти с ней на пляже, но хотел увериться в своих предположениях. Откинул одеяла, подушки и даже открыл шкаф с ее вещами. Понимал, что непростительно рыться в чужих вещах при таких обстоятельствах, но я должен был докопаться до истины. Обыскал все, но дневника нигде не было. Услышав шаги, я быстро закрыл шкаф, наспех поправил постель и, выйдя за дверь, увидел убитую горем Сьюзен. Без лишних слов я обнял ее, и она громко зарыдала. Ближе к обеду, когда Сьюзен немного успокоилась и домой вернулся Билл, я оставил их наедине и поехал в офис. По просьбе Билла нужно было провести две важные встречи, на которые он не в состоянии был ехать. Секретарь открыла его кабинет, и до вечера я занимался переговорами. Только ближе к вечеру направился к себе и у двери встретил встревоженную Мэгги. – Ах, Ник! Я весь день места себе не нахожу. Как там Сьюзен? – Они с Биллом убиты горем, – я пропустил ее в кабинет и зашел следом. – Конечно, знали, что скоро ее потеряют. Но знать и видеть каждый день живую – это одно, а смотреть на дочь мертвую – совсем другое. Выпьешь? – я направился к бару. – Давай кофе, я совсем не выспалась, – пожаловалась Мэгги и опустилась на кожаный диван. – Только не подумай, что упрекаю, – мягким голосом добавила она. – Я тоже не выспался, но безумно рад этому. Вот бы каждый день так. – Я подмигнул ей и устроился рядом, протянув чашку горячего кофе. – Слушай, Мэг, мне нужно тебе кое-что рассказать. – Что случилось? – насторожилась она, и в ее зеленых глазах загорелось любопытство. – Помнишь, ты говорила об известной модели Харди? О том, что он бесследно исчез? – Конечно, помню! – О Томасе Харди, – повторил я, сделав ударение на имя. – Да-да, именно так его и зовут, – не понимая, к чему я клоню, ответила она и сделала жадный глоток кофе. – Изувеченный акулой Том, которого вы шутя называете «смотрителем пляжа», и есть всем известная фотомодель Томас Харди, – прямо заявил я. – Что? Этого не может быть! Наш Том с пляжа и есть Томас… – не веря своим ушам, ошеломленно воскликнула она, – сокращенно Том… так вот почему пропал… его лицо… Ник, но откуда тебе это известно? – Мы с Линдой ездили на встречу одного распиаренного блогера, – я запнулся, – тогда ты еще увидела нас. – Наспех глотнув кофе, я откашлялся и поставил чашку на стол. – Целующимися, – с легкой иронией добавила Мэгги. – Знал, что не удержишься и напомнишь, – я сдержал улыбку и продолжил рассказывать: – Так вот, блогер более подробно рассказал о нем, и я вспомнил твои слова… – Что материал о Харди был бы настоящей сенсацией. Еще покруче Пьера Мартина, – пылко перебила Мэгги. – Именно! – Я соскочил с дивана и нервно зашагал по комнате. – После того как Джон выкрал статью, у меня в голове засела идея найти сенсационный материал. Ведь мы виноваты перед Биллом. – Но как ты догадался? Ведь его лицо изуродовано шрамами. – Я подружился с Томом. Понимаешь, Мэг, было в нем что-то такое, что заставляло меня возвращаться на пляж и беседовать с ним. – Но он ведь полоумный и ни с кем не общается. – Это вы так считаете. На самом деле он вполне адекватный и общительный. Мне удалось его разговорить. Постепенно Том проникся ко мне доверием и откровенничал. Он ужасно травмирован, но в целом умен и логичен. – Тихо сглотнув, я остановился у стола. – Однажды он проговорился, что имел красивую внешность и перспективную работу. Тогда я не обратил внимания на его слова, но, когда блогер сообщил, что Харди увлекался серфингом, – закрались подозрения, я поехал к Тому, и мне удалось узнать правду. Я не давил, лишь говорил о любви к тебе и просил рассказать о его отношениях с любимой женщиной. Не думал, что эта тема – уязвимое место Тома, но он не выдержал, и слова полились стремительным потоком, вытаскивая наружу всю боль и отчаяние, хранившиеся годами. – О господи! Ник, я полгода общалась с Томом. Никогда не догадалась бы, что он и есть Томас Харди. Он был рядом, а я не замечала и искала его везде: на встречах, в новостных лентах… – запинаясь, глубоко дыша, проговорила Мэгги. Ее глаза горели нетерпением, она соскочила с дивана и подбежала ко мне. – Что он еще рассказал? – Присядем, – я взял Мэгги за руку и снова повел к дивану. – Сейчас подробно все расскажу. Ты будешь сильно удивлена: Том, Томас Харди и дьявол на воде, преданный любимой девушкой, – один и тот же человек. – Дьявол на воде? – Ты сама рассказывала мне эту историю. – То есть ты хочешь сказать, что этот брошенный серфер и есть Том? – Мэгги пришла в изумление. – Да-да, именно это я и говорю. Его история отношений оказалась безумно сложной и исковеркала ему жизнь. Том действительно болен – зависим от любви, попался в ловушку и не смог выбраться. Я принялся пересказывать историю Тома в мельчайших подробностях. Все, что услышал от него, я рассказал Мэгги. Это были минуты затаенного дыхания и учащенного сердцебиения: она ни разу не перебила меня. С жадностью внимая каждому слову, Мэгги, приоткрыв рот, лишь изредка покачивала головой и тяжело вздыхала. Как только я договорил, она подняла на меня свои огромные зеленые глаза, и я увидел в них слезы. – Милая, не плачь. – Я нежно провел по ее щеке и утер только что сбежавшую слезу. – Ник, я всегда испытывала к Тому глубокую жалость, а теперь меня переполняют смешанные чувства. – Тебе больше его не жаль? – Ну что ты! Я по-прежнему ему сочувствую, но как он мог так поступать с любимой женщиной? Удерживать и брать силой – это чудовищно с его стороны. – Согласен, но она сполна отомстила ему. То, что пережил Том в океане, находясь в страхе, что акула сожрет его, и что стало с ним потом… Мэгги, ведь он все равно что мертв. Разве это жизнь? – Но он вынудил ее поступить так. – Да, и при этом любил больше своей жизни, – с грустью произнес я, опустив голову и сложив руки в замок. – Зря она сбежала с серфером, он не любил ее по-настоящему. – Откуда тебе это известно? – Я уже говорил, что в их компании у всех были татуировки МД. Однажды такую же надпись я заметил на бревнах. – Странно, сколько раз мы там собирались, а я ничего не видела! – Я тоже не сразу обратил внимание. Сначала принял за непонятный узор, царапины на дереве были уже нечеткими. Со мной тогда сидел Итан. Я сказал ему, что это буквы, но он рассмеялся, а я смог прочитать и расшифровать их. – Я снова взволнованно поднялся с дивана. – Мэг, сегодня на пляже, когда я отошел к Биллу, взглянул еще раз на тело Шерли и увидел такую же татуировку у нее на бедре. – Что?! – вскрикнула Мэгги от неожиданности и прикрыла рот руками. – Шерли и есть та самая девушка? Но какие доказательства? – Несложно догадаться. Шерли уехала из Лос-Анджелеса, когда мы с Джоном заканчивали учебу, как раз пять лет назад, и с Томом все это приключилось в то же время. Джон рассказывал, что она увлекалась серфингом, буквально жила им. В ее комнате я видел на стене фотографию: Шерли, в темном гидрокостюме, в окружении серферов, таких же как она. – Я остановился напротив Мэгги и провел пальцами по подбородку. – А вчера они со Сьюзен вышли прогуляться, и с Шерли случилась истерика. Психотерапевт рассказывал, что ей кажется, будто ее хотят убить, но он списал это на депрессивное состояние и вколол успокоительное. А я подозреваю, что они поехали на пляж и Шерли увидела изуродованного Тома. Возможно, и он ее заметил. Осознав, что сотворила с ним, она запаниковала и начала опасаться за свою жизнь. Это были не бредовые мысли, как думал врач, а реальный страх. – Но зачем тогда она вернулась на пляж? Хотела поговорить с Томом? – Возможно, – я задумчиво кивнул. – Том очень этого хотел! Он ужасно мучился, страдал, молил Бога послать ему встречу с ней, – порывисто заговорил я. – Мэгги, если бы ты знала, как он ждал этой встречи. Кажется, только этой надеждой и жил все эти годы. – Ник, а… – она запнулась, – а не мог Том убить ее? Вдруг ненависть, злость вспыхнули в нем и он задушил или… – Я тоже думаю об этом с того момента, как увидел татуировку на ее ноге. Меня мучает вопрос: причастен ли Том к ее смерти? Неужели он мог убить Шерли? Ведь говорил, что продолжает любить и не в силах мстить. – Говорить можно разное. Вдруг после встречи с Шерли в голове все перемешалось, и он, сам не ожидая от себя, убил. – Еще один момент. Когда я сегодня поехал к Сьюзен, то не застал ее в холле и зашел в комнату Шерли. Вспомнил, что у нее был личный дневник, в котором она делилась своими мыслями. Перерыл все… – Нашел? – взволнованно перебила Мэгги. – Нет, – я плотно сжал губы, – он исчез, либо Шерли умело спрятала его. – А может, и вовсе сожгла, – предположила Мэгги, – остается ждать. Может, детективам полиции удастся прояснить ситуацию. Уже почти восемь, – посмотрев на часы, добавила она. – День сегодня выдался тяжелый. Поедем домой. – Конечно, – устало выдохнул я и, схватив портфель, повел ее к выходу. По дороге я размышлял о том, что нужно уточнить у Сьюзен, ездили ли они с Шерли на пляж. Утром она была не в состоянии говорить, и мне не хотелось лишний раз тревожить ее вопросами. Поэтому сдержался и ничего не спросил. – Не хочешь прогуляться? – я обратился к Мэгги, притормозив у дома. – Прости, Ник, но у меня совсем нет сил. – Хорошо, поспи. – Ты тоже отдохни, – она ласково провела рукой по моей щеке, и я, поймав ее запястье, поцеловал в ладонь. – Мэгги, я хочу, чтобы ты переехала ко мне. – Не слишком ли ты торопишься? – Наоборот, я и так слишком долго тянул. Чувствую себя ужасно одиноким в этой пустой квартире. Хочется засыпать и просыпаться вместе, сжимая тебя в объятиях и ощущая твой запах на себе. – М-м, так ты у нас еще и романтик, – мелодично рассмеялась Мэгги. – Я не могу без тебя, – я нежно провел рукой по ее пылающим щекам и поцеловал в губы. – Хорошо, обещаю подумать… – Возможно, я был не так убедителен, – с намеком произнес я и со всей страстью, на какую только был способен, прильнул снова к ее губам, терзая в жадном, голодном поцелуе. – Неужели ты не понимаешь, – шептал я, осыпая ее поцелуями, – меня достала жизнь холостяка… хочу семью, детей… Всегда хотел этого и теперь, когда ты так близко, мне не терпится осуществить мечту. – Давай сначала повстречаемся, Ник, – уворачиваясь от моих поцелуев, смеясь, прошептала Мэгги. – Хорошо, – сдался я, – но только сильно не затягивай, пожалуйста. – Я становлюсь твоей зависимостью? – пошутила она. – А разве любовь – это не зависимость? Главное, не позволять ей перейти в больное, разрушительное желание, а сохранить прекрасное, светлое чувство, наполняющее изнутри.