Антон одной рукой придерживал камеру на плече, а другой делал мне знаки. Это смешило меня, и я забывала текст. Он выглядывал из-за камеры, делал суровое лицо, хмурил брови, что смешило меня еще больше. Тогда он показывал на часы, а потом указательным пальцем вверх, намекая на Аллу. Я наконец собралась и выдала четкий текст. А у Антона еще осталось время на "лирику". Неожиданно сюжет о талантливом футболисте с моим стендапом взяли для областной программы новостей. И тут проснулась хищная натура Аллы, на время ушедшая в тень. Сначала она устроила головомойку Антону. Он сидел, опустив голову, и водил пальцем по рукаву серого джемпера, светлые, с рыжеватым оттенком волосы были всклокочены. А потом взялась за меня. По ее словам выходило, что я плохо работаю. - Странно, неужели в область берут плохие сюжеты? - тихо возразила я. - Сюжет вообще-то похвалили, сказали, что все акценты расставлены правильно, - Антон запустил руку в копну волос, подыскивая еще доводы, но сказать больше было нечего. Алла метнула взгляд в нашу сторону, будто тяжелое ядро, и схватила со стола бумагу. В этот момент показалось, что выцветшие обои за спиной Аллы треснули от ее возмущения. - Вот, посмотрите на хронометраж рабочего времени! Слишком много для одного сюжета! По иронии судьбы именно за этот сюжет Алла с ослепительной улыбкой приняла награду в свои цепкие ручки на фестивале СМИ, а через месяц сказала, что теперь справится и без меня. Антон беспомощно развел руками и отвел взгляд. Еще через полгода “Вятанск-ТВ” перестали финансировать. Алла уехала в другой город, а талантливый оператор отправился снимать свадьбы. Я смотрела на фото с Аллой и думала, что же с ним делать. Выбросить? Зачем хранить то, что приносит грустные воспоминания? Я вздохнула. Фото выбросить можно, а воспоминания - нет. Алла снова появилась в моей жизни, неожиданно и бесцеремонно. Вечером, на третий день моих одиноких новогодних каникул в этом году, позвонила Соня. - Представляешь, у нас будет новый редактор! - протараторила она в трубку. Если бы в мою дверь тогда позвонил Илон Маск, то я удивилась бы меньше. - А как же Лапов? - выдохнула я. - Похоже, быть ему вечным замом. - Туда ему и дорога! - я пошла к холодильнику и достала бутылку шампанского, там еще набиралось на один бокал. - И кто же теперь будет биться за тиражи? - Алла, как ее, ну, с такой смешной фамилией, я запомнить не могу, не то что выговорить, с местного телевидения, ты же ее знаешь! Если бы за Илоном Маском ко мне в гости пожаловал Леонардо ди Каприо, то и тогда я бы не испытала такую гамму эмоций. Хотя, нет. Они были бы игристыми, как остатки шампанского. А тогда я и не знала, радоваться или готовиться к увольнению. До этого мне казалось, что уже не будет перемен и вечный Факелов поведет газету вперед - в небытие. Но куда бы ее ни повела Алла - с ней мне точно не по пути. Глава 30. Бывшие возвращаются Август 2018 года, Вятанск Как ни странно, но серое неприметное здание редакции на окраине города, крутая лестница на второй этаж, узкий длинный коридор, ритмичный гул офсетной машины на первом этаже типографии и теплый, чуть влажный номер газеты в руках держали меня много лет в этом странном городе. Здесь уже не жил Гордей, из-за которого я сюда приехала, здесь лениво текла жизнь, не обещая ничего нового. А я все чего-то ждала. И даже не решилась подать заявление об уходе после отпуска, как планировала. Я думала о новой работе. Но оказалось, что прорваться сквозь армию эйчаров и попасть на собеседование так же трудно, как найти парковочное место во дворе многоэтажки. Пока я попадала на трудные редакционные задания. - Анисья, зайди ко мне! - прорезался в трубке голос Аллы. Она редко заглядывала в кабинет сама и предпочитала для связи с сотрудниками телефон. Это было непривычно, потому что Факелов по старинке являлся в кабинеты собственной персоной. Теперь в его кресле-ракушке обитала Алла. То ли кресло было удобным, то ли Алла боялась его потерять, покидала она теплое местечко редко. Она ставила локоток на стол и опиралась на него острым подбородком. Чуть прикрывала большие глаза ресницами-бабочками и производила впечатление. И тому, кто сидел или стоял напротив, хотелось выполнить все ее желания. Я же не поддавалась ее чарам и часто с ней не соглашась. Впрочем, об этой черте она знала из нашего короткого сотрудничества на телевидении и по слухам, долетевшим до нее от прежнего начальства. “А ты, оказывается, своебышная”, - шепнула она мне на фуршете в честь своего назначения. Я лишь обреченно усмехнулась. - Сегодня полгорода осталось без телефонной связи, - не торопясь сообщила Алла. - говорят, авария, надо сходить, разобраться, взять комментарий. - Вроде тема-то не моя, - удивилась я. - Будет твоя. Или боишься, что не справишься? - Алла протянула розовый квадратный листок с фамилией. Задание меня не вдохновляло. Даже телефонная связь пыталась сбежать из этого города. А я чего жду? Я уныло направилась в учреждение, которое находилось в большом здании советских времен со стеклянным фасадом. Когда-то это было красивое сооружение, блестевшее огромными окнами на солнце. Сейчас стекла помутнели, будто отказываясь смотреть на площадь с пустой чашей фонтана, где много лет назад фонтанировала и бурлила жизнь. На первом этаже располагалась почта - в большом зале с высокими потолками и колоннами, на третьем - загадочная телефонная контора. Я поднялась по лестнице и оказалась на балконе над залом почты. Среди многочисленных дверей с темными пятнами вокруг деревянных ручек еле-еле нашла нужную. В крохотной приемной сидела растерянная девушка-секретарь с длинными волосам, свисающими над бледным лицом. - Начальства нет, - устало произнесла она. - А где оно? Мне очень нужно! - умоляюще попросила я. - Посмотрите в 201 кабинете… - и тут же спохватилась, - ой, я вам этого не говорила! Но я уже шагала в нужном направлении. На минуточку остановилась перед дверью, чтобы перевести дух и услышала голоса. Они булькали, как вода в кастрюле. Ничего не разобрать. Я выдохнула и открыла дверь. Три человека замолчали и уставились на меня, как на Кентервильское привидение. Я тоже молча остановилась у порога, все слова застряли на полпути к свободе. В кресле между двумя столами сидел Гордей и держал в руках папку с бумагами. Рядом с ним стояла статная женщина неопределенного возраста с короткими кудрявыми волосами, а за столом напротив сидела блондинка лет тридцати. - Я... корреспондент…. “Вятанской Нови”, - запинаясь, представилась я, молчать дальше было уже неприлично. - А кто вас направил сюда? - сердито спросила дама с короткой стрижкой. - Секретарь... Мне нужна... Василиса Ивановна... Зотова, - прочитала я с розового листа и покосилась на Гордея. - Мы не общаемся с прессой, - ответила дама, - пишите запрос пресс-секретарю в область. - Это очень долго, Василиса.... - я снова глянула на листочек, - Ивановна, мне нужен ваш комментарий сегодня. - Ничем не могу помочь, уважаемый корреспондент… - Анисья Тернавская, - подсказала я. Зотова заинтересованно посмотрела на меня, видимо, пытаясь вспомнить, где слышала эту фамилию. Не сводил с меня глаз и Гордей. И только блондинку я не интересовала. Она уткнулась в монитор, пользуясь возникшей сумятицей. - А может, поможем девушке, Василиса Ивановна? - обратился Гордей к начальнику городской телефонной сети. - Ну что вы, Савелий Иванович, хотите под монастырь меня подвести? - сердито ответила Зотова. Савелий Иванович? Мой мозг отказался работать, как телефонная сеть в Вятанске. Глава 31. Индийское кино Кажется, я действительно увидела привидение. В висках затукала кровь и ладошки стали противно липкими. Как человек может быть похожим до такой степени на другого, если это не его близнец? А у Гордея близнеца не было. Или как в индийском кино он неожиданно появился спустя сорок лет? А в младенчестве его, вероятно, украл страшный цыган. Но парень вырвался из цыганского табора и сидит теперь с важными документами в провинциальной конторе. И пудрит мозги трем дамам сразу. Вместо того чтобы с пристрастием расспрашивать Василису Ивановну, я тратила драгоценное время на сюжетные ходы индийского кино. Помнится, мы с Гордеем ходили на индийские страсти в сельский клуб. И я даже чуть не расплакалась, когда погибла возлюбленная главного героя, а он жалостливо запел. Или все-таки я расплакалась и украдкой вытирала слезы? Как же раскрутить эту Василису Ивановну на комментарий? Хоть в обморок на глазах у нее падай. Или лучше спеть? Она была из тех несгибаемых женщин, которых можно узнать в лице вахтерши студенческого общежития или билетерши, пропускающей зрителей в кинозал. Такие не только коня на скаку остановят, но и скрутят, и доставят куда надо. - Понимаете, Василиса Ивановна, в ваших же интересах рассказать, что случилось как можно скорее, а то уже в городе всякие слухи ползут, - попыталась я зайти с другой стороны. - А что говорят? - заинтересовалась начальница, в ней проснулась-таки вахтерша, охотчая до новостей. - Разное, - небрежно ответила я, - даже диверсию предполагают. - Какую еще диверсию? - удивилась Василиса Ивановна. - Вражескую, - невозмутимо ответила я. Гордей, или Савелий Иванович, внимательно наблюдавший за диалогом, я видела это боковым зрением, готов был расхохотаться, но мужественно сдерживал порыв. Он пытался перебирать бумаги в черной папке. Интересно, что там в них? Соображать сразу на два фронта было тяжело, и я решила пока не отвлекаться на Гордея. Надо дожимать как-то Василису Ивановну. Тем более она почти уже сдалась. - Никакой там диверсии нет! - строго ответила Зотова. - Кабель повредился. - Сам по себе, что ли? - зацепилась я за ниточку. - От изношенности, возможно, а закопан-то он под землей, надо еще найти место разрыва. Вот и весь комментарий! - отрезала Василиса Ивановна и направилась в коридор. Я за ней. Она почти уже все рассказала. Осталось получить согласие на публикацию. Василиса Ивановна шла по коридору, широко ступая в ботинках на толстой платформе. Они бухали, как гири. У нее сегодня был действительно тяжелый день. Даже юбка съехала чуть набок, и разрез колыхался где-то на бедре. А может, это модель такая. От современных модных тенденций можно ожидать чего угодно. Они такие же непредсказуемые, как телефонные сети. Разрезы оказываются в самых неожиданных местах. Мы вошли в приемную, и Зотова на ходу сделала замечание девушке-секретарю: “Что это вы, Мария, посетителям даете координаты, не согласовав со мной?” Мария что-то хотела возразить, откинув пряди-сосульки с лица, но Василиса Ивановна уже прогрохотала дальше и уселась за стол в кабинете. Девушка поняла, что оправдываться бессмысленно и обреченно вздохнула. Я помедлила на границе между приемной и кабинетом, продумывая речь, как адвокат перед заседанием суда, но в голову ничего не приходило. И я шагнула в кабинет без всякой подготовки. - Ну девушка, милая, что вы от меня хотите? - почти простонала она. - Разрешение на публикацию вашего комментария. И... стакан воды, - попросила я. Василиса Ивановна в третий раз за последний час внимательно посмотрела на меня. Наверное, она уже не раз мысленно отправила меня туда, где разорвался кабель. Это было неизвестно где, но в тоже время каждый русский человек знал, как это место называется. Я и сама бы тоже всех туда отправила, но редакционное задание - это святое, я должна была его выполнить, минуя все известные места. - Мария, принесите нам чаю, пожалуйста, - крикнула Зотова секретарю, - а то корреспондент здесь от жажды мучается и меня мучает. - Василиса Ивановна, я выполняю служебный долг, - парировала я, - и ни за что не стала бы мучить такую симпатичную женщину, как вы! - Знаю я ваши уловки, но сделаю вид, что купилась, - довольно произнесла Зотова, - ладно, записывайте, Анисья Тернавская. Надо же, фамилия какая! Со скоростью хозяйки, у которой убегает молоко, я достала диктофон и блокнот. Не очень-то доверяю технике - она, как мужчина, может подвести в любой момент. Однажды я осталась без диктофонной записи, потому что случайно нажала не на ту кнопку. И в блокнот ничего не записала. Пришлось мучить мозговые извилины, ладно хоть что-то там нашлось, а то, бывало, слушаю диктофонную запись как в первый раз - и о чем я только думаю, когда надо слушать? После пары таких проколов я не расстаюсь с блокнотом. Пожалуй, это мой самый верный спутник в последнее время. Проверив, что диктофонная запись началась, я открыла блокнот и принялась делать заметки, но через минуту поняла, что индийское кино не идет у меня из головы…