- Гордей… – неуверенно сказал я, хотя ошибки тут быть и не могло. Неловкая пауза затянулась. Я не знал, что сказать ему. Да и хвастать в жизни было нечем. И не здесь, конечно, хотелось бы встретиться. Но мы опять оказались в трудной жизненной ситуации вместе, как тогда, в неведомой местности, под смертельными огоньками… Москва, середина 90-х годов XX века -Эй, ты видел свою копию? – крикнул мне долговязый парень и кивнул в сторону белобрысого. Я окинул своих сотоварищей на ближайшие полтора года невидящим взглядом. Его я увидел в дальнем углу – он укладывал немногочисленные вещи в тумбочку. Я подошел и протянул руку: - Савелий. Он представился Гордеем, и у нас как-то сразу завязался разговор за жизнь. Оказалось, что мы даже не дальние родственники, и было совершенно непонятно, почему мы так похожи. Только по росту нас и различали – Гордей был буквально на пару сантиметров выше. Он стал моим другом. И однажды показал фото девушки, с которой расстался по глупости. Когда я увидел ее глаза, то понял, что хотел бы вместо него вернуться к ней. Но это было что-то из области фантастики, которую мы оба любили читать. Гордей часто о ней рассказывал. И мне казалось, что это я прогуливаюсь с девушкой Анисьей по деревенской дороге от клуба или везу на мотоцикле, что это я тороплю часы до вечерней прогулки и робко обнимаю ее. – Почему ты снова ей не напишешь? – спросил я перед отъездом в боевую командировку. Он пожал плечами. А потом все-таки написал. И она ответила ему. Я, конечно, порадовался за друга, но в душе что-то оборвалось. Я уже почти все продумал – как приеду, что скажу. Но сейчас уже об этом не могло быть и речи. Глава 53. План Б Москва, февраль 2018 года Говорят, встреча со своим двойником сулит несчастье. Есть в народе такое поверье. Тогда, в годы армейской службы, я и не думал об этом. Было интересно встретить практически свою копию, но не страшно. А сейчас откуда-то в мозгу всплыла эта дурацкая примета. Было что-то леденящее душу еще и в том, что даже через два десятка лет мы выглядели почти одинаково, будто все это время наши организмы связывали невидимые нити, по которым передавалась генетическая информация. И в тот момент, когда Гордей протянул мне руку, я уже знал, что с нами приключилась одна и та же жизненная катастрофа. Иначе бы мы здесь не встретились. Я долго не решался спросить про Анисью. Хотя и тут я знал ответ, вернее, чувствовал. Конечно же, они развелись. Оказалось, что совсем недавно. - Ты хотел бы к ней вернуться? - спросил я его как-то после очередной встречи анонимных алкоголиков. Он долго молчал, глядя на бесконечный поток машин, словно пытался увидеть ответ в чьем-то уютном салоне за тонированными стеклами, где люди разговаривали, слушали музыку, обсуждали что-то важное или просто молчали друг с другом или наедине с собой… - Знаешь, сейчас от моего желания уже ничего не зависит, - сказал он обреченно, - я сделал для этого все, что мог. - Ну, дружище, не бывает так, чтобы уж совсем никакой надежды, - подбодрил я его, но как-то не очень уверенно. Я-то знал, что бывает. Я проделал эту штуку два раза в своей семейной жизни. Моя первая жена сбежала от меня через пять месяцев совместной жизни. А я вспомнил о ней только тогда, когда мне принесли заказное письмо с нашими порезанными свадебными фото и приглашением на развод. Я усмехнулся и чуть не забыл явиться. И долго потом не женился. Но второй жене удалось каким-то образом убедить меня в том, что семейное счастье все-таки бывает. Хотя я опять приложил все усилия для того, чтобы опровергнуть ее убеждение. Ее терпению, казалось, не будет конца. Но он наступил неожиданно, когда я уже и не хотел такого вот конца. И вот тогда я узнал, что такое - никакой надежды. Так что Гордею я действительно сказал дежурные слова, в которые и сам не верил. - А ты-то сам хотел бы вернуть свою жену? - задал он встречный вопрос. - У меня точно без вариантов, - ответил я. - Она вышла замуж… Мы больше не говорили об этом. По вечерам, после собраний, мы шли по многолюдным улицам Москвы и молчали. Вспоминать службу не хотелось, а новых тем, кроме разводов и пристрастия к алкоголю, у нас не было. С пристрастием мы вроде бы справлялись уже не плохо, и я подумывал о том, чтобы ходить на собрания реже. Иногда возникала мысль и вовсе сменить клуб. Но что-то меня останавливало. И я вдруг обнаружил, что думаю за… Гордея. Я придумывал для него разные ходы, которые помогли бы вернуть Анисью. А ведь он меня об этом не просил! После нескольких недель нашего общения я спросил, могу ли увидеть фотографии Анисьи. Гордей удивился и огорошил вопросом: - Ты уверен? Она… сильно изменилась… Мне показалось, что ему стало неловко, но не за свой вопрос, а за Анисью, за то, что она, возможно, не оправдает моих ожиданий. - Ну мы-то тоже уже не мальчики, - ответил я. Гордей усмехнулся и стал рыться в телефоне. Он нервно листал фотографии, а мне казалось, что он смотрит фильм на перемотке и никак не может остановиться на нужном кадре. - Давай я сначала тебе дочь покажу, она - копия Анисья в молодости! Он повернул экран, и на меня посмотрела светловолосая девушка с глазами Анисьи. Память опять уносила меня в проклятую казарму, где Гордей, сидя на кровати, показывал фото своей девушки. И как тогда, заныло сердце. Я думал, что так бывает только в юности, когда кажется, что от груди по всему телу тянутся невидимые электрические нити, и ты от боли не можешь стоять на месте. - Она, кстати, здесь, в Москве, в театральном училище учится, - сказал Гордей и принялся снова листать фотографии в телефоне. - А вот Анисья… Он, смущаясь, снова повернул экран в мою сторону. Пронзительный взгляд черных глаз, милая улыбка, и все то же лицо, поразившее меня когда-то еле уловимой аристократичностью. Естественно, она повзрослела, исчезла девичья худоба, но это была ОНА… И в тот момент у меня родился план. Глава 54. Все не по плану Мы задумали поменяться с Гордеем на светофоре в каком-нибудь провинциальном городке. Все должно было бы выглядеть вполне естественно, но получилось глупо. Во-первых, Анисья заметила его машину и забеспокоилась, хотя старалась не подавать вида. А во-вторых, Гордей передумал. В тот момент, когда нужно было садиться в мою машину, он заявил, что еще не готов. Может, чуть позже, уже в доме. Я попытался объяснить ему, что с этого момента за себя не ручаюсь. Он возразил, что знает характер Анисьи, и надеяться мне не на что. “Так что увидимся в доме!” - сказал он, и мы разошлись по своим машинам. Дальше все действительно пошло не по плану, который я предложил Гордею. Хотя до этого момента все получилось почти идеально. Найти какие-то дела в Вятанской конторе было несложно, а тут еще и авария с телефонной связью случилась, как по заказу. Главное - знать, кому заказывать, ну и позвонить в газету - попросить нужного корреспондента. Как я и рассчитывал, Анисья не просто удивилась, она испытала легкий шок, когда увидела Гордея. Но услышав друге имя, она не смогла отмахнуться от бывшего. Загадка ее зацепила. И Гордей получил шанс в моем лице. Я старался. Правда старался. Мне нужно было не только заинтересовать ее своей персоной, но и найти какой-нибудь повод для совместной поездки, желательно слегка экстремальной. Сначала я пытался пригласить ее в Москву, но быстро понял, что это плохая затея. Москва вызывала у Анисьи болезненные ассоциации. И вдруг она упомянула дом своей прабабушки. Отлично! Просто клад какой-то! Как оказалось, Гордей ничего не знал об этом доме. Но ехать туда согласился, хоть и с неохотой. Он не очень-то верил в наш план. Я думаю, он чувствовал, что ничего из этого не получится… А я словно опять очутился в юности, когда забываешь обо всем и бросаешься в авантюру с головой. После белохолуницкой горнолыжной турбазы я понял, что не хочу меняться с Гордеем местами, не хочу, чтобы Анисья в итоге думала, что Савелия не существует, и это такой ход, чтобы вернуть ее. Да, первоначальный замысел предполагал это. Но все изменилось. Мне было с ней хорошо. И ей, похоже, тоже. Она только боялась себе в этом признаться. Я надеялся, что Гордей отступится, особенно после того, как я сообщил ему, что мы с Анисьей ночевали на турбазе. В конце концов, я его предупреждал. Но он заупрямился, отказался уезжать, решил поиграть в привидение. И Анисья вдруг решила ночевать в доме, вопреки здравому смыслу. Она искала ответ на вопрос: кто же все-таки перед ней? И она его нашла. Я слышал сквозь тяжелый сон ее шаги по коридору, скрип соседней двери, приглушенный шепот. Когда я наконец-то разлепил глаза, она уже спала рядом. Значит, Анисья сознательно выбрала меня? Но ведь она все равно будет задавать вопросы, и мне придется объяснять ей нашу, вернее, мою затею. Как она к этому отнесется и что предпримет, неизвестно… Пока я размышлял, пришло сообщение от Гордея. Он находился в полиции. Пришлось срочно ехать и выручать его. Пока оформляли документы, я понял, что боюсь возвращаться в дом, боюсь разговора с Анисьей. Сначала мне нужно как-то это все переварить. Вот такая странная у нас с Гордеем особенность - в ответственный момент брать время “на подумать”. Я заказал такси для Анисьи и написал ей сообщение. Наверное, она еще спала после ночных приключений. - Ты зачем стал удирать от патрульной машины? - спросил я Гордея, когда мы вышли из отделения. - Вроде трезвый… ты ведь трезвый, да? Я слегка наклонился к нему, а он отмахнулся. - Трезвый, конечно! Не знаю, как так вышло, машинально, что ли… У меня в багажнике икона из прабабкиного дома, думал, из-за нее, а они, оказывается, всех останавливают, чтобы в трубочку подышать. И он вдруг принялся хохотать. Мне тоже стало смешно. Так и стояли на дороге минут десять, смеялись. А потом взяли в ларьке кофе и сели на “рябой” бордюр, бросив на него картонку. Почти уже рассвело, день обещал быть солнечным и морозным. - Икону-то зачем взял? - начал я свой допрос. - Да говорю же, не знаю! Помнишь, я тебе рассказывал тогда еще, когда служили, про большую икону всех святых, которая стояла у ее бабки в комнате, в углу? - Помню-помню, как вчера, - ответил я, постукивая пальцами по стаканчику. - Ну так вот, Анисья как-то рассказала, что икона эта после бабкиной смерти упала и раскололась надвое… Понимаешь? - Не совсем. - К несчастью это… Вот у нас и не сложилось с Анисьей! - Может, все-таки, икона ни при чем? - спросил я и предложил пересесть в машину, утренний осенний холод пробирал до костей, и мне показалось, что мы снова ТАМ, в военной командировке. Гордей покачал головой, он погрузился в себя, и, кажется, не замечал холода. - А тут увидел точно такую же икону, цельную, руки сами потянулись! Подумал, вдруг поможет… - А я слышал, что иконы вроде бы нельзя выносить из дома, где они долгое время простояли. Давай вернем, а? Гордей снова упрямо покачал головой. Он поставил пустой стаканчик рядом с собой на бордюр и сложил руки на груди. - Удивительно, когда-то я мечтал стать тобой, - тихо сказал он. - Хотел жить в Москве, законить юридический, свободно общаться со всеми… Я даже иногда представлялся твоим именем. когда ездил на вахту. Однажды целый месяц тобой был, жил на квартире там у одной… Но я всегда чувствовал, что мне чего-то недостает, какого-то твоего секрета. А ты вон с легкостью взял и заменил меня, ну как так? У меня не было ответа на его вопрос. Я и сам не знал, как это получилось. Наверное, потому что Анисья действительно была мне нужна. Глава 55. Ход конем