— Потому что все мы люди. Всем хочется любить, верить и с кем-то что-то разделять. — Могу я принять это за то, что этим человеком для себя Вы выбрали меня? — Можете. Даже мне хотелось бы этого. Вы мне очень импонируете. Ваш характер, Ваши мысли, то какие Вы есть. За свои тридцать пять лет Вы второй человек, в котором я нашёл всё нужное для себя. Если это взаимно, не бойтесь делать шаг мне навстречу. — Взаимность — это ещё не обязанность сделать встречный шаг. Как бы Вы мне не импонировали, как человек, я не могу построить с Вами отношения, которые разделяют близкие люди. Оставьте эту надежду в прошлом. Если я раньше ещё и могла бы что-то изменить, то сейчас нет. Я знаю, что у нас с Вами разные дороги. В любом случае, они не могут греться под лучами солнца одновременно. Когда для Вас будет светить солнце, у меня будет уже глубокая ночь. — Мне кажется Вы просто сами этого не хотите. Но я ничего не могу с этим поделать. Хотя Вы по-прежнему приятны и интересны мне как женщина. Но теперь я всё окончательно понял. Пожалуй, этого достаточно для того, чтоб я не досаждал Вам больше своим вниманием. — Я бы хотела сказать иное, но не знаю, не будет ли выглядеть это преступлением в данный момент?Да и мне бы не хотелось расставаться с Вами таким способом. Возможно будет лучше, если мы не будем видеться некоторое время, а позже возможно всё и уляжется в нужном течении. — Не уляжется, Ваше Величество. Я поэтому и не появлялся здесь, так как решил, что мне здесь будут не рады. Но по своей глупости решил испытать удачу ещё раз, но снова безуспешно. Раз Вы сказали мне прямо, что между нами всегда будет пропасть, то мне стоит остаться здесь и больше ничего не предпринимать. Я рад, что познакомился с Вами. Но огорчён, что это знакомство закончилось именно этим, но такая жизнь, Ваше Величество. Стоит принимать её неприятные стороны. Его рука молча потянулась к моей, и подняв её, он легко прикоснулся к ней губами. После этого его глаза на несколько секунд заглянули в мои, и он ушёл. *** — Иногда мы ценим свои иллюзии больше, чем явь. Мы жертвуем ею ради них и верим в то, что они это она. Но разве можно по-настоящему охладится в жару от выдуманного дождя? Пора спускаться с облаков, с небес, и ступать по земле. Только физический шаг может привести нас к чему-то и изменить нашу жизнь. — А если человек без ног? — Это метафора. — Но а все же? — Тогда он может двигаться вперёд мысленно. Не стоять на месте и не отрекаться от жизни. — Ваше Величество, тогда я Вас расстрою. Некие иллюзии вполне реальны. Возьмите к примеру иллюзиониста, магии в нём нет, но он заставляет всех верить в неё и визуально её видеть. — Хотите сказать, что иллюзии- это материальные вещи? — Конечно, только никто не должен об этом знать. Пусть это будет только между нами. — Мне кажется всё дело в вере. Именно она находит лазейки, возможности и рисует твои желания в жизни. — Вот именно это я и хотел сказать, Ваше Величество. Иногда вера превращает наши мысли во что-то живое, хотя это живое, как правило никогда не живёт долго и заключено гримом. (Из разговоров ЕЕ Величества) Глава 12. Таинство чувств Как бы мне не хотелось вспоминать о вчерашнем дне, но мысли всё время устремлялись к мужчине: Его разбитой надежде, которую я растоптала своими словами, его тихому голосу, который воспринимал всё спокойно и с достоинством. Именно такие моменты порой меняют ход наших мыслей. Они побуждают больше молчать и никогда не связывать себя с теми, кому ты можешь причинить боль. Устройство мира таково, что оно любит возвращать. Оно обнадеживает на безнаказанность, чтобы потом, когда оно вернёт тебе, это было более болезненно. И неважно с какой стороны это придёт, но влияя негативно на чужих людей, принося им страдания и боль, жизнь черпает из того человека, которому мы это сделали, кусочек его эмоций, а потом, со временем, при случае возвращаетего нам. Говорят, справедливости нет, но она есть. И она такая. Ты даже можешь не подозревать или не замечать, что это она, она может явится к тебе в любом образе, но она обязательно придёт. Меня не пугает это, меня больше заботит то, что я ненамеренно привязала к себе человека, а потом растоптала его. Хотя такая я уж и безвинная? Подпустить к себе этого человека, а потом подарить ему близость, разве это не вина? Именно она. И именно из-за этого так случилось. Самобичевание продолжалось до обеда, где внешним раздражителем стал ещё и король Дельмонте, который так не вовремя зашёл ко мне. — Если на земле есть что-то свирепее, чем медведь, то это Вы, — проронил он, заметив мое выражение лица. — Имеете возможность обойтись без неприятностей. У Вас несколько секунд. — Пусть Вы и в свирепостипоболее медведя, но Вы женщина, а я мужчина. Так что справлюсь. Так почему Вы не в духе? — Потому что духов в моей комнате многовато. Мне достаточно было одних, моих собственных. — А чем Вам мои духи не угодили? — то ли специально клеил дурака, то ли просто хотел увести меня от темы мужчина. — Духи ни при чём, но второй человек в этой комнате на данный момент лишний. — Предпочтёте меня оставить наедине в Вашем кабинете? — Вы знаете такое слово как чувство самосохранения? Так вот, я настоятельно советую его выучить и следовать ему впредь. — Почему Вы так настойчиво хотите от меня избавиться? — Потому что Вы пришли не вовремя. — Разве? Я не вижу на Вашем столе никаких бумаг, но вижу на Вашем лице претензии, которые вызваны внутренними сложностями. Но знаете, сложности любят, когда на них обращают внимание, но иногда это чрезмерное внимание теряет шанс на какие-то новые возможности. Иными словами, сидя здесь и забивая себя ненужными обвинениями Вы сделаете так, что они подчинят Вас и будут Вами управлять. А кому нужна королева, у которой есть свой кукловод. Да и кто, обычные внутреннее самобичевание. — Вы пришли, чтоб поразглагольствовать на философские темы? — Я пришёл, чтобы узнать почему Вы не спустились на завтрак и уже пол дня не выходите из кабинета. И теперь я вижу почему. И знаете, причины так себе. — Какой Вы заботливый, аж челюсть сводит. — Раз челюсть сводит, значит Вы голодны и Вам стоит пойти поесть. Ну да, оно и неудивительно, завтрак то Вы пропустили. — Неужели король взял на себя роль дворецкого? — Если благодаря этому Вы согласитесь поесть, то возьму, — его глаза спокойно взирали на меня, не выказывая в себе ни капли неудовольствия. «И как такое возможно? Его только что считай прямым текстом унизили, а он не только спокойно на это отреагировал, а и принял?!» — Иногда Вы изумляете меня. — Чем же? — Даже не знаю как это назвать. — А стоит ли оскорбляться из-за названий? Кем я только не был, и поверьте, такие слова как маленькие камешки, ощутимы, но не смертельны, и на них можно просто не обратить внимания. — Даже не знаю, что сказать, это мудрость или глупость. — Предпочтительнее будет услышать слово глупость. — Почему? — Потому что так Вы сможете принять моё предложение. Я внимательно заглянула в его глаза, не знаю, что я хотела там найти, но какой-то вопрос таился внутри. — Ладно. Пусть это будет мудрость, и Вы останетесь королём, и чёрт бы Вас побрал я соглашусь на Ваше предложение. Вы же мне покоя не дадите. — Я рад, что теперь в этой комнате мудростью владеют двое. — После Ваших придирок и жертв я почему-то себя такой не чувствую. — А зря. Раз Вы поддались на полезные советы, значит думать и делать выводы Вы умеете. — Не льстите мне, — поднялась я со своего места. — Я согласилась только потому, чтобы сберечь своё внутреннее спокойствие. И других причин нет. — Хорошо. Но спокойный человек — это мудрый человек. Так что в любом случае Вы поступили мудро, — проговорил он, как я дошла к нему, и окинув недовольным взглядом, последовала дальше. Выйдя в коридор, я услышала позади себя шаги. — Вы решили преследовать меня? — обернулась я к нему. — Я просто хочу убедиться, что Вы действительно направитесь в столовую и поедите. — И как мне Вас называть: мамА или папА? — Просто Эддрик будет лучше. — Если я Вас так назову, то мой язык отсохнет. — Почему? — Потому что тогда слишком много вещей я сделаю, которые Вы хотите.