– Он был так рад тебя видеть, – поддержала она мое настроение, а потом добавила: – И я рада тебя видеть. – Я взглянул на нее, а она неожиданно расхохоталась. – Как же мне хорошо. – Это все вино, – улыбнулся я. – Может, стоит почаще его пить. – Может быть, но не сегодня. – Почему это? – Потому что тебе хватит. * * * Когда мы подъехали к отелю, Рейчел уже почти не разговаривала. Видимо, алкоголь сделал свое дело, и ей захотелось спать. Я отдал ключи парковщику, взял Рейчел под руку, и мы вошли в фойе. Рейчел положила голову мне на плечо, я обнял ее, и так мы шли по длинному коридору до самого номера. Уже за дверью Рейчел повернулась ко мне, на лице ее сияла нежная улыбка. – Спасибо, что помогаешь мне искать мать. – Пожалуйста, – ответил я. – Мы помогаем друг другу. Она посмотрела мне в глаза. – Ты правда так считаешь? – Что считаю? – Правда думаешь, что я находка? – Самая что ни на есть настоящая. И не только потому что безумно красива, но и потому что ты очень хороший человек. Ты очень милая. Она захихикала. – Я милая, – и ткнула меня пальцем в грудь. – Я тебе нравлюсь? – Конечно. – Мне кажется, Брэндону я не нравлюсь. После свадьбы он наверняка захочет многое во мне изменить. Боюсь, что посадит меня на цепь. Я фыркнул. – Ну и дурак будет. А ты точно выпила лишнего. – Совсем немного же. – Знаю, но для тебя это много. В глазах ее появилась какая-то детская беззащитность. – Ты меня любишь? В этом вопросе было намного больше смысла, чем она в него вкладывала. В груди у меня бешено заколотилось сердце. Я посмотрел ей в лицо и произнес: – Люблю. – И я тебя люблю. Люблю, как не любила еще никого. – Она прильнула ко мне, и мы поцеловались. Сначала боязливо, а потом все смелее и смелее, с нарастающей страстью. Через пару минут Рейчел отпрянула и взяла меня за руку. – Идем, – она завела меня в свою спальню, и мы опустились на кровать. Нас словно магнитом притягивало друг к другу, ее нежные губы растворялись в моих. Она высвободила руки и стала меня раздевать. Внезапно я опомнился и остановил ее. – Нет. – Я сел на кровати. – Нам нельзя. – Конечно, можно, – задыхаясь, пропыхтела она. – Я хочу. – Нет. Завтра ты будешь меня ненавидеть. Ты помолвлена с другим мужчиной. – Я больше не хочу быть с ним помолвленной. – Сейчас ты не в состоянии принимать таких решений. Я не хочу воспользоваться тобой и потерять навсегда. Она заплакала. – Ты меня не потеряешь. – Потеряю. Чувство вины съест тебя живьем. Тебе это не понравится, но так и будет. Рейчел умоляюще смотрела на меня. – Разве ты не хочешь меня? – Хочу, безумно хочу. – Я снова ее поцеловал и, не отрывая от нее глаз, поднялся. – Поговорим утром, Рейчел. Утром мы все решим. Я вышел не только из ее спальни, но и совсем из номера. Решил немного прогуляться по окрестностям, проветриться. Я хотел ее больше, чем она хотела меня, – это уж точно. Но еще точнее то, что я хотел обладать ей не одну ночь. А после ее последнего срыва было очевидно, что вина поглотит ее, и ей будет нелегко с этим справиться. Ночью, уже лежа в постели, я вдруг вспомнил слова из «Гамлета»: «Так трусами нас делает раздумье»[8]. Глава двадцать пятая 25 ноября 1986 г. Дорогой Дневник! Я не писала уже несколько недель. Просто мне не хотелось ничего писать. Все по-старому. В этот четверг будет День благодарения. Но до сих пор никто и словом об этом не обмолвился. Я знаю, миссис Черчер ничего устраивать не будет. Но несмотря на усталость, я все же сказала мистеру Черчеру, что буду рада приготовить праздничный ужин. Он обрадовался. Завтра пойду по магазинам, возьму с собой Джейкоба. Тыквенный пирог я готовить не умею, но думаю, ничего сложного. Одного пирога нам вполне хватит. У моей мамы выходят вкуснейшие пироги. В этот раз она будет готовить пирог с яблоками, орехами, тыквой и вишней. И еще у них будет огромная индейка. Соберется вся семья, приедет тетя Джениэл и все ее двести детей. Я скучаю по родным. Интересно, вспомнят ли они обо мне за ужином и спросят ли, как у меня дела в школе. А моя мама наверняка ответит: «Вы же знаете Ноэль, она такая умница». Мне кажется, здесь никто и ни за что благодарить не будет. Все только обрадуются, если на дом вдруг упадет метеорит. Только не Джейкоб. Но если метеорит все-таки упадет, я накрою его собой и спасу. Я бы жизнь отдала за этого мальчишку. За что же я буду благодарить в этот День благодарения? Поблагодарю за то, что у меня есть он. Ноэль 19 декабря На следующее утро я встал с легкой головной болью. Немного проспал. На часах было уже почти девять. Несмотря на похмелье, лицо мое сияло – я улыбался. Мне казалось, я выиграл в лотерею. Рейчел тоже меня хотела. Я натянул первые попавшиеся шорты и футболку и направился в ее спальню. Слегка приоткрыл дверь, чтобы не впустить слишком много света. Но, к моему удивлению, в окна уже вовсю светило солнце. Шторы открыты, в комнате никого нет. – Рейчел? «Наверное, ушла прогуляться», – подумал я и вошел. – Рейчел. Заглянул в ванную. Чемодана нет. Ничего нет. Ее нет. Я снова вернулся в гостиную. На тумбочке возле двери лежала записка. Дорогой Джейкоб! Я проснулась посреди ночи, и на меня вдруг накатила тоска и безысходность. Но больше всего мучил стыд. Что я здесь делаю, в одной комнате с чужим мужчиной? Что за женщина уезжает с другим мужчиной и пытается соблазнить его? Мне так стыдно, так стыдно. Я пыталась убедить себя, что прошлая ночь была лишь случайностью, что во всем виновато вино, но я-то знаю правду. У меня не было никакой необходимости встречаться с твоим отцом лично. Ведь все его слова ты мог передать мне сам. Правда в том, что я хотела поехать с тобой, чтобы быть рядом. А так неправильно. Неправильно наслаждаться твоей ревностью к Брэндону. Неправильно выбирать тебя вместо него. А самое главное, неправильно то, что Брэндон в меня поверил, а я решилась ему изменить. Прошлой ночью ты признался, что любишь меня, потому что я хороший человек. Но ясно ведь, что это не так. Я хотела бы быть хорошей. Но я не такая. Ты заслуживаешь хорошую женщину. И вчера ты поступил правильно. А я нет. Я не та, за которую себя выдавала. Спасибо за твое уважение, спасибо, что не дал мне согрешить еще больше. Прости меня, если сможешь. Я всегда буду тебя помнить.