Он слегка откашлялся. – Перед тем как мы вынесли ковер, Кит бросила в бассейн окровавленный кухонный нож и закричала… очень громко. У меня даже кровь застыла в жилах от этого крика. Казалось, будто ее и в самом деле убивают. Потом мы проволокли ковер по площадке бассейна, закинули в машину. Кит, одетая как беременная Дейзи, села за руль «ауди», а я – в ее «субару». На двух машинах мы помчались на стройплощадку. Там мы сбросили ковер в воду, стараясь держаться так, чтобы попасть в объектив камеры на мосту. Кит была на сто процентов уверена, что рано или поздно вы сообразите посмотреть записи с этой камеры. Потом мы сбросили в залив «субару», где лежали ее права, сумочка, телефон и другие вещи, в том числе – ее дневник. Кит специально упаковала его в герметичный пакет, чтобы вы нашли его и прочитали. Не знаю, что там было написано, – наверное, что-то такое, что доказывало вину Джона. А что там, правда или выдумки, я не в курсе. – Значит, тела в ковре не было? – уточнила Мэл, лихорадочно перебирая в уме все известные ей факты. Полицейские водолазы нашли в воде женский труп, который застрял в старой арматуре ниже по течению от того места, где был сброшен «субару». – Не было. – Вы не врете мне, Бун? – Нет. – Ладно, что было дальше? – Мы поехали обратно в город, и Кит попросила, чтобы я высадил ее за пару кварталов от «Стеклянного дома». Она сказала, что кое-что там забыла. Когда мы расстались, я вернул «ауди» в прокат. – То есть вы высадили Кит поблизости от «Стеклянного дома»? Глаза Буна опять наполнились слезами. – Да. И это была самая большая ошибка в моей жизни. Дело в том, что, когда я отъезжал от «Стеклянного дома», мне показалось, что чуть дальше по улице стоит второй «ауди» – такой же, как у Риттенберга. Тогда я об этом не задумался, но теперь уверен – это был он. Он вернулся. Может, он даже следил за нами, когда мы ездили на стройплощадку. – Джон Риттенберг? Бун кивнул. – Мне кажется маловероятным, что Кит решила вернуться в «Стеклянный дом». – Мэл покачала головой. – Вы сами сказали, что перед отъездом оттуда она громко закричала. Вероятно, чтобы привлечь внимание соседей. Она наверняка понимала, что к этому времени они могли вызвать полицию. Он пожал плечами. – Кит настаивала. Она говорила, что забыла в «Стеклянном доме» какую-то важную вещь, а поскольку вместе с машиной мы утопили ее водительские права, кредитки и все прочее, я подумал, что это может быть паспорт, «одноразовый» мобильник или что-то в этом роде. От того места, где я ее высадил, Кит могла бы выйти на променад, который тянется вдоль берега. Я думал, что, если она увидит в «Стеклянном доме» посторонних – тех же полицейских, к примеру, – она туда не пойдет. А она… – Бун судорожно всхлипнул. – Она сказала – мы в расчете. И попрощалась. Больше я ее не видел. – Во сколько вы ее высадили? – Примерно в половине первого. Может, чуть позднее. Откинувшись на спинку стула, Мэл некоторое время внимательно рассматривала Буна, ища малейшие признаки того, что он лжет. – Не могла же Кит всерьез рассчитывать на то, что полиция обвинит Джона и Дейзи в убийстве, – медленно произнесла она наконец. – Она не могла не понимать, что криминалистический анализ образцов крови с места преступления рано или поздно обнаружит слишком сильное разложение красных кровяных телец, которые долгое время хранились в холодильнике вне человеческого тела. Она не могла не понимать, что полицейский специалист по анализу пятен крови может заметить какие-то несоответствия в расположении следов. Как вы считаете? – Я и не думаю, что Кит рассчитывала создать безупречную имитацию убийства. Мне кажется, она просто хотела наверняка привязать Джона и Дейзи к дому, который выглядит как место жестокого преступления, и вынудить полицию начать расследование, которое привлечет внимание прессы. Поймите же, Кит была настоящей актрисой! Ей хотелось, чтобы ее видели, чтобы ею восхищались. Она хотела, чтобы эта выдуманная история – выдуманная, как и все посты в ее Инстаграме, – разворачивалась «вживую» на экранах телевизоров, в газетах, в разговорах людей, в слухах, в умах… Кит мечтала проткнуть мыльный пузырь нашей фальшивой реальности, но совершила фатальную ошибку, недооценив Джона. Он оказался слишком опасным человеком. Она вступила в схватку с чудовищем и поплатилась. Бун достал из кармана какой-то предмет и положил на стол, но руку убирать не спешил. Он прикрывал предмет ладонью, словно защищая, но Мэл сумела рассмотреть, что это флешка. – Что это? – спросила она. Бун длинно, прерывисто вздохнул. – На этой флешке две видеозаписи и две копии юридических документов. Одна запись и документы – это то, что Кит нашла в сейфе в «Розовом коттедже», когда убиралась. Именно эти материалы заставили ее пойти ва-банк. Другая запись… – Его голос снова сорвался, Бун всхлипнул, зашмыгал носом. – Это та ночь в «Стеклянном доме», когда Кит встречалась с Риттенбергами. – Она сняла их внутри дома? – Да. Весь разговор, от начала и до конца. – Камеры безопасности в доме в ту ночь не работали. Мы проверяли. – Кит сама их отключила. Она не хотела, чтобы записи попали на сайт, где их могли увидеть настоящие Норты. Она всегда выключала наблюдение, когда убиралась. Но в ту ночь она прикрепила миниатюрную спортивную камеру к рогам своего маскарадного костюма. Файл с этой камеры я обнаружил у себя в электронной почте на следующий день. Точнее, не сам файл, а письмо со ссылкой на «Гугл-драйв», где он лежал. В письме Кит написала, что отправила ссылку сразу после того, как Риттенберги покинули «Стеклянный дом». Это было ее страховкой на случай, если с ней что-то случится. Я… наверное, надо было позвонить вам, в полицию, как только я получил это письмо. – Вы говорили, там две записи. Что на первой – на той, которую Кит нашла в сейфе? – Эта запись была сделана на горнолыжной базе в ту ночь, на ней – групповое изнасилование и все остальное… А документы – договоры о неразглашении. Один из них подписали мать Дейзи и мать Кит. По его условиям, Кит должна была избавиться от ребенка и отказаться от обвинений в адрес Джона, а за это Аннабель выплачивала миссис Попович полмиллиона долларов. Второй договор подписан уже самой Дейзи и некоей Шарлоттой Уотерс. Шарлотта, или Чарли, была еще одной жертвой Джона. Условия те же: деньги в обмен на отказ от обвинений в изнасиловании, которое он совершил примерно год назад в Сильвер Аспенз в Колорадо. – О’кей, – проговорила Мэл, пытаясь как-то переварить шокирующую информацию. – Нам необходимо взглянуть на записи и документы на этой флеш-карте, Бун. – А еще, подумала она, надо будет проверить записи камер наблюдения, которые могли зафиксировать появление Джона Риттенберга на стройплощадке АДМАК с настоящим трупом уборщицы. Бун убрал ладонь, чтобы Мэл могла взять флешку. Очень тихо он сказал: – Когда увидите запись, вы поймете, почему у Джона не было другого выхода, кроме как вернуться в «Стеклянный дом» и свести с Кит счеты. – Его глаза помрачнели и словно провалились глубже в глазницы, взгляд стал тоскливым, угрюмым. – Кит не рассчитала свои силы. Впрочем, в ней всегда было что-то такое… саморазрушительное. Я знал это, но не сделал ничего, чтобы ее остановить. Я думал, я ей помогаю, но все закончилось не так, как я предполагал. Совершенно не так. Когда я услышал в новостях, что в заливе нашли тело, я сразу понял, что Джон, наверное, напал на нее, когда она вернулась в «Стеклянный дом», а потом отвез на стройплощадку и сбросил в воду. Мэл 4 ноября 2019 г. Понедельник Прежде чем вместе со всей командой засесть за просмотр принесенных Буном записей, Мэл позвонила Бенуа. – Водолазы начали новое погружение, – сообщил напарник. – У них впереди довольно большое временное «окно» до следующего прилива, и они надеются на успех. Я перезвоню, как только будет что-то новое. Мэл закончила разговор и присоединилась к своим людям, усевшимся перед большим настенным экраном. Как только она нажала «Воспроизведение», в рабочем зале сгустилась тяжелая тишина. На экране они увидели Дейзи и Джона, которые стояли на пороге «Стеклянного дома» в ожидании, пока им откроют. В руках у Дейзи были цветы и коробка с пирогом, Джон возился со своим телефоном. Камера, с которой велась съемка, приближалась к прозрачной двери, и они увидели, как меняются лица гостей: у Джона отвисла челюсть, черты лица Дейзи отразили крайнее удивление. Дверь распахнулась, и они услышали голос, который, судя по всему, принадлежал Кит: «Ну, привет, Дейзи! А ты, должно быть, Джон? Проходите, проходите! Добро пожаловать. Рада вас видеть». Дейзи выглядела растерянной. «Ч-что… что случилось с…» «Ты имеешь в виду это?» – снова зазвучал голос Кит Дарлинг. Дейзи выронила букет и пирог, и Мэл наклонилась ближе к экрану. «А где же… ребенок?» «Ты имеешь в виду мое брюхо? Силиконовый протез. Ты даже представить себе не можешь, какое количество муляжей беременности можно приобрести в онлайновых магазинах. Погугли как-нибудь на досуге… Не представляю только, для чего большинство людей их использует. Для изготовления фальшивых фотографий? Для того, чтобы просто прогуляться в таком виде в парке? Или кому-то хочется проверить, каково это будет – оказаться беременной и с настоящим животом? А тебе известно, что в Интернете можно купить весьма реалистичных пластмассовых младенцев?» Следователи молча смотрели, как Джон и Дейзи входят в гостиную, как Кит наливает гостям напитки и демонстрирует запись с горнолыжной базы, как Джон переводит деньги. Лицо у него было мрачным, тело напряглось как струна. – У парня на уме явно убийство! – громко прошептала Лула. Запись прервалась, когда Джон и Дейзи вышли из дома, но тут же начался другой фрагмент. На экране появилась Кит Дарлинг, которая сняла камеру и направила на себя. Она улыбалась, наклонившись чуть ли не вплотную к объективу, и Мэл не сдержала дрожи, когда экран заполнили ярко-алые губы и влажно блестящие пластмассовые клыки. Кит была густо накрашена. Указывая на красные пластиковые рога у себя на голове, она сказала: «Эта мини-камера была спрятана вот здесь». Казалось, убитая женщина обращается напрямую к полицейским из своей водяной могилы, словно она сидела в той же комнате. Жутковато, подумала Мэл. Похоже, и другие члены следственной группы чувствовали то же самое. «Сегодня Хеллоуин, – сказала Кит на экране. – Символично, не правда ли? И дьявол получил свой фунт плоти». Запись кончилась. Мэл включила запись изнасилования. Следователи пристально изучали старые, прыгающие, зернистые кадры. Когда и эта запись подошла к концу, люди перед экраном долго сидели молча, словно скованные витавшим в воздухе напряжением. Мэл заговорила первой: – Итак, мы имеем запись, на которой Джон Риттенберг и его товарищи по команде совершают групповое изнасилование, – сказала она, слегка прочистив горло. – Этого больше чем достаточно, чтобы предъявить ему обвинение, – добавила она, жестом указывая на экран. – С этим уже можно идти в суд. Нужно доставить Риттенберга сюда. С остальным можно поработать, пока он будет под замком. – Что-то мне не верится, что Селим отвез Дарлинг обратно к «Стеклянному дому», – сказал Джек Дафф. – Особенно после того, как она перебудила всех соседей своими воплями. Что-то здесь не сходится. – Это действительно странно, – согласилась Лула, – но имей в виду: наряд полиции прибыл на место только через полтора часа после звонка Бьюлы Браун. Эта женщина уже совершала ложные вызовы в прошлом. Полиция Западного Ванкувера несколько раз выезжала по ее звонкам, но каждый раз оказывалось, что это либо еноты рылись в ее мусоре, либо в тенях от деревьев старухе мерещились какие-то подозрительные типы. Поэтому звонок Браун был признан менее важным, чем поступившие позже вызовы. В результате патрульный экипаж прибыл на место с большой задержкой. Этого времени Риттенбергу вполне хватило бы, чтобы напасть на вернувшуюся Дарлинг, так что я не исключаю, что Селим говорит правду. – Селим сказал, что готов назвать по именам всех, кто запечатлен на записи с лыжной базы, – сообщила Мэл. – Давайте с этого и начнем. Мы… – Зазвонил ее телефон. Это был Бенуа, и она подняла руку, призывая к тишине. Другой рукой она переключила телефон на громкую связь. – Водолазы почти освободили тело. С минуты на минуту они поднимут его на поверхность. Мэл поспешно встала, потянулась к своей куртке. – Я – на причал. Лу, займись Селимом, пусть опознает всех, кто есть на записи. Возьми у него письменные показания с подробным описанием произошедшего. Арнав, собери команду для задержания Джона Риттенберга. Гэвин, подключай Королевского прокурора, чтобы у нас не возникло никаких засад с обвинениями. Джек – на тебе связь с общественностью. Постарайся, чтобы хотя бы на этот раз мы опередили журналюг. И, натягивая на ходу куртку, Мэл бросилась к выходу. Уже садясь в машину, она подумала о том, что Кит Дарлинг получила именно то, чего добивалась. Театр. Театр, в котором Джон с Дейзи оказались на сцене в свете прожекторов. Кит осуществила свою месть. Она победила. И заплатила за это жизнью.