Насчет дорог он не соврал. Но хуже всего было не это. – …да еще туман. Вот что было хуже самой разбитой проселочной дороги. С запада, со стороны Атлантического океана, серыми клочьями наползал туман. * * * Оставив позади тихую, таинственную, типичную для севера Ирландии деревню Данглоу, по областной трассе номер пятьдесят шесть они за двадцать минут добрались до местечка Маас. Дэймон включил противотуманные фары, но пелена за стеклами продолжала сгущаться, и через некоторое время видимость стала практически нулевой. – Куда мы едем? – спросила Анна. – Вперед. – Вперед? – Она устало откинулась на подголовник. – По крайней мере мы знаем, что он жив. Кстати, откуда ты узнал? Дэймон не ответил. – Ну, ладно. Будем считать, что жив. Ведь если бы он попал в аварию на обратном пути из Дублина, мы бы уже об этом знали, правда? – Скорее всего, да. Рваная вата липла к стеклам. Дальше черного, глянцевито поблескивающего капота «понтиака» не было видно уже ничего: ни Быка, ни Льва, ни Орла, ни Человека[96]. Стоило приоткрыть окно, и влажные струи начинали расползаться по салону. Хоть съезжай на обочину и дожидайся перемены ветра. Вернее, появления хоть какого-то ветра. Но Дэймон безостановочно гнал машину все дальше и дальше. Вперед и вперед. – В такую погоду нам его точно не найти, – пробормотала Анна. Нервы ее были уже на пределе. – Если только полиция… – Кончай ты, бога ради, про полицию! – прервал Дэймон. – Не хотел я тебе говорить, но теперь скажу. – Не снижая скорости, он закурил сигарету. – Сегодня утром, пока ты спала, я рискнул обратиться к одному человеку, который кое-чем обязан… скорее моему старому другу, чем мне. Он мог помочь, а мог и отказать. Он взялся помочь. – В чем же заключалась его помощь? – По моей просьбе его люди при помощи специального оборудования в течение часа пробовали запеленговать сигнал, который должен был подавать мобильный Константина, если бы находился в рабочем состоянии. – То есть, если бы он был включен? – Если бы он был включен, его засекли бы за пять минут. Но и если бы он был выключен, но в нем оставалась батарейка, его засекли бы все равно. – А его… не засекли? – Нет. Рассудок Анны отказывался воспринимать очевидное. – И что это значит? Что он покинул Ирландию? Улетел вместе с ней в Москву? – Здесь его вещи. И вообще, ты можешь назвать хотя бы одну причину, которая побудила бы его совершить столь бессмысленный поступок? Ты плохо знаешь своего парня, Анна. – Что же тогда? – Он мог выключить телефон, вытащить из него батарейку и выбросить то и другое в Донегал-Бей. Другой вопрос, зачем ему это понадобилось. – И ему ли… – глухо сказала Анна. – Это могло понадобиться не ему, а ей. Дэймон остановил машину, но двигатель выключать не стал. Вышел, отыскал в тумане промелькнувший за стеклом дорожный указатель, вернулся и объявил: – Бандоран. Двадцать километров до Грейндж. Если бы Анна решила сейчас прогуляться, скажем, до ближайшего можжевелового куста, то уже ни за что не нашла бы дорогу назад. У него же все это, кажется, не вызвало особых затруднений. – Так мы уже на трассе номер пятнадцать? – Так точно, мэм. – Ничего себе! И как только тебе удалось не сбиться с пути. – Она нахмурилась, начиная понимать. – Ты хочешь проделать тот же путь, что и он? До самого Дублина? – Если это потребуется. – Но как же ты… Погоди. – Мысли опережали друг друга в ее бедной голове. – Этот твой человек, он сотрудник спецслужб? – Какая разница? – отозвался Дэймон с досадой. – Он сделал то, что от него требовалось. И теперь мы оба понимаем, что полиция навряд ли сделает больше. По крайней мере в ближайшее время. Пока они еще не тронулись с места, Анна протянула руку, нежно коснулась ладонью его щеки. Дэймон приподнял голову. Его алебастровая бледность напугала и восхитила ее. С мерцающими в сумерках изумрудными глазами, с темными бровями и ресницами, с крошечной точкой родинки на скуле под правым глазом, он был красив как никогда. Сидеть с ним вот так, в тумане… В полной изоляции, почти что в вакууме. Как будто там, за бортом, открытый космос, холод Великого Ничто. В кармане у него заверещал телефон. – Слушаю, – сказал Дэймон в трубку. – Да, я. Мое почтение, сэр. Думаю продолжать заниматься тем, чем занимаюсь. Да что вы говорите! Вы это серьезно? Осмелюсь напомнить, сержант О’Рейли, что я американский гражданин и вовсе не обязан подчиняться вашим нелепым приказам. Если я совершил какое-то противоправное действие, арестуйте меня, но в этом случае приготовьтесь иметь дело с моим адвокатом. Если не можете арестовать, оставьте меня в покое… Нет, сэр, на самом деле я очень добрый и покладистый, но в данном случае моя цель не совпадает с вашей. Вы стараетесь соблюсти все формальности, а я – найти своего друга. Нет, меня самого разыскивать не придется. В этой жизни со мной происходило много всякого разного, но заблудиться… Для меня это так же невозможно, как утонуть дома в ванне или умереть от несчастной любви. Ах, сержант, вы обидчивы как девушка. Охотно верю. Обещаю вести себя смирно и не чинить препятствий правосудию. Слушая этот бредовый монолог, который в действительности являлся диалогом, только часть реплик была недоступна для ее слуха, Анна прямо тряслась от бессильной злобы. Она-то по своей наивности полагала, что все эти доблестные стражи порядка без промедления кинутся на поиски, пустят по следу собак, подключат внутренние войска и спецназ, поднимут в воздух авиацию… Прочешут всю Ирландию, но найдут ее непутевого жениха, которого, к слову, она уже таковым не считала. А они, судя по всему, сидят там на заднице и ведут нескончаемые телефонные переговоры. Да еще неизвестно с кем. В чем, к примеру, смысл этого звонка Дэймону Диккенсу, в сущности совершенно постороннему для Константина человеку? Если бы сержант О’Рейли выразил желание побеседовать с ней, с Анной, это было бы еще объяснимо, но ведь о ней он даже не упомянул! – Расслабься, – сказал ей Дэймон, доставая из пакета термос с горячим кофе, который приготовила им в дорогу Жозе. – Они нам не помешают. – Не помешают! – с негодованием воскликнула Анна. – Вообще-то к ним обратились, чтобы они помогли. – Помогут. Терпение, милая. Держи-ка лучше кружку… Дэймон налил ей кофе и вытащил из кармана плитку шоколада. – Хотелось бы поскорее. Уже шесть часов. Скоро стемнеет. А там и до ночи недалеко. – День, ночь… какая разница? Все равно ни черта не видать. Она оглянулась по сторонам. Зачем? Чтобы лишний раз убедиться в его правоте? Все то же самое. Сплошной кисель. И «понтиак», плывущий в нем, как подводная лодка. Сквозь перламутровые клочья тумана Анна разглядела указатель: один километр до Грейндж. По встречной полосе прогрохотал небольшой фургончик. Ура, мы не одни на этой планете. Не одни… И что толку? Когда случается что-то действительно непоправимое, с этим всегда остаешься один на один. Она меланхолично грызла шоколад, поглядывая на скатывающиеся по боковому стеклу тяжелые капли влаги, когда телефон пробудился опять. – Да, мистер Бирн, – отозвался Дэймон, заруливая на стоянку перед каким-то павильоном, который мог быть и минимаркетом, и закусочной. – О!.. – после этого он умолк и некоторое время слушал, хмуря брови. – Что? – спросила Анна одними губами и сделала умоляющее лицо. Дэймон прикрыл трубку рукой и прошептал: – Они нашли его «триумф». – А его самого? Он покачал головой. Убрал руку и продолжил уже в полный голос: – А они, случайно, не нашли в машине его куртку? Да, выясните как можно скорее и перезвоните мне. Спасибо… Еще минутку, мистер Бирн! Если куртка нашлась, уточните, пожалуйста, у Жозе, та ли это куртка, в которой он выехал из Данглоу. Усталым движением он сгреб волосы со лба, положил трубку на панель приборов, машинально, безо всякого удовольствия, закурил сигарету, откинулся на спинку сиденья и приготовился ждать звонка. – Где его нашли? – спросила Анна, боясь услышать «на дне Лох-Гилл». – Где-то на северной окраине Дублина. Стоял там в переулке, как ни в чем не бывало. В ней пробудилась надежда. – Значит, они расстались уже в Дублине? Но куда он мог… Дэймон повернул голову. Табачный дымок красиво вился вокруг его бледного лица. – Я в этом не уверен. – Почему? – Давай дождемся ответов на те вопросы, которые я задал Оуэну. А пока, – он улыбнулся своей слегка ассиметричной, как у Венсана Переса, необыкновенно сексуальной улыбкой, – скажи мне, детка, как так получилось, что Константин оказался в Данглоу, а ты в Дроэде? Нет, его я могу понять, ему было выгодно держать тебя на расстоянии. Но ты-то почему не попробовала подыскать себе квартирку поближе? – Не знаю, – растерянно отозвалась Анна. – Когда я приехала, Костя еще работал в Дроэде. Отец посоветовал мне остановиться в «Сокровенной Розе», и в принципе я ничего не имела против. А потом, когда Оуэн Бирн со своей группой двинул на север, я подумала: если Костя целыми днями будет занят на объекте, то что мне там делать одной? К тому же он сказал, что в Донегале нет такого благоустроенного жилья, как в Дублине и в Дроэде. – Это верно. – А на выходные он все равно приезжал ко мне. Так стоило ли сниматься с насиженного места? – Очевидно, да.