Юхан допил пиво, поставил банку на кухонную стойку и вышел из кухни. Он осторожно прошел между стопками книг на полу. – Страница 113, – пробормотал он. – Никогда не ел ничего вкуснее, – объявил Путте после обеда. Анита улыбнулась. – Рада слышать. Юхан за обедом молча слушал историю про карту сокровищ, но теперь решился высказать свою загадку. Говорил он медленно, с сомнением в голосе. – Страница необязательно страница в книге. Это может быть часть лодки, или модели. Родители вскочили и бросились в библиотеку. – А как же кофе, мама! – крикнул им вслед Юхан. …Статья занимала несколько страниц и была богато проиллюстрирована черно-белыми снимками из архива. Они взяли по экземпляру газеты и присели в столовой. На первой фотографии была плачущая Сири в кухне с вышитым кружевным платочком в руках. Она застенчиво смотрела на фотографа. Слезы не испортили безупречный макияж. Карин отметила, что Сири недавно поменяла и шторы и скатерть в кухню. Горшки с цветами с Вальдемарсудде она тоже перенесла из гостиной в кухню и поставила на подоконник на видное место. Вряд ли это совпадение. «Семья Стернквист» гласил следующий заголовок. Карин медленно читала статью. – Черт! – выругался Фольке. Карин раньше не слышала, чтобы он ругался. Она была рада, что Фольке не обиделся на нее за честность и продолжал работать над делом. Он читал быстрее Карин, и показал ей место, которое вызвало у него такую реакцию. При виде снимка Карин подпрыгнула. На нем была она сама с Сири на лавке перед больницей. Но не это фото ей хотел показать Фольке. Это было фото Арвида в палате для опознания. На него был направлен свет лампы, а Сири сидела с опущенной головой на стуле для посетителей. Карин затошнило. Как такое возможно? Сири попросила оставить ее одну в комнате, чтобы сделать фотографию? И потом продать прессе? – Она попросила меня выйти… – прошептала Карин. – С ней что-то не так, – высказал свое мнение Фольке и зачитал вслух: – «Арвид и я были в центре внимания. Нас приглашали на все вечеринки. Все нас знали. Мы были цветом высшего общества в то время, когда высшее общество еще существовало, и в нашем узком кругу не было всякого сброду». Под текстом было фото группы нарядно одетых людей с улыбками на лицах. Дамы были одеты в вечерние платья, джентльмены в смокинги. Сири и Арвид о чем-то говорили. На заднем плане видно было дом собраний Марстранда или Сасен, как его называли в городе. – Какая милая женщина, – съязвила Карин. – Бабушка обычно говорила, что таким людям должно быть стыдно. Только вот вряд ли она знает, что такое стыд. Карин вспомнила, что еще не рассказала Фольке об информации, полученной от Йеркера. – Новое? – удивился Фольке. – Может, просто он недолго его носил? – Возможно, но если бы он его носил, в гравировке осталась бы грязь, а ее нет. – Может, кто-то его починил? Может, это поляки, которые делали ремонт? – Не думаю, для них было очень важно, чтобы он упокоился в освященной земле. Если, конечно, Роланд Линдстрём сказал нам правду. Карин откинулась на спинку стула. – Кто? – Бригадир, Роланд Линдстрём. – А, понятно. Кстати, я тут подумал об одной вещи. – Дате венчания? – спросила Карин. – Да, хотя такие вещи можно забыть. Фольке ни разу не забыл годовщину свадьбы, но случалось, что его жена о ней забывала. – И еще о священнике, – добавил он. – А что с ним? – Его имя. Сири помнит, как его зовут. А я вот понятия не имею, как зовут священника, который нас обвенчал, а ведь обычно я помню такие вещи. – Но это не преступление. Может, она верующий человек и активно участвовала в жизни церковной общины. Или обращалась к священнику за помощью после исчезновения мужа. – Наверняка. У нее вид истинно верующей, – не удержался от сарказма Фольке. Карин улыбнулась. Значит, и Фольке умеет шутить. Это для нее новость. Они продолжили разговор по дороге в Мёльндаль. Фольке пригласил поужинать с его семьей, но Карин отказалась. Он помахал ей на прощание, когда Карин отъезжала от дома. Неплохой выдался день, подумала она. Раздался звонок мобильного. Карин рассмеялась, услышав знакомый голос. – Да-да, это звонит надоедливая старуха. Твоя бабушка. Как-будто Карин могла ее не узнать. Телепатия, подумала она. Бабушка словно чувствовала, что Карин направляется к ней. Свернув в Гарде и поднявшись на холм, она припарковалась на улице Данска вэген. Пожилая женщина открыла дверь и сжала Карин в объятьях. Разжав объятия, она окинула старшую внучку скептическим взглядом. – Ты так быстро приехала… Небось скорость превысила? – Включила мигалку, – пошутила Карин. – Господи боже мой, Карин, ты серьезно? – Конечно. Распугала всех мамочек с колясками. Бабушка, разумеется, я пошутила, – поспешила она добавить. – Как полицейская ты должна подавать людям хороший пример. Если кто-нибудь увидит, что ты превышаешь скорость… – Я не превышала скорость, я пошутила, бабушка… – Я читала в газете, что одна женщина-полицейский… Карин уже пожалела о шутке. Надо было сразу сказать, что она была в пути, когда бабушка позвонила. – Я смертельно голодна! – сменила она тему. Обычно всегда срабатывало. – Я сделала бутерброды с яйцом и разморозила блинчики. Кофе скоро сварится, – кивнула она в сторону шипящей кофеварки. Бабушка пошла к плите. Карин смотрела крошечной женщине вслед. Казалось, с каждым днем она все больше усыхает, становится миниатюрнее и миниатюрнее. Карин присела за кухонный стол. Он был уже накрыт на двоих. Бабушка налила кофе в кружки и присела напротив. Теперь, когда Сири все рассказала журналистам, информация стала общедоступной, и Карин тоже могла рассказать бабушке. – Я помню эту историю, – сказала бабушка. – Об этом много писали в газетах. Строили теории о том, что тогда произошло. – Например, – спросила Карин, пробуя бутерброд с яйцом. – Никто не знал, что Арвид и Сири были женаты до его исчезновения. Все очень удивились, узнав об этом браке. Арвид был приличным мужчиной из хорошей семьи, а Сири считали… девушкой вольных нравов… Ее видели в компании с женатыми мужчинами, с которыми ее связывали странные отношения. Вскоре после исчезновения Арвида Сири родила ребенка. Я помню, что журналисты рассчитали, что ребенок, кажется, это была дочка, была зачата еще до венчания. И рожать она поехала заграницу, то ли в Норвегию, то ли в Данию. Газетчики сочли это подозрительным. Но кто-то написал, что она просто хотела вернуть себе фигуру, прежде чем показаться дома. – Ее явно недолюбливали. – У меня в шкафу где-то лежат старые газеты. Дедушка все время просил Хеллу забрать свои вещи, но не думаю, что она это сделала. Можем глянуть. Хелла была тетей Карин, которая любила следить за модой. Со своим отцом, дедушкой Карин они не ладили, Наверное потому, что были так похожи. – Ой, ты уже все кофе выпила, – ахнула бабушка и кинулась к кофеварке. Квартиру не ремонтировали много лет, так что вытяжки в кухне не было, и запахи свежесваренного кофе и блинчиков быстро распространились по квартире. Карин, поколебавшись, вышла в прихожую за газетами с репортажем про Сири. – Так она потом снова вышла замуж, – покачала головой бабушка. – А, как, поживает Йоран? Он дома? Карин стоило подготовиться к вопросу, но она об этом не подумала. Теперь оставалось только сказать правду. – Нехорошо разрывать помолвку после пяти лет вместе. Раньше нельзя было решить? Что скажут его родители? – А что мне было делать? Оставаться с ним и страдать? – фыркнула Карин. – Вы могли бы хотя бы поговорить, – увещевала ее бабушка. – Сегодня люди сдаются слишком легко. Когда мы с дедушкой поженились… Карин не знала, куда ей деваться. Она обожала бабушку, но порой с ней было нелегко. – Так мне, что, позвонить Йорану и предложить дату свадьбы, а проблемы потом как-нибудь разрешатся? – Карин, милая, я только говорю, что вам стоило хотя бы обсудить. – Да мы только и делали, что обсуждали. Ты и представить не можешь, сколько мы обсуждали, – воскликнула Карин со слезами на глазах. – Все наладится, – осеклась бабушка при виде ее слез. – Поищем газеты? – Она обняла Карин и протянула ей связку ключей с табличкой.