Адди уронила расческу и пристально посмотрела в зеркало. На ее лице появилось замешательство. Неужели она поняла? Кейт закричала громче. Я здесь! Послушай меня, ты в опасности! Ты погибнешь, если не убежишь отсюда! Спаси себя! Спаси своего ребенка! Адди оглянулась по сторонам. Кейт почувствовала, как ее сердце заколотилось. Может быть, она услышала? Джесс убьет тебя и твоего ребенка! Кейт поразилась, когда Адди, уставившись в свое отражение в зеркале, начала беззвучно произносить те самые слова, которые мысленно транслировала Кейт: «Ты в опасности». Ты в опасности! – крикнула Кейт, и губы Адди дрогнули в такт, пока обе женщины не начали повторять эту фразу вместе снова и снова. Адди подбежала к двери, открыла и выглянула наружу. Она увидела Джесса, идущего по улице, – он был уже в трех кварталах от дома. Каким-то образом он почувствовал ее, обернулся и помахал рукой. Она помахала в ответ, а потом Адди и Кейт смотрели вслед Джессу Стюарту, пока он не скрылся из виду. Глава 29 Кейт проснулась на мокрой от слез подушке и посмотрела на часы. Три тридцать. Сначала она ворочалась, пытаясь устроиться поудобнее и снова погрузиться в сон, но вскоре сдалась. Сегодня уже не заснуть. Она накинула халат, спустилась в гостиную, села на диван и посмотрела в окно на воду. Приглядывай как следует за моим ребенком. Человека, который шепнул эти слова на ухо Кейт, арестовали за ее убийство – точнее, за убийство Адди. Как он мог? Зачем убил жену и ребенка? Ради интрижки? Видения из снов нахлынули на нее. Сирень, нежность, шепот, любовь. Другая женщина – Салли. Неужели все оказалось ложью? Как вышло, что их совместная жизнь покатилась под откос? Неужели Джесс потерял контроль над собой и убил ее в припадке гнева? На Кейт нахлынули новые видения. Тело на берегу. Белое одеяние. Младенец. Слезы жгли ей глаза и затуманивали зрение. – Вот ублюдок, – громко произнесла в темноту Кейт. – Это же его жена и ребенок. И услышала, как кто-то тихонько взвыл. Это была Аляска – она свернулась в углу калачиком, прикрыв нос хвостом. – Что, я слишком шумлю, девочка? – мягко спросила Кейт и подошла к сонной подруге. – Я тебя разбудила? Она почесала собаке морду и за ушами. Кейт захотелось пройтись. Она не находила себе места. Нужно проветриться, выкинуть из головы и то, что узнала в библиотеке, и последний сон. И неважно, что ночь на дворе. Даже самый опасный хищник не так глуп, чтобы попытаться напасть на Кейт, когда рядом огромная свирепая собака. – Пойдем глянем, что делается снаружи? – шепнула она собаке. Аляска навострила уши, услышав знакомую фразу. Вскочила с лежанки, потянулась и бросилась искать поводок. Через несколько минут, когда Кейт натянула джинсы и толстовку, они с Аляской тихонько выскользнули за дверь, в холодную ночь. Ночное небо над Уортоном поражало Кейт всякий раз, когда она его видела. Обычно в городах, независимо от их размеров, звезды плохо видны из-за городских огней. А здесь они были такими яркими, такими большими, такими зримыми, что Кейт казалось, будто этот городок расположен ближе к небесам, чем весь остальной мир. У Кейт, шедшей с Аляской по тротуару, перехватило дыхание при виде раскинувшейся перед ними звездной Вселенной. Глубокое черное небо контрастировало с блеском звезд. От такого зрелища Кейт забыла о событиях прошедшего дня и затерялась в просторах космоса. Как она и рассчитывала, улицы в этот поздний час были пустынны. Не светился ни один магазин, ни один дом, зато в ярко мерцающей воде отражались луна и звезды. Чтобы получше рассмотреть их, Кейт спустилась на берег озера. Ее внимание привлекла табличка на углу с названием улицы: ФРОНТ-СТРИТ. Кейт проходила здесь много раз, но теперь замерла. Она исчезла из их дома на Фронт-стрит. Кейт вздрогнула. – Адди жила на этой улице, – прошептала она Аляске. – Вот только в каком доме? Фронт-стрит была всего три квартала длиной. Она называлась так, потому что пролегала перед самым берегом озера [24]. Дома по обе стороны улицы старинные, но насколько? Есть ли им сто лет? Кейт не знала. Все деревянные, в одном стиле: двухэтажные, большие эркеры на первом этаже, просторные веранды. Большинство домов белого цвета отличались друг от друга разве что забором из штакетника или цветущим садом. На одном крыльце расположились качели. Для Кейт дом в таком месте был полной идиллией – все задние дворы выходили на берег озера. Она задумалась, каких бешеных денег стоят эти дома, когда вспомнила, что «Кэнби Лайнс» построила в городе несколько особняков для высшего руководства компании. Такой приятный бонус для молодых семей – обычный сто лет назад и неслыханный в наше время. Кейт гордилась, что ее прадедушка так заботился о своих сотрудниках, но точно не знала, эти дома он построил или же другие. Впрочем, предположение выглядело вполне логичным. Заметно, что здесь приложил руку один архитектор. Она исчезла из их дома на Фронт-стрит. Строчка из газетного репортажа снова всплыла в голове Кейт. Может, Адди убили в одном из этих домов? В ту же секунду она почувствовала, как Аляска натянула поводок. Собака смотрела в сторону здания в самом конце квартала. Кейт давно восхищалась им из-за его большого углового приусадебного участка, спускавшегося к берегу. Аляска снова натянула поводок и утробно зарычала. – В чем дело, девочка? Голос Кейт задрожал. Она огляделась по сторонам. Нигде не горит свет. Все спят. Все тихо. Но рычание Аляски подсказывало: рядом таится опасность. От мысли, что она сейчас на той самой улице, откуда, скорее всего, пропала Адди, и так близко к тому месту, где это случилось, Кейт вздрогнула. Зачем она бродит здесь в такой поздний час? Глупо приходить сюда, когда все спят в своих постелях. Она хотела повернуться и подняться на холм, домой, но ноги словно примерзли к месту. Почему Аляска зарычала? Почему уставилась на этот дом? – Тихо, – шепнула Кейт собаке, не желая тревожить обитателей дома, которые сейчас, разумеется, спали. Она снова огляделась, ничего не увидела и почувствовала, что просто обязана присмотреться внимательнее. Кейт прокралась на задний двор и спустилась по тропинке к берегу озера, где обнаружила небольшой причал. Рычание Аляски стало еще громче, подсказывая остановиться и не ходить дальше. Стоя у кромки воды, Кейт поняла. То самое место. Вот где она умерла. В тот же миг Кейт почувствовала острую боль в спине. А потом снова и снова. Она тихо вскрикнула и упала на колени, согнувшись пополам. Обернулась, но сзади ничего не было. Ничего, кроме пустынного двора в ночном мраке. Затем она услышала громкий и отчетливый мужской голос – испуганный, преисполненный страдания, изумленный: – Боже милостивый, что ты натворила? Боже мой, Адди… Звук какой-то потусторонний – жестяное скрипучее эхо, отражающееся в пустоте, словно с граммофонной пластинки. Слова повисли в воздухе, тяжелые, как туман в сырой полдень. Кейт вскочила и начала дергать Аляску за поводок, но собака не хотела уходить – застыла как вкопанная и рычала. Кейт потянула сильнее, и Аляска наконец сдвинулась с места. Они бросились со двора, обогнули дом, выбежали на улицу и не останавливались до тех пор, пока то, что витало в воздухе на заднем дворе, не осталось в нескольких кварталах позади. Кейт перешла на бег трусцой, потом на шаг, направляясь вверх по холму к своему дому. Все, чего ей хотелось, – вернуться в свою постель, под пуховое одеяло. Она нагнулась, все еще страдая от боли, которая отдавалась в спине, и тяжело дыша, будто только что пробежала марафон. А сердце колотилось так, словно она увидела призрака. Вернувшись в свою комнату, она натянула одеяло до самой шеи, а Аляска свернулась калачиком в ногах у кровати. Кейт стало легче: здесь, в этой комнате, в этой постели она чувствовала себя в безопасности, под защитой. Она смотрела в окно, пока первые лучи рассвета не разрезали темное небо. Глава 30 Уортон, 1910 – Эта поездка так не вовремя, – пожаловался Джесс, поспешно собирая чемодан. – Не хочется оставлять тебя прямо сейчас. Адди сидела в кресле-качалке в углу их белоснежной спальни на Фронт-стрит, вновь и вновь вертя в одной руке серебряную расческу, а другой поглаживая огромный живот. – Со мной все будет в порядке, дорогой, – улыбнулась она. – Ты слишком волнуешься. Знаешь, женщины уже давным-давно рожают детей. В этом нет ничего особо таинственного. Я же не страуса рожаю. – Просто я предпочел бы, чтобы твоя мать приехала и побыла с тобой, пока я в отъезде. – Джесс проигнорировал попытку жены пошутить. – Эта поездка такая внезапная. Я не успел послать за твоей мамой. – Повторяю, со мной будет все в порядке. Адди с большим трудом поднялась, вперевалку подошла к мужу и положила голову ему на грудь. Он обнял ее, и они замерли. Она прислушалась к биению его сердца и задумалась, слышит ли это и ребенок. – Я не поеду, – заявил Джесс. Адди рассмеялась. – Ты собираешься сказать Гаррисону, что не можешь провести встречу в Чикаго, потому что жена скоро родит? Что-то я сомневаюсь. – Но я хочу остаться здесь, – пожаловался Джесс. – С тобой. А если ребенок родится раньше срока? – Значит, когда ты вернешься, тебя встретит новорожденный сын или дочь, – улыбнулась Адди. – Да не волнуйся так, Джесс. Мы же теперь не в глуши живем, как в Грейт-Бэе, а в городе. Если роды начнутся раньше, доктор всего в двух шагах. Если понадобится, я сама доползу до него на четвереньках. – Гаррисон пообещал присмотреть за тобой, – сказал Джесс. – А Джинни будет приходить каждый день как минимум на несколько часов, чтобы убраться и сходить на рынок. – Значит, за мной будет присматривать целая толпа, – усмехнулась Адди. – Может, даже схожу навестить Селесту. Я еще не видела ее младенца. – Не смей. – Джесс погрозил ей пальцем. – Не хочу, чтобы ты тащилась вверх на холм, как черепаха. – Черепаха! – Адди ткнула мужа в грудь. – Значит, вот кто я теперь? – Еще недавно ты была тигрицей, моя дорогая, – рассмеялся он. – Насколько я помню, именно поэтому ты теперь оказалась в деликатном положении. Ладно, без шуток, Адди, пообещай, что не пойдешь в гости в таком состоянии. Не нужно этого делать, даже если ты поедешь на машине. Ты должна быть дома, отдыхать. Навестим Селесту и ее младенца, когда я вернусь, и мы сможем похвастаться своим собственным. Гаррисон сказал, что сейчас она все равно никого не принимает. Думаю, после стольких обманутых ожиданий она хочет убедиться, что малыш здоров и в полном порядке, прежде чем… ну, ты понимаешь, о чем я. Адди понимала. Они только что узнали, что Селеста родила на несколько недель раньше срока. Но даже Гаррисон не горел желанием обсуждать новость. Адди предположила, что из-за того, что случилось с Клементиной, Конноры теперь предпочли скрывать появление младенца, не желая пускать посторонних в свою семью, где все еще слишком хрупко. Адди понимала желание прижать к себе как можно ближе и бережнее то самое ценное, что есть в жизни, и не отпускать. Как будто сама мысль показать новую маленькую жизнь окружающим может навредить ребенку и мир окажется слишком суров к нему. Адди не знала даже, кто родился – мальчик или девочка. Что ж, узнает со временем. По правде говоря, Адди была рада просьбе Джесса оставаться дома. Ей не очень хотелось тратить силы на светский визит. Она так устала за последние дни. Хотя Адди старалась убедить мужа не беспокоиться из-за его поездки, при мысли остаться одной ее бросало в дрожь. Она не могла забыть то странное ощущение, когда внутренний голос предупредил: она в опасности. Уходи! Послушай меня, Адди Стюарт! Ты умрешь двадцать четвертого апреля, если ничего не сделаешь! До даты оставалась всего неделя. Наверное, какая-то странная реакция организма на предстоящие роды, – попыталась убедить себя Адди. Все это слишком ужасно, чтобы оказаться правдой. Она могла просто отмахнуться, тем более что голос в голове больше не появлялся. Она крепко обняла Джесса и взмолилась духу прабабушки, чтобы он успокоил ее. Теперь, когда Джесс уедет, Адди страшилась предстоящих одиноких ночей. – Останусь дома, буду читать у камина, – пообещала мужу Адди. – Даже не пойду ни на рынок, ни в библиотеку. Просто буду считать дни до твоего приезда. – Я тоже, – заверил Джесс. Он заторопился, чтобы успеть на поезд, и Адди почувствовала себя очень одиноко. Она сидела в кресле-качалке в детской и раскачивалась взад-вперед, поглаживая живот и размышляя. Два дня прошли без происшествий, потом три, потом четыре. По ночам Адди было тревожно, зато дни казались мягкими, легкими и мирными. Как будто дневной свет прогонял демонов, которые появлялись с заходом солнца. Джинни, горничная из дома Конноров, исправно приходила каждый день в десять утра, стирала, убирала, ходила на рынок и даже готовила основные блюда, неизменно ставя на плиту кипящую кастрюлю с будущим ужином перед тем, как уйти ровно в три. Как-то даже принесла в корзинке горячие булочки, джем и несколько книг и передала привет от Конноров. Ее общества было вполне достаточно для Адди, которая быстро уставала и хотела только сидеть в кресле-качалке, читать и смотреть на широкую водную гладь, которая начиналась сразу за задним двором, спускавшимся к озеру под уклон. На седьмой день Адди с большим трудом поднялась с постели, громко застонав. Она была совсем готова к появлению на свет ребенка, такого же неуклюжего и неокрепшего, какой она сама чувствовала себя сейчас. Женщина улыбнулась при мысли, что всего две недели назад они с Джессом поднялись на холм к особняку Конноров на ужин. Сейчас она бы ни за что не осилила такое путешествие. Ровно в десять пришла Джинни и принялась болтать о том, что происходит в городе, о рынке и погоде. – Что-то витает в воздухе, миссис Стюарт, – заявила она, мо2я оставшуюся от вчерашнего ужина посуду. – Амос на рынке говорил, все рыбаки сегодня держатся подальше от озера. Сказал, наверное, будет гроза. Адди открыла кухонную дверь и взглянула вниз, вдоль пологого склона, в сторону озера. Воздух слишком сырой – непривычный для этого времени года. Обычно весна в Уортоне была грязной и дождливой, совсем непохожей на весну в ее родном Грейт-Бэе. Хотя тот и находился не так уж далеко от Уортона, но в начале апреля, как правило, еще был весь в мокром грязном снегу. Адди не вполне привыкла к климату на новом месте – к теплым зимним ветрам, не дающим скапливаться большим сугробам, и свежим летним ветрам с Атлантики, забирающим из воздуха всю влагу.