Фред, отец Кейт, и ее дядя Гарри с трудом сдерживали слезы. Саймон обнял Кейт за талию. – Ты молодчина, малышка, – сказал он. Кузены посмотрели на озерную гладь, в которой отражались облака, висящие в позднем осеннем небе. Саймон прищурился, заметив вдали темную фигурку, которая высунула голову из воды и ударила хвостом, отчего по поверхности большими кругами пошла рябь, добравшись до катера. – Что это? – спросил он. – Точно не бобер, тут их не встретишь, – задумалась Кейт. – Может, выдра? Глава 35 Наступила зима. Кейт осталась в Уортоне и помогала Саймону и Джонатану рекламировать гостиницу. Бракоразводный процесс прошел без помех: Кевин никак не препятствовал. Он нашел в другом городе новую работу. И, несомненно, новую женщину. Кевин и Кейт в доме Гаррисона подписали необходимые бумаги, хотя Саймон не советовал ей встречаться с мужем. Но Кейт оказалась достаточно сильной для этого, хотя поначалу ей стало больно. Она была уверена, что им действительно лучше пойти разными дорогами. Не только из-за Ника, который становился ей все ближе и ближе, но и потому, что отношения Кейт и Кевина изжили себя. Кевин наконец сознался в измене и признал, что семейная жизнь, наверное, не для него. Сразу после того, как они пошли к алтарю, ему захотелось чего-то новенького, так что Валери была не первой. В общем, Кейт и Кевин расстались если не друзьями, то настолько дружелюбно, насколько возможно. Сердце Кейт по-прежнему было разбито из-за потерпевшей неудачу любовной истории и измены Кевина, но в глубине души она понимала: он не может иначе. Кевин относился к мужчинам, которых новые отношения возбуждали, но быстро им наскучивали. Она не могла ни требовать у Кевина стать другим, ни удивляться проявлению его истинной натуры. На прощание Кейт обняла его. – Я любила тебя, Кевин. Правда любила, – произнесла она дрожащим голосом. – Желаю тебе всего самого лучшего. – Прости, – прошептал он ей на ухо. Его голос тоже дрожал от едва сдерживаемых эмоций. Они долго стояли обнявшись. А потом он ушел. Кейт смотрела ему вслед, пока Кевин не исчез из виду, не зная, увидит ли снова мужчину, с которым когда-то надеялась состариться. Кейт не знала, что ждет ее впереди, и никогда не узнала, что Кевин не женится повторно до глубокой старости, а на смертном одре прошепчет ее имя. Тем временем на третьем этаже дома Гаррисона всерьез взялись за ремонт. Пока рабочие циклевали паркет, устанавливали сантехнику в ванной комнате, красили, сновали туда-сюда с новой мебелью и приводили в порядок окна, Кейт разыскивала и оформляла старые фотографии. Саймон отнес фотографию Адди, Джесса, Гаррисона и Селесты – ведь именно благодаря ей, в конце концов, открылась правда столетней давности – местному художнику, который по снимку нарисовал портрет Адди и Джесса. Саймон собирался повесить его над камином на третьем этаже, недавно получившем название Бального зала Адди. Однажды снежным вечером Кейт открыла дверь и увидела Ника с бутылкой вина в одной руке и букетом в другой. – Где ты достал сирень зимой? – ахнула Кейт, поднося цветы к лицу и наслаждаясь ароматом, который всегда будет напоминать ей об Адди и Джессе. – У меня свои способы, – улыбнулся Ник, притянул к себе Кейт и поцеловал. Они долго стояли прямо на пороге под падающими снежинками. Нежный холодок поглаживал им щеки. – Мне нравятся твои способы. – Кейт обняла его за плечи. – Я помню, что сегодня вечером состоится открытие Бального зала Адди, и подумал, что сирень лучше всего подойдет, чтобы почтить ее память, – объяснил Ник. Глаза Кейт загорелись. – Подожди, скоро сам все увидишь. Я так рада, что не пустила тебя туда во время ремонта, решив дождаться торжественного открытия сегодня вечером. Зал действительно великолепный. Кейт взяла Ника за руку и увлекла в дом. Саймон и Джонатан сидели перед камином в гостиной. – О, а вот и длинная рука закона пожаловала, – улыбнулся Саймон гостю. – Добро пожаловать, детектив. – Благодарю вас, сэр, – ответил Стоун. – Но должен заметить, что я здесь уже пару минут, а мне до сих пор не подали выпивку. Кажется, в некоторых округах это считается уголовным преступлением. – Да, гостей принимают просто ужасно. – Джонатан пересек гостиную и, подмигнув, преподнес Нику пинту шотландского эля. – За это полагается наказание от двух до четырех лет. Вечеринка началась. Они вчетвером немного поболтали за выпивкой, а затем перешли в столовую, где их ждал ужин, состоящий из салата, говядины в слоеном тесте и брюссельской капусты с красным картофелем. Десерт и шампанское собирались подавать наверху, в бальном зале. В воздухе витало праздничное настроение. Вписать имена Адди и Джесса в историю дома Гаррисона как раз к окончанию ремонта Бального зала Адди казалось очень удачной идеей. Но не все обитатели дома Гаррисона считали так же. Пока Кейт, Саймон, Джонатан и Ник заканчивали ужин, на третьем этаже собиралась гроза. Глава 36 – Жду не дождусь, когда увидишь сам, – обратилась Кейт к Нику, когда они вчетвером поднялись на третий этаж. – Все так замечательно гармони… И осеклась на полуслове, едва они вошли в бальный зал. Почти все фотографии, которые Кейт так тщательно выбирала и вставляла в рамки, теперь валялись на полу с треснутыми стеклами. Мебель опрокинута. Охлаждавшиеся во льду бутылки шампанского валялись разбитыми в пузырящихся лужах. Одну бутылку бросили об стену, и по свежей краске растекалось мокрое пятно. Новые портьеры сорвали с окон, а двери в башенки были нараспашку – значит, там тоже царил разгром. – Нет! – воскликнула Кейт, заметив в камине портрет Адди и Джесса. Их лица плавились в пламени. Кейт бросилась к портрету и схватилась за раму, но тут же выронила – обожгла руки. Ник мигом очутился рядом с ней с ведерком льда. – Сюда! – Он сунул ее руки в ведерко. Кейт чувствовала чье-то присутствие – то же самое, которое ощутила несколько недель назад. Ту злобу, которая, казалось, проникала в каждый уголок зала. Эта чернота как будто разрасталась вместе со страхом Кейт, усиливаясь с каждым ударом ее сердца. Все четверо потеряли дар речи. Застыли, оглядывая разгромленное помещение, словно не в силах осознать увиденное. И только когда единственная оставшаяся висеть на стене фотография пролетела через весь зал и угодила Кейт прямо в лоб, все вздрогнули и вышли из оцепенения. – Так, уходим отсюда. – Ник подтолкнул Кейт к лестнице, уронив ведерко со льдом. Затем повернулся к Саймону и Джонатану, которые все еще ошеломленно молчали. – Пошевеливайтесь. Все четверо бросились к выходу, едва не спотыкаясь друг о друга, и не останавливались, пока не оказались, запыхавшись, на первом этаже. – Боже мой! – Саймон уставился на лоб Кейт. – Джонатан, сбегай за полотенцем. Когда Ник усадил ее на диван в гостиной, Кейт дрожащими руками потрогала саднящий лоб и нащупала струйку крови. – Что все это значит? – Ник взял полотенце у Джонатана и прижал ко лбу Кейт. – Что это было там, наверху? Саймон шумно повалился в кресло у камина и покачал головой. Открыл было рот, но снова закрыл, не найдя слов, чтобы описать увиденное. – Значит, кто-то вломился туда, – пробормотал Джонатан. – Но кто? Кто на это способен? – Кто из вас и когда последним побывал на третьем этаже? – Ник переводил взгляд с Кейт на Саймона, потом на Джонатана и обратно. Кейт только покачала головой. Саймон пригладил волосы. – Лично я поднимался туда сегодня, не так давно, – отозвался Джонатан. – Забежал положить шампанское в лед перед твоим приходом. Часов в пять, наверное. – И все было… – Прекрасно. В полном порядке. Как и должно быть. – После этого кто-нибудь поднимался туда? Рабочие? Сотрудники? Гости? Никто ничего не слышал? Джонатан покачал головой: – Нет, никто. Чарльз ушел сразу, как только подали ужин, а гостей сегодня нет. Ник встал. – Можете показать мне черный ход и боковые двери? – обратился он к Джонатану. – Все запасные входы и выходы, в том числе окна на первом этаже и в подвале. Пожарные лестницы. Детектив погладил плечо Кейт и осмотрел ее рану. – Не думаю, что придется накладывать швы. Просто посиди, отдохни и позаботься о голове. А я пока осмотрю дом. Она накрыла его руку своей: – Спасибо. Когда Ник с Джонатаном ушли, Кейт повернулась к Саймону: – Думаю, мы оба понимаем: это никакой не рабочий. Кузен подался вперед: – Думаешь, то же самое – что бы это ни было, – что напало на тебя на третьем этаже?