Однако странная работа мрачного монстра еще не окончена. Доктору Вакабаяси предстоят по-настоящему черные дела, которые раскроют его во всей красе… Стоя между гробом и столом для вскрытий, черный гигант выпрямляется и, вздыхая с таким усилием, что видно, как дрожат его плечи, в спешке снимает перчатки, берет ножницы и, отодвинув длинные волосы с лица девушки, отрезает небольшую прядку и заворачивает в бумагу, вытащенную из ящика стола. Оттуда же он достает бланк свидетельства о смерти и канцелярские принадлежности и кладет их рядом с реестром трупов. Затем доктор Вакабаяси подвигает железное круглое кресло, берет в руки новую кисть и, макнув ее в индийские чернила, выводит на свертке с волосами: «Волосы умершей г-жи Моёко Курэ». Затем вытаскивает часы, смотрит на них и, будто задумавшись о чем-то на миг, кажется, решает отложить заполнение свидетельства о смерти. Он придвигает к себе реестр трупов, пролистывает его вплоть до строки «№ 414…7» и аккуратно вырывает страницу. Затем наливает тушь в другую чернильницу и чернилами разного цвета, копируя почерк на вырванной странице, заполняет данные десятка трупов и… пропускает все сведения про номер «414…7». Вместо него он пишет «423…4» и везде ставит свою печать — «Вакабаяси»… Теперь запись о той перевоплощенной девушке, что лежит в гробу, начисто стерта из реестра трупов. Ну что, дамы и господа, вы уже поняли, для чего хлопотал доктор Вакабаяси? Теперь вместо красавицы Моёко Курэ в гробу лежит никому не знакомое измученное тело неизвестной девушки, чей прах никто вдруг не потребует. В нашем университете устоялся следующий порядок: родственников усопшего, чье тело вскрывали, просят прийти за волосами и прахом на следующий день. Но на самом деле кремация происходит в день вскрытия. Тело передают грузчикам, и те сжигают его в университетском крематории за сосновым лесом. Система эта строится исключительно на доверии, да и какой тут может быть обман?.. Конечно, случается, что в день кремации возьмет да и явится какой-нибудь опечаленный родственник с просьбой посмотреть в последний раз на покойного. Но когда происходит подобное, на искаженное швами лицо некогда любимого существа бывает трудно даже взглянуть, а уж об «опознании» и речь не идет… Пожалуй, волноваться стоит лишь в том случае, если проверку решат провести ответственные лица или же доктора. Но даже им не раскрыть подмены! Да и кто подумает, что знаменитый на весь мир доктор Вакабаяси, обладатель столь деликатного характера, использует свое служебное положение подобным образом?! Что может пойти не так? Кроме доктора Вакабаяси за покойницкую в университете Кюсю отвечает еще один человек, но пока он до конца осознает, что в помещение кто-то заходил и что-то в нем делал, измученное тело пропавшей без вести девушки превратится в горстку пепла, его захоронят в роскошной могиле и воскурят ладан… В то же время красавица Моёко Курэ, вычеркнутая из реестра рукою бледного гиганта, понемногу приходит в себя на столе для вскрытий… Что же задумал этот доктор Вакабаяси?! Я бы с радостью все вам объяснил, да вот беда: доктор Масаки, который следит за происходящим с чердака, и сам мало что понимает… Так что, дамы и господа, не обессудьте… Однако совсем скоро вы узнаете об одном деле, которое доктор Кётаро Вакабаяси — обладатель острого ума, прозванный газетчиками «распутыватель загадок», пытается разрешить в столь мучительных и необычных усилиях. Также вам откроется непостижимый и загадочный ум преступника, который стоит за этим страшным делом! Даю слово, вы узнаете обо всем в более чем достаточных подробностях. Вот-вот перед вашими глазами развернется хронология этих незаурядных событий, и, поверьте, она вас не разочарует! Как видите, это дело уже в руках доктора Вакабаяси, черного монстра из покойницкой медицинского факультета университета Кюсю. И теперь доктор Вакабаяси готовится к битве с чудовищем по другую сторону баррикад… К битве, которая потребует крайнего напряжения умственных и физических сил! Итак, закончив переписывать реестр трупов, доктор Вакабаяси бросает его на стол рядом с незаполненным свидетельством о смерти. Он тяжело поднимается, собирает разбросанные по комнате губки, марлю, вату и тому подобное, заворачивает вместе с канцелярскими принадлежностями и косметикой в новый платок и туго перевязывает бинтами. Похоже, он собирается выкинуть все это тайком и держать сегодняшнюю операцию в секрете. Вероятно, потому он и не стал брать образцы тканей у трупа № 414. Закончив работу и еще раз тщательно осмотревшись, доктор Вакабаяси берет белое кимоно и униформу медсестры, приближается к столу, чтобы одеть девушку, которая, похоже, так и не отошла от анестезии… но вдруг замирает, роняет вещи и отшатывается. Красота этой девушки не просто бросается в глаза… Нет! Цвет жизни, разительно отличный от цвета мнимой смерти, с каждым вдохом наполняет ее тело… ее щеки… ее губы… Цвет крови, цвет ароматных лепестков, цвет сладкого желе… Особенно милы чуть розоватые груди, которые вздымаются, будто плоть моллюска из таинственной страны, и в белом свете ламп придают сцене мечтательное очарование. На холодной роскоши этого мраморного стола уже никогда не появится такая неслыханная красавица! Перед этой красотой, перед этим дыханием, что вздымает волнами ее грудь, любой человек захочет пасть ниц… Будто опьяненный увиденным, доктор Вакабаяси пошатываясь встает. Его черные плечи сотрясаются слабыми конвульсивными вздохами в такт дыханию девушки. Он сгибается в поясе и бессильными, дрожащими пальцами снимает маску, которая все это время была на его лице. Ох… как же страшно он выглядит! При ярком свете его вытянутое лицо представляет собой полную противоположность лица красавицы, что лежит на столе для вскрытий. Бледное, как у мертвеца, оно покрыто к тому же капельками пота. Налитые кровью глаза поблескивают, в них сочетается крайняя слабость и крайнее возбуждение, как бывает у горячечных больных. Губы высохли и приобрели болезненно-красный оттенок. Черные волосы прилипли ко лбу, на виске бьется жилка. Одетый в черное с головы до ног, он смотрит вниз… Некоторое время доктор Вакабаяси стоит неподвижно. О чем он думает? Что собирается сделать? Неизвестно… Но вдруг под его правым глазом возникает спазм и прорезается глубокая морщина. Тотчас же бледное, как бумага, лицо доктора искажается судорогой. Плачет он или смеется, не понять. Красные глаза помаргивают, будто он чему-то рад… Но вдруг он раскрывает алые сухие губы и, словно волк, вываливает бледный язык! Насмешка?.. Те, кто знают доктора Вакабаяси, всегда спокойного и вежливого, не видали такого и во сне! Нет… это его дьявольское лицо появляется лишь в те минуты, когда он один. Наконец доктор Вакабаяси медленно поднимает голову. Приглаживает обеими руками волосы, растрепавшиеся над уже высохшим лбом, поднимает мутный взгляд и смотрит на четыре лампочки под потолком. Его дыхание делается все более и более прерывистым, на щеках появляется едва заметный румянец. Глаза доктора сужены, будто он вглядывается в незримого собеседника. Вдруг откуда-то из глубин его живота доносится клекот. «А-ха… а-ха-ха-ха… а-ха-хха-ха!» — смеется он, закусив губу и глядя на лицо спящей красавицы. Дрожащими пальцами он поворачивает выключатели — первый… второй… третий… и, наконец, четвертый. Но комната не погружается во мрак: сквозь задернутые шторы уже пробивается рассвет, и все приобретает прозрачно-голубой оттенок, будто на дне морском. Доктор Вакабаяси резко прикрывает лицо дрожащими руками, делает, пошатываясь, несколько шагов, сталкивается со стеной и оседает на пол. Уронив руки и вытянув ноги, он вяло опускает голову, словно в обмороке. Губы девушки, лежащей на столе, начинают слегка шевелиться, и с них слетают тихие, сонные слова: — Братец… где ты?.. [ЭКРАН ГАСНЕТ] [ТИТР] Встреча доктора Масаки и доктора Вакабаяси. [ПОЯСНЕНИЕ] Далее на экране появляется доктор Масаки, дремлющий в профессорской комнате на втором этаже главного здания кафедры психиатрии Императорского университета Кюсю. На дворе солнечный день, 2 мая 1926 года. То есть с момента воровства и подмены трупов, запечатленного камерой для съемки цветного звукового фильма с титрами доктора Масаки, прошла ровно неделя. В окнах профессорской, выходящих на три стороны, блестят ослепительные волны сосновой зелени, а стрекот цикад напоминает о скорой жаре. В южные окна видно яркое, будто нарисованное пигментами, майское небо. Теплый ветер доносит звуки строительства «Клиники свободного лечения», что развернулось прямо под окнами. Доктор Масаки, в белом халате и с пенсне на носу, мирно дремлет, устроившись в огромном вращающемся кресле между печкой и столом. Меж пальцев его правой руки зажата потухшая сигара, в левой руке — свежий номер газеты. Он похож на доктора-недотепу из западных комиксов. На обратной стороне недочитанной газеты, над тремя колонками (тут камера берет крупный план) виднеется огромный заголовок: «РАССЛЕДОВАНИЕ УБИЙСТВА НЕВЕСТЫ ЗАШЛО В ТУПИК». Электрические часы над печкой показывают три часа и три минуты. В профессорскую входит швейцар лет сорока в специальной университетской форме и почтительно кладет перед доктором Масаки визитную карточку. Раздается стук закрывающейся двери. Доктор Масаки просыпается, берет карточку и, вглядываясь в нее, недовольно морщится. — Что еще? Сколько раз говорил этому чурбану, все без толку! Разводит тут китайские церемонии. Скажи, пусть запросто берет и заходит когда вздумается. С важным видом он швыряет визитку на стол и снова погружается в дремоту. Гордо держа перед собой узелок из голубого шерстяного муслина, в комнату беззвучно заходит доктор Вакабаяси в длинном сюртуке и садится на маленькое вращающееся кресло напротив доктора Масаки. Сцена все больше напоминает кадр из комикса: миниатюрный доктор Масаки полулежит в огромном кресле, а долговязый доктор Вакабаяси скромно ютится в маленьком, что стоит напротив. Страдающей от хронической болезни доктор Вакабаяси начинает мучительно откашливаться, прижимая белый платок ко рту. Это будит доктора Масаки. Потягиваясь, он поднимает над головою сигару и газету и зевает так широко, будто не прочь поглотить не только доктора Вакабаяси, но и весь кабинет, университет Кюсю и даже самого себя. Таким образом, с большого зевка, начинается разговор двух докторов, который лишь кажется научным и серьезным — реплики их пропитаны иронией, нападками и колкостями. Но полагаю, от вас не скроются те важные намеки, что таятся под мишурой словесной дуэли. — А… Пришли, наконец-то! Ха-ха-ха… Ну да, самое время прийти. — Полагаю, вам уже все известно… — Не просто известно, посмотрите-ка! «Расследование убийства невесты зашло в тупик». Конечно, и брехни в статейке полно. — Да… Но как вы узнали, что я имею к этому отношение? — Тоже мне секрет! Недавно я вам звонил по делам, но мне ответили, что вы отменили дневные лекции и поехали куда-то на автомобиле. Так я понял: случилось нечто из ряда вон! А когда в вечерней газете вышла статья на четыре колонки под огромным заголовком «Убийство невесты в ночь перед свадьбой», я тут же догадался, что именно так заинтересовало вас! — Ага. И вы знаете, почему я здесь? — Конечно! Сегодня или нет, но вы бы непременно явились. О-о! Я ведь с самого начала не сомневался, что это психическая наследственность! И лишь ждал, пока вы все расследуете и принесете мне на блюдечке! Ха-ха-ха… — Боюсь сказать… Но так и есть. И дело связано с происшествием двухлетней давности. — Двухлетней давности? — Да… — Хм… Два года назад было нечто подобное? — Этот же юноша задушил родную мать. — Н-да… Тот же юноша, тот же метод… Еще и мать! Хм… — Я был консультантом по тому делу и не сомневался, что убийце удалось скрыться. В невиновности юноши я был уверен, однако убийцу так и не нашли. — И это несмотря на вашу хваленую проницательность? — К стыду своему, в этом сложном деле я оказался наивен, будто младенец. Как бы это объяснить… преступление явно имело место, но никаких улик не осталось. — Хм… интересно… — Однако я не успокоился и продолжал искать убийцу. Я говорил с Яёко, старшей сестрой жертвы, я связывался с полицией и просил незамедлительно сообщать мне о малейших событиях в жизни юноши. И вот два года спустя, в ночь перед свадьбой, этот молодой человек душит собственную невесту по имени Моёко Курэ, дочь Яёко. Полагаю, виною тому, как и два года назад, послужил припадок психической болезни. Разумеется, теперь мое утверждение, будто юноша невиновен в смерти матери, звучит неубедительно… — Ха-ха-ха! Замечательно, замечательно! Иначе все было бы слишком просто… Но теперь вы можете испытать свои силы. — Мне вовсе не до испытаний… Уверен, это происшествие послужит хорошим материалом для моей диссертации о психиатрических преступлениях, которую я пишу под вашим руководством. Я исследовал каждую деталь с трех или четырех ракурсов и подготовил документы — они в этом свертке. — Ого! Как много! После убийства прошла лишь неделя, а у вас уже столько написано? — Нет… там еще документы о событиях двухлетней давности. Я неустанно собирал заметки об этом происшествии… Моя астма, понимаете ли, все прогрессирует, и я не уверен, что проживу хоть сколько-нибудь долго… — Хм… Да вы, кажется, совсем ослабли… Обратите на это внимание. Никак нельзя допустить, чтобы в конце концов охотник за мумиями сам мумифицировался, а я сделался психическим призраком! А-ха-ха-ха! Благодарю, благодарю… Но что это за квадратный ящичек в самом верху? — В нем свиток, который использовался для внушения в этом деле о психической наследственности. Футляр я заказал у ремесленника. Уверен, что Итиро Курэ стал выказывать признаки психического расстройства, когда ему показали данный свиток. Сейчас, как я уже говорил, мнения суда и полиции совершенно отличны от моего. Они считают, что юноша притворяется. И если я предъявлю им этот свиток в качестве улики, связанной с припадком психической болезни Итиро Курэ, они наверняка рассмеются мне в лицо. Однако я все же рад, что артефакт остался у нас… — А-ха-ха-ха! Недурно! Видеть бы их лица в тот момент, когда вы продемонстрируете этот свиток полиции или судьям! Поглядите, мол, это важный материал, он поможет выяснить, как влияют внушения на психическую наследственность. Все в строгом соответствии с новейшей теорией доктора Масаки! Хорошо, если за шарлатана не примут! А-ха-ха-ха! — Ха-ха… это лишь формальность, чтобы избежать утаивания, как в прошлый раз… На самом деле я не мог его не присвоить… — Действительно, вы не упустите такой возможности. — Да, пожалуй… — Вы пришли сюда, чтобы навязать мне эти документы и это дело? — Да… И еще кое-что… Я осмелюсь просить вас провести психиатрическое обследование этого юноши, Итиро Курэ. Сейчас он содержится в доме предварительного заключения Дотэмати в Фукуоке как подозреваемый в убийстве. — А, вот оно что… О его психическом состоянии я могу судить лишь из газет. Похоже, он страдает от амнезии, возникшей после приступа. То есть внушение или еще что из этого свитка вызвало у него психический сдвиг, приступ сомнабулизма, в котором он придушил невесту. Когда же его попытались задержать и привести в чувство, он стал буйствовать. Из-за усталости нервных клеток, которые пришли в чрезвычайное возбуждение, все воспоминания о прошлом, вплоть до момента приступа, сразу же стерлись. Так называемая ретроградная амнезия… Все это я понял исключительно из газет. Случай далеко не уникальный, так что не стоит дергать меня лишний раз, ваших комментариев будет вполне достаточно. — Да… Но… дело в том, что мое реноме подорвано. Боюсь, мне одному не доверят проводить обследование. Да и суд, кажется, уже видит в Итиро Курэ убийцу-маньяка… — Хм… Несусветная чушь! Как может судья, не специалист в подобных вопросах, позволять себе такие высказывания? Да разве ему неизвестно, что болезни под названием «помешательство на убийствах» не существует?! Не глядя записать убийцу в психические маньяки — это ошибка пострашнее, чем спутать умышленное убийство и убийство, совершенное в состоянии аффекта! — Это так… — Да… Вы прекрасно знаете, как важны для психической экспертизы слова и действия до и после припадка. Примерно так же, как важны для расследования уголовного дела слова и поступки подозреваемого до и после преступления. Но никто, ни один ученый этого не знает! Поэтому воз и ныне там. Психически больных можно сколько угодно звать чокнутыми, но их поступки на самом деле предсказуемы! В зависимости от причин, пробудивших болезнь, от психической наследственности, от степени ненормальности они демонстрируют определенную логику и сходят с ума на свой манер. Их действия подчинены строгому логическому порядку, который даже логичней, чем преступления обычных людей. Если же сумасшедший убивает кого-то, его состояние до и после убийства должно анализироваться гораздо тщательнее, чем в случае с вменяемым преступником. — Правда? Впервые слышу…