Почему же Итиро Курэ, сидевший в палате до вчерашнего дня, вдруг снова вышел на площадку клиники? Возможно, процесс возвращения сознания достиг определенной стадии или же по причине усиленного питания его половое чувство снова достигло уровня извращенности, и он пошел за мотыгой… Я смогу сказать наверняка, если еще немного понаблюдаю. В любом случае я уверен, что вскоре в психическом состоянии Итиро Курэ наступит перелом… Ха-ха-ха. Я внимательно слушал его слова и смех. Под окнами снова запела безумная танцовщица… Я сосредоточенно смотрел на зеленое сукно стола. «Преступление, замешанное на психиатрии. Такое ни один детектив не раскроет. Но ты можешь стать великим сыщиком и разгадать загадку!» — эти слова доктора Масаки крутились у меня в голове. Вдруг что-то щелкнуло. Я удивленно поднял голову: стрелки электрических часов, висящих над доктором Масаки, передвинулись с 10:56 на 10:57. — Забавная история, верно? Смотришь на один-единственный случай, и все нынешние методы лечения психических заболеваний кажутся такими наивными. И в то же время мой прекрасный и беспрецедентный эксперимент по свободному лечению… — Погодите, — я выставил вперед правую руку, будто отгораживаясь от водопада слов доктора Масаки. Глядя в это худое, похожее на череп лицо, что сияло от гордости, я уселся поудобнее в кресле. — Погодите, доктор… Ваш эксперимент по лечению… Все это ради чистой науки… или?.. — Разумеется! Разумеется, ради чистой науки! Ведь я хочу показать ученым пустобрехам всего мира, что психические болезни можно лечить! — Погодите… я не об этом. Я хотел спросить… — Тогда о чем же? — доктор Масаки недовольно закатил глаза, расправил плечи и откинулся в кресле. — Получается, до сих пор неизвестно, кто сделал внушение, лишившее Итиро Курэ рассудка, и показал ему свиток? — А… Об этом мы не говорили. Конечно, этого не знает никто. Даже полиция. Для них и вопроса такого не существует… Доктор Масаки аккуратно поправил пенсне. — Как я уже говорил, Яёко, тетка Итиро Курэ, забрала свиток со второго этажа амбара, но Вакабаяси заполучил его и передал мне. Поэтому, кроме нас, документ не видел никто. А в полиции и суде Вакабаяси подняли на смех, мол, распутыватель загадок, не способный раскрыть дело, купился на какое-то суеверие. Да и Яёко обвела всех вокруг пальца — прикинулась дурочкой и разложила носовые платки прямо на столе, спрятав таким образом свиток. В газетах писали об этом происшествии в колонках «Слухи и сплетни», а деревенские жители, которым Сэнгоро все рассказал, судачили, будто Итиро получил во сне божественные указания и в сумерках, когда появляются разные духи, пошел в каменоломню, где и обнаружил свиток. Люди из числа скептиков поговаривали, что кто-то влюбился в Моёко и решил использовать старинную легенду, чтобы насолить Итиро, но неожиданно все сработало… — Ах! — вырвалось у меня. Я резко поднялся, схватившись руками за край стола, и посмотрел на доктора Масаки. Тот удивился моему крику и, выдувая струю дыма, округлил глаза. Сердце мое билось все сильнее и сильнее. Я понял. Я все понял! Сам того не подозревая, доктор Масаки вдруг пролил свет на обстоятельства этого дела. Обо мне ничего нигде не говорится, потому что я тоже потомок У Циньсю! И мы с Итиро Курэ похожи как две капли воды! И хотя по результатам вскрытия Тисэко оба врача заключили, что она родила одного ребенка, вероятно это было лишь уловкой! Все для того, чтобы я прошел через испытание. На самом деле мы с Итиро Курэ близнецы, разлученные по какой-то причине в раннем детстве. Я тайком вернулся в родной город и влюбился в Моёко. Или же, пользуясь тем, что мы с Итиро выглядим совершенно одинаково, вел двойную игру втайне от брата. Потом я узнал об этой легенде семьи Курэ и привел в исполнение свой жестокий план прямо в ночь перед их свадьбой. Это был я! Однако, поскольку и в моих венах бежит кровь У Циньсю, я тоже сошел с ума, и меня приняли за Итиро Курэ, но никто не заметил подмены. Доктора Масаки и Вакабаяси попытались выяснить, кто есть кто, но не смогли отличить жертву от преступника. Да… Теперь суть проблемы не вызывает сомнений. Конечно же, так все и было, а иначе никак не объяснить… Ах! Значит… это все я?! На моем лице отразился ужас. Доктор Масаки смотрел на меня, по-прежнему улыбаясь. Видя, как я пытаюсь отдышаться, он с деланным удивлением спросил: — Что такое? Вы так резко встали. Запинаясь, я вымолвил: — А что… если это я показал Итиро Курэ свиток? Не дослушав меня, доктор Масаки громко расхохотался: — Уа-ха-ха-ха! Ты — преступник, а Итиро Курэ — жертва?! Вот это номер! Старинный детективный приемчик, но я-то догадывался, что так все и выйдет. А-ха-ха-ха… Однако ж… А если все совершенно наоборот? — Наоборот? — Ха-ха-ха! Брось, тебе ни к чему играть неблагодарную роль преступника. Поскольку вы на одно лицо, я могу запросто поменять вас местами: жертва или преступник — никакой разницы. Все одно и то же, но лучше, чтобы жертвой был ты, не правда ли? А-ха-ха-ха. Окончательно запутавшись, я как подкошенный плюхнулся на стул. — Не стоит каждый раз терять голову. Разве я не предупреждал тебя с самого начала? Если не подходить к этому делу хладнокровно, получится несусветная чушь. Клянусь Удзура-но-о, воплощением Будды в святилище на горе Ураяма, твоя роль в этом деле отнюдь не простая. Она куда серьезнее, чем ты думаешь. — Но… неужели может быть еще серьезнее? — Не верится? Однако это так. Объяснение не покажется легким, но я повторю еще раз: в нашем мире, именуемом современной цивилизацией, не все подчиняется принципам материализма. И не познав основной принцип психической науки, ты никак не поймешь истинное положение вещей, соответственно, память к тебе не вернется… С материалистической точки зрения существуют лишь три измерения: длина, ширина и высота. Но с точки зрения субъективной психической науки мы живем в мире, который является четырех-пятимерной системой, где также есть высшие измерения — «время» и «сознание». И принципы двух миров — психической науки и материалистической — противоречат друг другу. Впрочем, ты уже достаточно наслушался о том, как они работают… Именно в этих принципах ты должен искать разгадку. Даже не так! Разгадка уже давно лежит в твоем кармане! Я сам положил ее туда. — Это… когда же? — Когда мы говорили об аутоскопии. — Об аутоскопии? Но что это такое? — Ха-ха-ха. Так и не понял? — Нет… не понял. — Ну ладно. Самое странное и таинственное в этом происшествии то, что нашелся человек, неотличимый от тебя внешне, так? Из-за этого другого человека ситуация и стала такой запутанной. Более того, я уже объяснял тебе, что дело в аутоскопии, не помнишь? — Но… Эти загадки… все глупости! — Ха-ха-ха. До сих пор сомневаешься в аутоскопии? Ну что ж, люди доверяют только личному опыту. Так безопасней, конечно, да и сюжет будет интереснее, поэтому не станем торопить события. Человек довел Итиро Курэ до сумасшествия, сам он чокнулся, или же злополучный свиток выпрыгнул из статуи бодхисаттвы Мироку и свел его с ума? У тебя есть три варианта, подумай как следует. Таков кратчайший путь вспомнить прошлое. — Но… эти таинственные факты… — вмешался я, не в силах вынести собственных мыслей. — Повторяю, торопиться не надо. Скоро тайна раскроется, и ты поймешь, что никакой тайны и нет. — Когда же?.. — Когда? Не знаю, но точно не сегодня. Во время нашей беседы я провел ряд серьезных экспериментов, чтобы вернуть тебе память, но все напрасно. На сегодня хватит, твой разум недостаточно окреп, и продолжать нельзя. — Однако… вы же обещали! — Обещал, но ничего не могу поделать. Чем тратить впустую мое и свое время, лучше отдохни. Вернемся к этому позже. — Профессор! Но… погодите! Вы же знаете, в чем кроется тайна! Не так ли? — Разумеется, знаю! И ты имеешь к ней непосредственное отношение. — Так объясните же мне! — Ни за что! — отчетливо процедил доктор Масаки, зажав сигару в краешке рта. Он скрестил руки, горделиво выпятил грудь и холодно рассмеялся. А потом, раздраженно оглядев меня, добавил: — Сам подумай, предположим, я раскрою тебе правду и ты узнаешь, кто свел с ума Итиро Курэ. Однако моим словам никак нельзя доверять, пока к одному из вас — к тебе или к Итиро Курэ — не вернется память. Даже если судебный медик Вакабаяси приведет какие-то непоколебимые доводы или я сообщу, кто преступник и при каких обстоятельствах все это случилось… Что, если к кому-нибудь из вас вернется память и он расскажет, кто на самом деле показал свиток Итиро Курэ в каменоломне Мэйнохамы?! Тогда и делу конец. Вот почему этот случай уникальный. И я воздержусь от опрометчивых высказываний. Я невольно вздохнул. Казалось, моя способность к суждению снова натолкнулась на стену. — Похоже, ты все еще не понимаешь… Тогда я поясню еще один важный факт. Кто бы что ни говорил, всю ответственность за поимку этого загадочного преступника несет Вакабаяси. Даже если полиция махнет на данный случай рукой, сочтя Итиро Курэ простым сумасшедшим, совесть ученого Вакабаяси, этого исследователя психической преступности, не позволит ему бросить расследование на полпути и оставить самый главный вопрос нерешенным. Другими словами, Вакабаяси не в том положении, чтобы предавать настоящего преступника забвению, хочет он того или нет. Ну а я нахожусь в иной ситуации и не несу никакой ответственности за тяжкие труды Вакабаяси и его детективные потуги. Я всего лишь частный консультант, понимаешь? Моя задача как специалиста — вернуть тебе или Итиро Курэ воспоминания, а вот поиски виновного никак не входят в мою компетенцию. Как ученый-психиатр, я готов описать причины и ход болезни, чего вполне достаточно, чтобы опубликовать исследование. А имя человека, который свел Итиро Курэ с ума, для меня второстепенно. Состояние пациента объясняется принципами психической наследственности, и потому труды мои будут обладать научной ценностью… Но Вакабаяси лез из кожи вон в попытках отыскать преступника, и вот результат. Мне же, как ты понимаешь, все это совершенно не нужно! — невозмутимо заявил доктор Масаки и положил руки на подлокотники кресла. Он снисходительно посмотрел на мою разочарованную физиономию и выдул кольцо дыма. Из-за этой холодной, отстраненной манеры, характерной для ученых, я вдруг ощутил невыразимое презрение к доктору Масаки. Его издевки и нежелание помочь пробудили во мне такое недовольство, что я невольно выпрямился и откашлялся. — Но… разве это не низко, профессор?! Пускай вы ученый, но можно ли оставаться таким равнодушным? — Еще как можно! Допустим, я пойду навстречу Вакабаяси и помогу отыскать преступника… Но на каких основаниях мы его задержим? В глазах у меня вдруг защипало. Я очень хотел высказать все, что думаю, но почему-то не мог. — На каких основаниях?! Да на любых! Представьте, сколько людей не могут спать спокойно, пока преступник гуляет на свободе, пока он не казнен! Яёко, Моёко, Итиро Курэ… Да и я сам, если имею к этому какое-то отношение! Они ни в чем не виноваты, но мучаются так, что лучше не жить вовсе! — Хм… пожалуй, — безучастно бросил доктор Масаки, рассеянно разглядывая клубы дыма. Я же продолжал с неожиданным пылом: — И если моя душа может отделиться от тела, почему бы ей сейчас не вселиться в кого-нибудь и не назвать имя преступника, которого она помнит?.. Я провозглашал бы его на улицах при свете дня! Я преследовал бы его до самой смерти! Я так бы отомстил, что сама смерть показалась бы ему подарком! — Хм… любопытные у тебя желания… И в кого же ты собрался вселиться? — Как в кого?.. Вы еще не поняли? Ведь Итиро Курэ видел глаза в глаза этого преступника! — Ха-ха-ха-ха. Занятный ты человек. Что ж, не стесняйся, вселяйся, в кого пожелаешь. Но если у тебя это пройдет благополучно, мне, знаешь ли, будет не до оваций. Придется заново начинать психиатрические исследования, ведь самый важный пункт моей теории в том, что «переселение душ», «одержимость», «перерождение» суть эффекты психической наследственности и ничего кроме! — Да, понимаю, но вам, профессор, нет дела до всего этого, а доктору Вакабаяси есть! Разве он не передал вам свое расследование, чтобы вы помогли Итиро Курэ вернуть память? — Ты прав. Именно потому мы с Вакабаяси затащили тебя сегодня в этот кабинет и проводили разные эксперименты, пытаясь воскресить воспоминания. Но мне надоело доискиваться правды… Да ты и сам все поймешь, когда узнаешь имя преступника. Доктор Масаки снова выдул длинную струю дыма. Я скрестил руки и злобно смотрел на его подбородок.