– А ты как посоветуешь? – Лучше прикажи выпороть меня. Тогда Ашерали останется мне другом. – Хитер, змей. Так чем ты меня собирался развлекать? – Если великому султану угодно будет сыграть… – Не угодно. – Желание моего повелителя – закон для меня, – покорно склонил красивую голову придворный маг, и его ковер-самолет попятился к дверям. – Подожди, – прищурился Ахангер. – Мне угодно узнать, почему ты не уговариваешь меня, не предлагаешь фору и не соглашаешься играть белыми? – Мне жаль разочаровывать моего повелителя, да падет ранняя седина на мою глупую голову, но играть я предлагал вовсе не в шатрандж. – Неужели в алькерк? – Прости, светлейший, но и не в алькерк. И даже не в го, не в ко-вай, не в латрункули, нарды или рэндзю. – Но более интересных игр, чем эти, я не знаю! – Я заслужил порку за то, что имел наглость огорчить моего повелителя, но эта игра – новая. О великий Ахангер, мне стыдно признаваться… ее придумал я сам. Прикажешь отправиться к палачу? – Прикажу, не сомневайся. Но сначала хочу узнать, в чем она заключается. – Сегодня у северных ворот твоего дворца появились две молодые женщины. Вернее, женщина – только старшая из них. Вторая – еще не сорванный бутон. – Похоже, сегодня у палача все же будет работа! Отвлекать меня от послеобеденных размышлений ради двух женщин, да еще и предлагать поиграть с ними, было с твоей стороны очень большой ошибкой! – Как будет угодно великому султану. – Ковер с магом снова двинулся к двери. – Стоять! – Жду распоряжений. Мой султан желает, чтобы меня выпороли можжевеловыми прутьями? – Да, желает. Но сначала поясни, что именно ты имел в виду, когда назвал игру совершенно новой. В ней будут прятки? – Увы, мой султан, никаких пряток. – Погоня на твоем ковре по саду? – Как ни прискорбно, нет, это уже старая игра. – Лавка с драгоценностями? – А это еще более давняя игра… да и девушки не из тех, которые согласятся показывать свои ножки за блестящие камушки. – Вообще-то все они на это готовы, разница только в количестве и величине камней. – Согласен, мой султан. Но этим нужен очень большой камень, и сначала придется хорошенько стукнуть им новеньких по голове, а потом самим задирать подол. – Неинтересно. Я не люблю гоняться за женщинами с булыжниками. – Так я отправляюсь к палачу? – Ковер снова дернулся к двери. – Стоять, я сказал! – Султан отпил несколько глотков прохладного шербета и задумчиво уставился на мага. – Мне кажется или ты и в самом деле сейчас играешь со мной, как кошка с мышью? – Разве я осмелился бы? – Сквозь показное огорчение на красивом лице придворного мага еле заметно светилось ехидное веселье. – Я всего лишь попытался развлечь моего господина. – Надо сказать, это у тебя получилось. Впрочем, готов признать, как обычно. Ну давай сюда своих красавиц. Даурбей?! Ты чего молчишь? – Прости мне мою строптивость, грозный султан, но сюда их пока нельзя. Нужно сначала уточнить правила игры. – Да? – Некоторое время султан с сомнением смотрел на кротко опустившего взгляд мага, потом махнул рукой: – Излагай. – В этой игре все должно быть по-новому. Раньше мы искали, догоняли и ловили убегающих на волю птичек, запугивали их и подкупали, соблазняли и очаровывали… и так тысячу раз. Теперь все будет наоборот. – Я с семнадцати лет не люблю, когда женщины за мной гоняются, ловят меня и соблазняют! На всю жизнь запомнил, как случайно попал в гарем к отцу! – Дозволь сказать слово, великий повелитель, не гневайся! Мне известно, какие игры противны моему султану, и я ничего подобного не придумывал. – Да? А как же тогда играть наоборот? – В более широком смысле. Раньше мы играли против женщин, а теперь будем за них. – С каких это пор ухаживание за райскими птичками, украшение их шелками и парчой, осыпание драгоценностями и ласками считается игрой против них? – саркастически усмехнулся Ахангер. – Ты бы еще сказал, что мы боремся с садом, выкорчевывая в нем сорняки. – Да простит повелитель мою смелость, но это очень непростой вопрос, думаю, на нем спотыкался не один философ. И мне, маленькому мышонку в мире титанов, не раз приходилось проверять правоту некоторых рассуждений на своей голове и шкуре. Ведь мы выращиваем персик, чтобы потом вкусить его плоды, ловим в плен ласковых речей и алмазных колец птичек, желая получить в их объятиях блаженство. И не спрашиваем ни сад, ни дев, хотят ли они стать нашим угощением. – Ты меня совсем запутал! Думаешь, я сам не знаю, что далеко не все девы попали в мой дворец по своей воле? Но я сделал все, чтобы они с этой судьбой смирились. И тебе это ведомо лучше других, ты исполняешь все их капризы и пожелания. Поэтому скажи просто, как ты собрался играть в этот раз и чем таким новенькие приношения отличаются от других. – Всем. Во-первых, они не приношения, их тебе никто не посылал. Они сами пришли. Но вовсе не имели желания попасть в твои сады и дворцы – всего лишь прятались от саранчи. И я мог бы просто вернуть их домой, но они туда не желают. Их мужчины оказались так глупы, что насмерть обидели своих возлюбленных. Впрочем, старшая гостья – законная жена. – Даурбей! Я начинаю сердиться! По-настоящему! Решать семейные дела простолюдинов – недостойное моего положения дело! – Умоляю, смирите свое нетерпение, мой повелитель, я не сказал еще самого главного. Девы вовсе не простые простолюдинки и даже не жительницы Дугрея. Они прибыли из столицы магов, но перед этим побывали во владениях кайсамского хана. – И он их так просто отпустил? – Во взгляде Ахангера впервые за весь разговор зажегся неподдельный интерес. – А он и не знает про их визит. Зато в курсе его придворные маги, которых старшая из наших милых гостий избавила от всех ценных амулетов. – Тогда нам пора приказать копать им могилки. – Могилки пригодятся каждому, кто осмелится оскорбить этих девушек. Однако сами они попытаются защищаться только в самом крайнем случае. А вот четверо темных магистров, пытающихся разыскать женщин, убьют за них любого. Старшая из дев – жена темного магистра Изрельса и сестра магистров Кадерна и Тодгера, а младшая – принцесса Лирского королевства и невеста того же Тодгера, придворного мага ее отца. – Продолжай! Похоже, твоя игра начинает меня интересовать… – Султан приподнялся на локте, подвинул ближе блюдо с винной ягодой, бросил одну в рот, пожевал и вдруг с подозрением осведомился: – А откуда ты все это знаешь, ведь девы появились у ворот совсем недавно? – Я же темный маг, – скромно опустил длинные ресницы Даурбей. – И у меня много друзей в Айгорре. И среди них сыскари из столичных агентств – иногда они выполняют мои задания, иногда делятся любопытной информацией, не бесплатно, конечно, но она того стоит. Так вот, Изрельс нанял лучших сыщиков, чтобы найти двух женщин и мага Тодгера, своего бывшего ученика. Сорока шепнула на ухо – между ними была ссора и даже драка, они разнесли половину столичного дома старшего магистра. Но потом помирились и даже сходили вместе в салон, который Летуана, жена Изрельса, купила всего за пару часов до этого. Теперь оба щеголяют несмываемыми узорами на лицах, но злые языки утверждают, будто такие у них по всему телу, и это украшение стремительно входит в столичную моду. Салон Летуаны работает круглые сутки, а сама она, как сообщил в последнем письме мой друг из агентства, отправилась в гости к одному из старых друзей, своему бывшему жениху, и он тут же за очень неплохую сумму продал обеих дев агенту кайсамского хана в так называемые заложницы и тотчас отправил на остров Наслаждений. – Ты знаешь имя этого подлеца? – нахмурившись, поднял одну бровь султан. – Да. Изрельс его вычислил и дал задание сыщикам искать не покладая рук. А пока ищет коллегу сам. С ним оба брата Летуаны и примкнувший к ним придворный маг хана. – Так кто это? – Рандолиз. – Вот как! Значит, мы будем играть на стороне беглянок? И никакими сведениями с их мужьями и братьями делиться не будем? – Вот заключим с девами договор и решим – выдавать понемногу правду или направлять их на ложный путь. – Я бы выбрал ложные пути, – мечтательно и хищно облизнулся султан. – Тогда игра будет длиннее! * * * – Ну и куда у тебя были привязки на амулете переноса? – едва оказавшись в кабинете шурина, приступил к допросу Изрельс. – Сядь, выпей вина или лимонаду и успокойся, – огрызнулся Кадерн. – Как будто сам не знаешь, куда может понадобиться срочно попасть темному магу. Могу сказать, самый безобидный путь там – домой, к родителям. Ну, еще к друзьям и коллегам, ближайшим и дальним правителям. А есть проходы и в болота кикимор, в море русалок, в дриадские леса и овраги оборотней. И даже на Пылающие острова. – Темный свет, а к драконам-то тебе зачем? – поразился Тодгер. – А они не люди? Вернее… разумные существа. И, как у всех разумных, у них три проблемы – где заработать, как потратить и что делать с детьми. – Интересно, – прищурился Изрельс и покосился на ученика. – Ничего особого. Мальчик подрос и пожелал посмотреть мир. Ну и удрал, хотя у них запрет на переходы в нашу сторону. Но для бурлящего энергией юного дракона преград не существует. А едва оказавшись в небольшом городке, пустился в разгул. В результате – три ошпаренные девицы. Оказывается, никто не объяснил детинушке, что люди могут и не перенести слишком горячих объятий. Вот и пришлось мне лечить красоток и возвращать беглеца… Теперь его родичи доверяют мне деликатные поручения. – Завидую, – коротко признал Изрельс. – И сразу вопрос – ты не имеешь с ними связи? Предупредить на случай, если Лета туда угодит. – Мне другое непонятно, – подозрительно уставившись на старшего брата, задумчиво поинтересовался Тодгер, – а почему твой амулет может взять первый встречный? – Глупый вопрос, – отрезал придворный магистр кайсамского хана. – Подумай сам – что ты сказал? С каких это пор Летуана для меня – первая встречная? Это в тебе полудетская ученическая бдительность еще жива, и я могу только поблагодарить Изрельса за то, что вбил ее в тебя. Иначе очень трудно удержать учеников от безумств и ошибок, иногда фатальных. Но поверь, взрослея, все маги начинают понимать, как глупо считать врагами всех подряд. И непременно делают допуск к своим вещам для взрослых и рассудительных членов семьи. На самый крайний случай. Возможно, эта мера спасет кому-то жизнь или счастье.