– Чтобы продолжить ужин с того же самого момента! – съязвил Тодгер. – Вот именно. Но вы можете нам помочь, если согласитесь отправиться со мной к повелителю. – Кому – нам? – насторожился Изрельс. – Ловушка, – еле слышно вздохнул Мальгис. – Нельзя ли поточнее? – прищурился Кадерн. – Все, кто согласится, – мои личные враги! – отчеканил Тодгер. Маги оглянулись на придворного мага лирского короля, резко отшатнулись и смолкли, а ковер Даурбея ласточкой юркнул за спины огромных фиолетовых ифритов. – Это что еще за фокус? – изумленно рассматривая вьющихся над головой Тодгера зеленых туманных змей, опасливо осведомился из засады придворный маг дугрейского султана. – Новая семейная способность у него недавно проснулась, – нехотя буркнул Кадерн. – Мы же из потомственных магов. Вот иногда и получают некоторые редкий или даже никому не известный дар. Поэтому братца лучше не злить. – Да никто его сердить и не собирался, – картинно обиделся Даурбей. – Он совершает банальную ошибку всех ревнивых мужчин. Сам про свою девушку придумал гадость, сам в нее поверил и сам же на нее обиделся. – Не передергивай! – яростно рыкнул Тодгер, и зеленые змеи взметнули ввысь острогубые головки. – Я про свою Дарочку никогда плохого не подумаю! Могу руку дать на отсечение, ничего фривольного она себе с султаном не позволила! Да и тебе похвастать новой победой не придется, хотя по Средиземью ходят занимательные легенды об изворотливости мага, охраняющего султанский гарем. – Я на его месте тоже охранял бы день и ночь, – шепотом признался Мальгис. – Если бы вы меня дослушали, – оглянувшись на дворец, сердито буркнул магистр султана, – сейчас не пришлось бы спорить. Но ругаться с вами мне теперь не с руки. Полезайте на ковер, отправимся в одно надежное местечко. – А может, лучше ты отправишься с нами? В один из моих замков? Там нас никто и никогда не найдет, – попытался уговорить Даурбея Изрельс, но тот лишь пренебрежительно фыркнул: – Вам силу беречь нужно. Насколько я помню, в амулете Кадерна шестнадцать лучей, а Летуана поворачивает все подряд. Не упрямьтесь, мой ковер донесет нас за минуту… Даю слово темного мага, никаких ловушек я не готовлю. – Верится с трудом, – снова вставил словечко недоверчивый Мальгис, но остальные слову Даурбея поверили и через несколько мгновений неслись сквозь нежные утренние облачка к верхней площадке самой высокой башни самого огромного дворца Тогдада. * * * – Ну вот зачем ты заставила меня сбежать? И я хороша – повелась, как распоследняя служанка, самой теперь непонятно почему! – Во-первых, ты и сама знаешь, как я была права. Вернул бы он нас Извергу с твоим братцем – и все началось бы с того же самого места, откуда мы ушли! Тод посадил бы меня в свой замок, а Изверг сделал бы тебя черной Туа и отправил на кухню! А лет через десять ты уже и не удивлялась бы, откуда у тебя взялась стойкая привычка безропотно подчиняться каждому окрику! – Тебе рановато об этом судить, но и с себя я вины не снимаю. И клянусь, больше никогда не буду использовать амулет наугад! – Как будто ты можешь использовать его как-то иначе, – примирительно вздохнула Дарелетта и теснее прижалась спиной к наставнице. После того как за горизонтом угасли последние сполохи нежно-сиреневого заката, на крохотном островке, почти кочке, со всех сторон окруженной необъятным болотом, стало прохладно. Да еще и зыбкий туман, с наступлением ночи поплывший над чахлыми кустиками и бочажками, принес промозглую сырость, проникавшую под легкие батистовые платья, так опрометчиво надетые девушками на жарком островке Наслаждений. Однако вспоминать про собственные накидки, неблагоразумно оставленные где-то неимоверно далеко, не собиралась ни алхимичка, ни ее ученица. Да и возвращаться с поражением на остров, откуда они уходили победительницами, никто из беглянок тоже не желал. Летуана точно знала, какая выволочка ждет ее от старшего брата за избавление его от любимых амулетов, а Дарочка не могла не догадываться, куда отправит ее будущий деверь, если они сами свалятся ему в лапы. – Лета… а может, попробуем посмотреть на другое место? – поежившись, задала принцесса вопрос, который занимал ее уже несколько минут. – Просто посмотреть… и сразу назад. А вдруг окажемся у тебя дома? Нет, я, конечно, не горю желанием оказаться перед твоими родителями – судя по вам с Тодом, они далеко не такие простаки, как мои. Но хотя бы выспимся в тепле. А то у меня уже спина промерзать начинает. – Не хнычь. Я думаю. – И много уже надумала? – С надеждой повернула к ней голову Дарочка и вдруг охнула, уставившись в темноту: – А… эт-то… чт-то т-так-кое? – Все-таки ты заикаешься, – отстраненно отметила алхимичка и нехотя повернула голову. – Вернемся – возьмусь за твое лечение. – Возьмись, – торопливо согласилась принцесса, и ее зубы вдруг предательски лязгнули. – Т-только п-посмотри снач-чала с-сюда. Да куда ты смотришь в об-братную ст-торону! – Могу и в другую, – так же флегматично согласилась Летуана, оглядываясь. – Н-ну? Н-ну, Леточка, миленькая! Ты их тож-же видишь или это т-только у м-меня от х-холода м-мираж? Ну не молчи же! – За «миленькую» прощаю тебе истерику, – задумчиво проворчала Летуана. – И перестань дрожать. Это всего лишь болотные огни, но вот возникают они вовсе не на пустом месте. И теперь мне очень любопытно, зачем сюда ходил мой брат. – А з-зачем он-ни идут к н-нам, т-тебя н-не интересует? – Их создают два народа, кикиморы и дриады. Вернее, дриады создали кикимор, а те научились вызывать болотные огни. – И ч-чем н-нам г-грозит з-знакомство с д-дриадами? – Я же сказала: все зависит от того, чем занимался Кадерн. Если торговал с ними, то мы попытаемся договориться, а если потихоньку таскал отсюда редкие растения, то нас возьмут в плен, а брату отправят послание. – Так нажимай же лучик, Лета! Быстрее нажимай! – дикой кошкой вцепилась в нее Дарочка. – Никогда не поверю, что твои братья могут что-то купить честно. Они же темные маги! – Темные маги – не воры и не убийцы, я тебе это уже объясняла! А нажимать поздно… не видишь, туман завис вокруг нас куполом? Никуда мы перейти не сможем, он магию из любых заклинаний сосет. А если даже и вырвемся, то уйдем недалеко, в соседнюю трясину. – Тогда хоть объясни, как с ними разговаривать! – охнула принцесса, и не думая отодвигаться от наставницы. Наоборот, прижалась еще теснее. – Никак. Они сами все скажут, чего захотят, тогда и решим, как поступить. Если ты не задушишь меня к тому моменту. – Я не задушу, – вежливо, как на приеме иностранного посла, пообещала Дарочка и тут же твердо объявила: – Но отпустить не могу. Вдруг выдастся возможность… Она многозначительно смолкла, а Лета тайком вздохнула. Старший брат, всегда видевшийся ей таким скучным, занудно-правильным сухарем, внезапно начал раскрываться с таких неожиданных сторон, что магистру алхимии начала казаться скучной собственная, зачастую черно-белая жизнь. Ведь тот требовательный и холодный всезнайка, который жил в памяти Летуаны, никогда не стал бы ходить по таким непредсказуемым местам. Да она даже не ожидала, что, крутя камни его амулета, может очутиться рядом со всем известной громадой тогдадского дворца, заслонявшего своими высоченными стенами столицу Дугрея от вплотную подступавшей пустыни. Султан Ахангер вовсе не тот человек, по чьим землям могут свободно бродить все, кому вздумается. Да и свободного обращения Када с невольницами островка Наслаждений тоже не предполагала, и, несмотря на весь свой опыт замужней женщины, изрядно смутилась, рассмотрев, каким жарким огнем разгораются глаза старшего брата в ответ на игривые движения островитянок. А теперь вот дриады! Необщительные, строгие, никому не открывающие ни проход в свои владения, ни своих тайн. Непонятно, как Кадерн умудрился получить привязку к островку в самой глубине их болот. Но тревожил Летуану вовсе не этот вопрос. Ей было страшно даже подумать, куда они с ученицей попадут в следующий раз. Поэтому Лета и пообещала себе не притрагиваться к все более пугающему ее амулету до последнего. До того самого момента, когда никакого другого выхода просто не останется. А огни уже сияли у самого края туманного купола, полупрозрачного и плотного, как матовое стекло. И не просто сияли – обтекли его со всех сторон неторопливым ручейком, подсветили мерцающими бликами ярко-зеленую траву и две сжавшиеся женские фигурки в самом центре. – Вот теперь я прекрасно понимаю, что чувствуют золотые рыбки, когда вокруг их вазы с водой ставят подсвечники, – с нервным смешком пробормотала Дарочка почти в ухо наставнице, помолчала и с сомнением осведомилась: – А нам точно не нужно встать и сделать тройной церемонный реверанс, как перед папенькой, когда он сидит на троне? – Можешь стишок рассказать, – съязвила Летуана и тут же спохватилась: – Но лучше всего помалкивай. Вообразила себя рыбкой? Ну и делай, как они, – самое верное средство. Огни вдруг собрались на вершину купола, засветились маленьким, переливающимся разными цветами солнышком, и туман растаял, открывая стоящих вокруг островка женщин. – Кто вас прислал? – мелодично спросила одна из них, но незваные гостьи словно языки проглотили. Да можно ли не потерять дар речи перед дивным зрелищем? Все в лесных повелительницах было необычным, даже стояли они не на траве и не в болотной жиже, как виделось до этого Дарочке. Ничего подобного, под ногами у каждой обнаружился пышный коврик цветущей курчавой травки, хотя их ног принцесса тоже не рассмотрела. Они были скрыты длинными подолами чудесных платьев, затейливо, словно дорогое кружево, сплетенных из ажурных листиков, травинок и тонких веточек. Украшением чудесным нарядам служили букетики и гирлянды незнакомых принцессе сказочно прекрасных цветов. Но особенно сразил Дарочку облик дриад, еще более изысканно восхитительный, чем их одежда. Хрупкие, изящные, бледнокожие и зеленоглазые, они казались выточенными из мрамора статуэтками с совершенными формами. Медь длинных волос, украшенных роскошными венками, слегка отливала благородной зеленью, но это ничуть не портило дивных лиц. Наоборот, в этом зеленоватом сиянии они выглядели еще более величественными, как любая картина, попавшая в вычурную раму из старинной бронзы. – Они рыбок изображают, – почтительно сообщил один из спутников лесных повелительниц, но в этом вежливом пояснении принцесса прекрасно расслышала веселое ехидство. Она мгновенно перевела взор на мужчин, стоявших в тени прекрасных дев, и очень вовремя вспомнила совет Летуаны. Молчать. И сама себе клятвенно пообещала выполнить это распоряжение и съесть ломтик лимона без сахара за каждое слово, произнесенное в его нарушение. Так как мужчины тут тоже были далеко не простые. А если признать, не кривя душой, то совершенно необычные, невероятные, невообразимые и… Дальше всякие слова терялись, оставался только восторг, смутивший душу принцессы и заставивший ее сердце забиться быстрее. Где-то в глубине сознания Дарочка понимала, как это неправильно и неразумно, но мысли метались, как куры, всполошенные появлением коршуна, и никак не желали успокаиваться. Да и кто из женщин остался бы спокойным, разглядев мускулистых и рослых меднокожих красавцев с пышными гривами каштановых волос? Одеты они были лишь в короткие бриджи и безрукавки из темно-зеленого бархатистого материала да в витые серебряные пояса, украшавшие тонкие, гибкие торсы. – В этой сырости мы и в самом деле уже начинаем превращаться в рыб, – буркнула Летуана, до глубины души огорчив ученицу своим мрачным тоном и глупым заявлением. Разве можно так разговаривать с этими… вот с этими! Да тут нужно каждое слово обдумывать, каждое движение проверять, чтобы не выглядеть последней деревенской замарашкой на фоне зеленоглазых прелестниц. Иначе эти невероятные мужчины начнут презирать гостий, даже не успев их хорошенько рассмотреть! – В русалок, – так же вежливо заметил другой красавчик, и Дарочка по ехидным ухмылкам, мимолетно скользнувшим по губам мужчин, догадалась, что это какая-то местная шутка, всем знакомая, но далеко не добрая. – Они действительно мерзнут, – ровно произнесла ближайшая прелестница. – Несите в тепло. Эти простые слова произвели такой неожиданный эффект, какой никогда не производили самые строгие повеления короля. Да и королевские воины, как хорошо помнилось принцессе, никогда так рьяно не бросались исполнять команды своих офицеров. А тут возле них с Летуаной словно смерч взвился: сразу несколько пар рук подхватили, нежно разжали судорожно стиснутые кулачки Дарочки, отрывая ее от наставницы, и вихрем потащили куда-то. Девушка ни испугаться, ни опомниться не успела, неожиданно для себя обнаружив, что сидит на крепких руках, тесно прижатая к горячей, бесстыдно полуобнаженной мускулистой груди.