– До сих пор мне такие не встречались, – лениво продолжил Ахангер. – В моем дворце все служат за жалованье, постель и еду. Даже красавицы из гарема. – Женщины все такие, – уныло подтвердил Урчелы. – Кто подарит ожерелье длиннее, того и любят. – Мы же не про любовь говорили? А про службу. Вот любовь бывает и бескорыстная, хотя такую непросто найти. Но в этом мужчины сами виновны. Сначала приучают женщин к подаркам, а потом обвиняют их в алчности. – Наверное, я неудачник, – хитрая рожа советника стала совсем скорбной, – но мне бескорыстных красавиц пока не встречалось. Но, говорят, бывают мужчины, которым достаточно пальцем поманить, и все до единой прелестницы у их ног. – А сам ты таких можешь назвать? – исподлобья наблюдая за слугой, осведомился султан. – Ваше мудрейшество первый в этом списке. – Плохой пример. Ты отлично знаешь, ко мне девы идут лишь из желания жить, не работая, и иметь лучшие наряды, украшения и развлечения. И еще лучше знаешь, как я не терплю голословных утверждений. – Он имел в виду меня, – заявил выпрыгнувший из ниши Даурбей. – Какой-то дурак пустил по дворцу слух, будто я соблазняю наложниц из гарема. – Почему дурак? – ехидненько буркнул себе под нос Урчелы. – Потому что не просчитал, чем обернется для него наглая ложь. Я непременно докопаюсь, от кого пошла эта сплетня, и накажу лгуна по-своему, так, как наказывают темные маги. – А как они наказывают? – заинтересовался султан. – Ну, например, над одним из моих друзей на днях подло пошутили, и сегодня мы нашли поместье этого шутника. – Ну и что? – Ничего. В смысле ничего от него не осталось. – От шутника? – потрясенно пробормотал советник. – Пока от поместья, хозяин был в отъезде, – кровожадно усмехнулся Даурбей и смерил Урчелы внимательным взглядом: – А у вас что-то произошло? – Пока нет, – попятился тот к двери. – Но получены известия о тучах красной саранчи. – Тебе пора выгонять своих осведомителей и наблюдателей, – с сочувствием посоветовал советнику маг, но на его губах играла издевательская улыбка. – Я узнал про саранчу два дня назад и успел завернуть ее на Маржидат. – Но там ей нечего есть… – Ты беспокоишься за саранчу или сомневаешься в моих словах? – Вот теперь в голосе Даурбея грозовыми раскатами гремел гнев. – Я хотел сказать, она туда не пойдет, – побледневший советник попятился еще быстрее, – а в словах не сомневаюсь… Однако вам же некогда было, вы другу помогали… – Но я помогал не один! – оскорбился маг. – Со мной были придворные маги кайсамского хана и лирского короля. Хватило пяти минут. – Все они из Айгорры? – насторожился Урчелы. – Конечно. У темных магов помощь собратьям в таких вопросах считается первостепенным делом. Больше советник ничего спросить не успел – повинуясь легкому кивку султана, змеей выскользнул из зала, хваля богов, что отвели от него почти неминуемое наказание. – Зря ваше мудрейшество не приказало его выпороть, – стрельнул вслед сердитым взглядом маг. – Потому и не приказало, что мудрейшество. Какой мне прок от его визга? Будет потом три месяца ходить с обиженной рожей. Лучше завтра напомню ему о провинности и отправлю собирать подати с кальянных и бань, от него ни одна мышь не улизнет. Но сейчас я хочу слышать подробности вашего нападения на имение Рандолиза. Садись ближе. – Я и сам хотел рассказать, – опустился на край широченной низкой тахты придворный маг, плеснул себе в кубок холодного лимонада, привычно проверив амулетом. И задумался на несколько минут. Султан терпеливо ждал, и его взор все мрачнел. – Ваше мудрейшество знает меня не первый год… – наконец тяжело вздохнул Даурбей. – Скажите, часто я говорил, что не понимаю, почему кто-либо поступил так, а не иначе? – Только в тех случаях, когда не желал навредить подозреваемому или, наоборот, не хотел, чтобы он улизнул от наказания, – не думая ни секунды, уверенно ответил Ахангер. – А теперь? – А теперь я в самом деле не могу понять, зачем Рандолизу нужно было так поступать с Летуаной. Он вовсе не дурак, судя по тому, как подготовился к нашему сегодняшнему нападению. Там был очень похожий на него доппель, причем высшего класса, из тех, которые могут с успехом несколько декад подменять хозяина. И полный набор самых мощных боевых ловушек и капканов. Значит, Рандолиз не сомневался, что Изрельс будет его искать, и не один. Он жил по соседству с родителями Летуаны и отлично знал, что ее братья – сильные магистры и они никогда и никому не спустят такой проделки. – Может, это месть? – Сначала я тоже так подумал. Но потом попросил одного друга из сыскарей прислать мне все, что у них есть на Рандолиза, и выяснилось, что без женского внимания он никогда не жил. У него была роскошная содержанка и несколько любовниц. И кроме того, Летуана замужем уже почти десять лет, они не раз сталкивались в Айгорре, и он ни разу не сделал попытки отомстить. Наоборот, сохранил с ней дружеские отношения. – Хороша дружба, – презрительно скривился султан, – отправить девушек в рабство. – Вот это и странно. Внезапно взял и создал себе кучу врагов. Хотя мог отправить ее в какое-нибудь из своих убежищ и дать знак Изрельсу. На всю жизнь получил бы его благодарность, и от Кадерна с Тодгером – тоже. Непонятна мне такая глупость… А мощь ловушек и то, что он успел их подготовить, доказывают, что Рандолиз ясно понимал, чего ждать. И значит, не сошел с ума и не глупец, но уже потерял очень много, а когда об этом узнают в Айгорре, потеряет почти все. А там узнают, в этом я не сомневаюсь. Изрельс и братья Летуаны намерены его раздавить и морально, и физически. – Ты задал сложную задачку, – задумчиво пробормотал султан, подвинув вазу с орешками. – Я хочу поразмыслить. А ты иди отдыхай и не забудь проведать своих рыбок. – Не могу. Я пришел предупредить, что беру отпуск. Пустить моих коллег на встречу с Рандолизом одних было бы непростительной глупостью с моей стороны. Хотя все они сильные маги, но у этого гада мощные заклятия и подлый, извращенный ум. – Амулеты возьми. – Спасибо, ваше мудрейшество. Но я не за амулетами. Охрана у темных магов всегда в несколько раз сильнее боевых заклятий, среди нас самоуверенных пустомель нет. Но я просто печенью чую, что негодяй подготовил небывалую подлость. И пока не пойму, какую именно, должен удерживать их от намерения встретиться с ним. А рыбкам скажите, что послали меня в Маржидат за песчаными орехами. – А на самом деле? – Амулеты показывают в ту сторону, но в Маржидате маги уже были, девушек там нет. Значит, придется идти в дриадские пущи, других стран между Дугреем и Маржидатом нет. – Тогда возьми вот это. – Султан решительно снял с пальца замысловатое кольцо зеленоватого металла. – Дриады своенравны, если не захотят говорить – напомни, что в этом перстне еще три желания. И захвати все же пару артефактов, просто проверить. Иначе я уйду в мир предков и так и не узнаю, на что способны черная ваза и простая дубинка. * * * – Не лезь ко мне, Кео! – Принцесса оттолкнула потихоньку подбирающегося к ней питомца и огорченно вздохнула: – И без тебя было тошно, а с тобой еще хуже. Хотя вроде должен исполнять мои желания. Лета? Ты там не уснула? – А-а, – квакнуло из-под покрывала, и принцесса снова тяжело вздохнула – с такой Летуаной невозможно даже поболтать. Говорить она может только короткими словами, на предложениях начинает захлебываться. Пить тоже не может, а есть пока не пробовала, еды они себе не оставили. – Пуак, – квакнула алхимичка. – Помочь? – подскочила Дарочка. – Что именно ты хочешь? В умывальню, пить или лечь отдохнуть? – Пумак, – снова булькнуло из-под покрывала, и рука наставницы начертила в воздухе странные знаки. – Лета, подожди, не чаруй, я ничего не поняла, – взмолилась принцесса. – Чего ты хочешь? – У-урр, – раздраженно квакнула та, встала с кресла и, приподняв накидку, побрела по комнате. Через несколько минут Летуана добралась до конторки, вытащила из ящичка лист бумаги и, победно помахав им, гордо квакнула: – Пу-мак! – Бумага, – облегченно выдохнула принцесса. – Вот теперь все ясно. Сейчас найду кисти и тушь. Тебе какого цвета? Поняла, все равно. Тогда возьму зеленую, она для зрения полезнее. Летуана схватила пузырек и начертала: «Ты что-нибудь очень красивое делать умеешь?» – Я танцую хорошо, – задумалась Дарочка. – Еще читаю вслух с выражением, могу прически сестрам делать почти как камеристка. «Мало, – написала наставница, подумала и добавила: – А рисовать ты не пробовала? Или низать жемчуг?» – Нет, – огорченно помотала головой принцесса. – Таланта художника у меня нет. А если бы я попыталась низать бусы, вся свита разом бросилась бы отбирать. Принцессам можно только вышивать, и потом эти тряпки повесят под стеклом в дальних залах и будут хранить тысячу лет. Мы с сестрами как увидели прапрабабушкины «шедевры», так сразу забросили пяльцы и сунули в камин всех вышитых кошечек и розовые букеты. Не хватало, чтобы правнуки когда-нибудь над нами смеялись. «Жаль, но на вышивку времени нет, – написала Лета. – Нам нужно привязать его какой-нибудь необыкновенно красивой вещицей, чтобы в парке он не особенно восхищался. У них первый восторг самый сильный». Сунула листок принцессе и снова села в свое кресло. Задумалась и принцесса, и даже не заметила, как подкравшийся кеори влез к ней под руку и притих, наслаждаясь поглаживанием тонких пальцев. – Лета, – как-то смущенно поинтересовалась ученица через полчаса, – а незабудки на Тодгере были красивыми? – Угу, – квакнула наставница. – Я тут подумала… нам же нельзя делать ничего такого, что смогут отнять? Придется украсить кого-то из нас. Но ты сейчас не подходишь, а меня можно только в незабудки. Если Тодгер увидит на мне ирисы, то ты можешь остаться и без мужа, и без невестки. «Значит, он уже доказал свою любовь?» – насмешливо квакнув, написала алхимичка.