Со стоном вскочила она на постели, разрывая объятия мужа. Села, сжимая голову руками, беспорядочные мысли метались в ее мозгу, ей было страшно от главной из них — она сходит с ума. Долгое время ее не посещали подобные видения и вот все началось снова. — Что случилось, Эн? Кошмар? Расскажи, тебе станет легче. Корвин бережно обнял ее, привлек к себе, согревая теплом своего тела. — Курт. — пробормотала она, прижимаясь к нему, такому знакомому и надежному. — Курт Кассель, мой погибший муж. Он говорит со мной. Боюсь, я схожу с ума. Мне нельзя, у меня слишком много силы, в безумии я могу принести много бед. Присматривай за мной, Кор. Если заметишь неладное — убей. Я становлюсь опасной и со мной не справиться никому. — Не говори таких ужасных слов. Завтра идем к Закари и Хельмансу, а сейчас попробуй уснуть. Он уложил ее рядом, нежно поглаживая, она успокоилась и уснула, а сам он до утра смотрел перед собой тревожным взглядом. Ни Сатори Хельманс, ни Нейтон Закари не изъявили никакого беспокойства по поводу здоровья Анны. — Вы в совершеннейшем порядке, моя дорогая. — учитель улыбался, разглядывая свою ученицу. — Я не понимаю вашего опасения, нам всем что-то чудилось в наших снах, картинки из прошлого порой возникают в нашем мозгу без всякой видимой причины. Возможно, вас что-то волнует и это причудливым образом проецируется именно в такие видения. Прогулки перед сном, успокоительный чай — это все, что вам требуется. Муж ожидал Анну в приемной Хельманса, но она, выйдя из дверей, лишь покачала головой и тут же исчезла в портальном окне. Он дал ей время на раздумья, а затем нашел ее в парке, недалеко от центра Софии. Когда-то этот парк заложил первый король королевства Новая Земля Курт Кассель и теперь на его центральной аллее возвышался памятник ему. Анна стояла рядом и, запрокинув голову, смотрела на каменную фигуру. Она словно почувствовала присутствие Корвина, повернулась к нему и негромко сказала: — Пойдем домой, к детям. Король Кристиан Берг объявил о своем намерении посмотреть баронство Лефруаш. Граф Лавойс, не устающий удивляться, как быстро Государь набирает силу после тяжелого ранения, ушел порталом вместе с ним. В баронстве король долго разглядывал остатки мелкого котлована, который когда-то давно был подвалом баронского замка. Потом он обошел вокруг и неожиданно спросил у графа: — Как здесь насчет грейси, кто-нибудь видел их? — Нет, очень давно никто не видел волшебных крошек. — Они вернуться, я обещаю. — почему-то печально произнес король. — И вот тогда они оправдают название королевства. А здесь, на этом месте, мы начнем строить королевскую резиденцию. Надо создавать рабочие места. Объявите конкурс на лучший проект дворца и устройства территории вокруг. Баронство Дискенази оформите как владения короля и подыщите мне управляющего. Мы дадим людям работу, а значит, они будут иметь деньги, заработанные собственным трудом, это возродит в них чувство собственного достоинства. Ведь вы понимаете, что продовольствие, которое мы распределяем — это всего лишь временная мера. Наступает пора создавать все, что нам нужно, самим, своими руками. Предупредите тех, кто занимался производством строительных материалов, что нам нужны будут большие объемы. Подбирайте мастеров-строителей, мастеров по оформлению территории вокруг дворца. В последующие несколько месяцев жизнь в королевстве Грейсуор оживилась. Не стало вооруженных стычек между различными бандами, патрули регулярной королевской армии курсировали по дорогам, без суда и следствия расправляясь над бандитами, мародерами и прочими лихими людьми, застигнутыми на месте преступления. Дети, оставшиеся без родителей, были определены в приюты, где получали образование и профессию. В городах были выловлены и ликвидированы все воровские и разбойничьи шайки, безнаказанно терроризирующие жителей весь период внутренней междоусобицы. Уже создавались новые законы, обновлялись дознавательские органы и суды, но пока тяжелое время требовало чрезвычайных мер. И все-таки понемногу жизнь в королевстве улучшалась, успокаивалась и переходила в мирную фазу. Из казны короля стали выдаваться ссуды на развитие ремесел, с отсрочкой выплаты на два года и освобождением от налогов на год. По приказу Кристиана Берга все ремесленники объединялись в гильдии, главы которых несли ответственность за целевое использование полученных средств и за качество изготавливаемых товаров. На центральных улицах городов появились небольшие Королевские лавки, в которых продавались недорогие товары, исчезнувшие из продажи за время военных действий внутри бывшего княжества. Дешевые ткани, швейные иглы, нитки, ножи и ножницы, кастрюли, сковороды, тарелки, кружки, обувь, различные хозяйственные мелочи — все это выручало целые семьи, пока ремесленники в городах вставали на ноги, восстанавливая свое производство. Откуда появлялись эти товары — никого не интересовало, главным было то, что король — благодетель делал все, чтобы его подданным жилось лучше. Закончилось строительство Большой Королевской резиденции в бывшем баронстве Лефруаш. Роскошное здание, на три этажа вознесенное вверх, потребовало много различных материалов, спрос возродил производство, совсем было угасшее за долгое безвременье военных конфликтов. Те из мастеров, что остались живы в их страшной мясорубке, заново начинали свое дело, разыскивая по королевству людей, не забывших свои прежние умения. Добрая сотня рабочих трудилась на самом строительстве, а после его окончания все они стали востребованы у богатых и знатных семейств, восстанавливающих свои разрушенные и запущенные родовые гнезда. Территория вокруг Королевской резиденции стала совершенно неузнаваемой. Прекрасный парк раскинулся широко и привольно, радуя широкими аллеями, чудесными деревьями, кустарниками, цветочными полянами. Скульптуры и фонтаны из природного камня, тенистые гроты с журчащими родниками, искусственные водопады — все это очаровывало своей красотой и сдержанным благородством. Наступило время для следующей задумки короля и Кристиан Берг отправился гости в Вилар, к Бенедикту Четвертому. Бенедикта власть совсем не тяготила, он вполне справлялся с управлением королевством, но мысли о том, что хотелось бы отдохнуть от дел, насладиться простой жизнью порой возникали у него в голове. Он всячески поощрял своих наследников, помогая лучше изучать все стороны жизни в Виларе, привлекая их к решению больших и маленьких задач, приучая к тому, что в скором времени они с королевой отойдут от дел и тяжкая ноша ответственности за судьбу родного государства ляжет на них. Гостя Бенедикт встретил радушно. Им уже приходилось как-то встречаться, решая мелкие задачи, закадычными друзьями они не стали, но впечатления от их встреч сохранились ровные. Когда-то, в более давние годы, они посещали друг друга чаще и Кристиан Берг, тогда еще наследный принц, был нередким гостем Бенедикта. Потом, после женитьбы Берга, их встречи стали более редкими. В кабинете короля на столе стояли тарелочки с закусками и большой кувшин с двумя бокалами. Угощая гостя, Бенедикт наполнил бокалы и Кристиан Берг почувствовал, как изумительно тонкий аромат наполнил воздух. Вино из редчайших в их мире ягод весенней эрии изготавливалось только в королевстве Вилар и стоило огромных денег. Ранней весной, когда природа только просыпалась, готовясь цвести и плодоносить, в единственной долине королевства из-под снега освобождались невысокие кустики с яркими зелеными листиками и множеством ягод молочного цвета. За два-три дня ягоды созревали до ярко алого цвета и начинался бережный сбор драгоценного урожая. Собиралось все, до последней, самой мелкой ягодки, а затем из-под прессов тек в специально обработанные огнем бочки алый сок. Бочки закупоривались и выстаивались в прохладе два-три года, после чего со вкусом и ароматом полученного вина не мог соперничать ни один, даже самый дорогой и изысканный напиток. Надо сказать, что и остатки от выжимки весенней эрии не выбрасывались. Сдобренная медом, ароматными травами, орехами и семенами различных злаков масса раскатывалась на деревянных столах, сушилась, затем разрезалась острыми дисками на квадраты, прямоугольники и полоски и тут же отправлялась в адрес самых состоятельных семейств королевства. Тонкий, нежный вкус лакомства мог соперничать также с его славой отличного средства для укрепления здоровья и продления молодости. На столе перед гостем стояла тарелочка с разложенными на ней квадратами угощения. Беседа двух королей протекала непринужденно, они не обсуждали виды на урожай и причуды погоды, а как-то сразу заговорили о делах в других королевствах. И как тут было избежать упоминания об Империи Новая Земля, этом чуде политического, социального и экономического устройства? И конечно же, центром этой темы стала Анна Дюфрэ, величайшая волшебница нескольких последних тысячелетий. — Об этом не принято говорить, да и я ни с кем не обсуждал свои догадки, но признайтесь, Кристиан, ваш успех в деле перерождения Варизонии, уже безнадежно растерзанного и убитого куска земли, который вы постепенно превращаете в полноценное королевство, это в большей степени замысел и заслуга Анны. Уверен, она бы не ввязывалась в это хлопотное дело, но, видимо, обстоятельства заставили ее сделать именно так, а вы оказались в нужное время в нужном месте. — Могу сказать вам, Ваше Величество, хорошо зная, что дальше этот разговор не пойдет. — король Берг открыто взглянул в глаза королю Бенедикту. — В моем королевстве случился переворот. Мои сыновья с супругой убили меня, вернее, посчитали убитым и объявили о моей смерти. Мне удалось спастись и благополучно уйти из Лангедона. Желание жить заставило меня решиться на эту чистейшей воды авантюру и она удалась — я спас себя и на самом краю остановил падение Варизонии. О большем сказать не могу, сами понимаете. — Благодарю за откровенность. — обескураженно пробормотал Бенедикт. — И все понимаю. Со мной такое случалось. От верной смерти меня спасла Анна. Они обо молчали, затем Бенедикт продолжил: — Я помню, когда-то вы с Анной бежали вместе из моего дворца, для вас, тогда еще молодого принца, это было занимательным приключением, не более. Вы расстались и более не встречались долгие годы. Анна не могла пойти вам навстречу в память о той поре. Только сильная необходимость могла заставить ее сделать ставку на вас. — с тонкой усмешкой выразил свое мнение Бенедикт. — Поддержка некоторых других государств, продовольственная помощь — все это итог ее тонкой политики, она ни разу не проявила своего явного интереса к этим событиям, ее сын, Император Алекс Кассель, ведет себя безукоризненно, дистанцируясь от княжества на всех уровнях межгосударственной политики. Однако же одному вам никогда бы не удалось провернуть такую грандиозную политическую авантюру. Я был уверен — Варизония стала настолько гнилым плодом, что Алансот проглотит ее с легкостью и еще лет через сто никто и не вспомнит ни о княжестве, ни о династии Новаков. Однако, мне не жаль. Алансот — это слишком темная лошадка, никто не знает всех тайн этого герцогства, полагаю, там существует много такого, от чего может содрогнуться самый смелый человек. Пусть они остаются в своих границах, а ваши подданные получили теперь шанс на лучшую долю. — Я надеюсь на это и прилагаю все усилия, какие только возможны с моей стороны. — не углубляясь в обсуждение деталей ответил Берг. — Вы правы, Варизония была действительно разорванной, окровавленной землей. Никогда не думал, что национальная элита может довести в своей алчной борьбе за власть собственное государство до такого состояния. Хотя, что там! Лангедонская аристократия тоже в первую очередь расталкивает друг друга локтями, чтобы получить побольше власти. Судьба королевства их не волнует. Я с большим трудом сдерживал их алчность. Теперь вот независимость княжества удалось удержать с огромным трудом, на последней грани его существования. Сейчас уже сам не понимаю, как получилось, но за всякую поддержку благодарен безмерно и помню твердо всех, кто помогал, могли ведь просто отойти в сторону. А мы со временем наладим свое производство. Кажется, в Вилар мы с этого года поставляем наши сыры и овощи? — О, да! И на сыры вашего производства уже имеются любители. Кажется, Анна Дюфрэ, будучи баронессой Лоуренс, тоже планировала подобное. — Бенедикт мечтательно прищурил глаза. — Какая интересная, богатая на события история! Какая личность! Сам я благодарен Анне бесконечно. Ее участие в моей судьбе и в жизни королевства преувеличить невозможно. Она спасла меня, сделала счастливым, помогла разоблачить и уничтожить моих врагов. Я ее вечный должник, как многие сотни людей. Вы, наверное, не знаете, скольким людям она вернула здоровье, направила их к полноценной жизни, показала, что они могут быть счастливы и достойно прожить прекрасные годы. Она звала за собой, предлагала выбор, считая, что каждый человек вправе прожить так, как желает, но всегда давала возможность принять достойное решение. Тогда, в давние времена, когда она впервые попала ко мне во дворец, ведь вполне могла уйти из него одна, предполагая, что Лорена подведет ее под смертную казнь. Но она не бросила вас, Ваше Величество. Вы благородно вступились за нее, она ответила вам таким же благородным поступком, выхаживая вас после ранения. В этом вся Анна, честность и благородство у нее в крови. Кристиан Берг молчал, внимательно слушая собеседника, изредка отпивая из бокала глоток алого напитка. Бенедикт, задумавшись, крутил в пальцах бокал, вино огненными всполохами скользило по прозрачным стенкам сосуда. — Я мало что знаю из того далекого прошлого. — медленно продолжил король. — Баронство Лефруаш, бурные события, произошедшие в нем, великое переселение на открытый чуть ранее материк… Мощная сила, грандиозные перемены… Великая личность, заключенная в юную, прекрасную женщину, творила судьбоносные деяния. По воспоминаниям тех, кто был рядом с Анной в то время, она могла бы дрогнуть и сломаться лишь однажды, после смерти мужа, короля Курта Касселя. Первое время после его гибели, казалось, именно так и случится. Она словно замерзла и душа ее покинула этот мир вслед за душой единственного мужчины, которого она любила. Каким чудом, каким усилием воли она смогла выжить? Дети и работа — только это спасало ее, но она стала другой. Не настолько явно, чтобы все могли видеть изменения в ней, но это была уже не прежняя Анна. — Насколько я знаю, Анна еще трижды выходила замуж и жила со своими мужьями счастливо, у них рождались дети, королевство выросло в Империю. И сейчас, когда она захотела уйти от управления Империей и жить простой жизнью, рядом с ней любящий муж и маленькие дети. — осторожно произнес Кристиан Берг. — Все мужья Анны были очень достойными людьми и любили ее безмерно, они помогли ей выдержать немыслимую тяжесть ее забот, утешили боль ее потерь и получили от нее все, что может пожелать влюбленный мужчина от желанной женщины, но не любовь. Думаю, любить она больше не могла, а может быть, боялась. Но вы правы, все они были счастливы. Хотя бы это стало ее наградой за все добро, что она принесла в этот мир. Да что там! Она сделала наш мир другим, показала путь, по которому можно шагать остальным, чтобы стать лучше, счастливее! А нынче с ней рядом ее первый муж, бывший принц королевства Андервуд, Корвин. Что-то не срослось у них много лет назад, но он ждал своего часа и добился желаемого. Но вы, Кристиан, прибыли ко мне явно не за тем, чтобы выслушать мои воспоминания? Какое же дело вы опять затеяли? Король Берг рассмеялся: — Затеял я вернуть некоторые вещи на прежние места, Бенедикт. Как я узнал, в баронстве Лефруаш во времена баронов Лоуренс проживали волшебные крошки грейси, что наделяют людей любовью. Они ушли вместе с жителями баронства во время великого переселения. На месте баронского замка я построил свою резиденцию, вокруг которой разбит прекрасный парк. В нем созданы особые уголки, где грейси могли бы прекрасно устроиться и жить, там взлетают в небо прозрачные струи фонтанов и маленькие чаши с медом и сладкими фруктами ждут своих жителей. Я знаю, в Виларе живут эти прекраснейшие из маленьких существ, поэтому хотел просить вашей помощи. Как найти мне их и пригласить хотя бы нескольких переселиться обратно? — Миллис! — неожиданно строго произнес Бенедикт. — Ты, как всегда, подслушиваешь и подсматриваешь? Легкий шорох послышался на одной из книжных полок, из-за небольшой статуэтки, изображающей непонятного зверя, выглянуло крохотное существо. Малышка-грейси, неловко изображая смущение, понурив головку, взлетела и опустилась на стол перед двумя королями. Кристиан Берг, наклонившись над ней, ласково спросил: — Миллис! Как ты думаешь, кто-нибудь из твоих друзей согласится уйти со мной в Грейсуор? Как видишь, я даже королевство назвал в вашу честь! — О-о! — тоненько запищала и встрепенулась малышка, хлопая длинными ресничками. — Мы все любим путешествовать, очень любим! Когда-то мы пришли сюда из Империи… — тут она слегка смутилась, опустив глазки. — Ну, как пришли? Нам помогла Императрица Анна, здесь у нас было немало работы, мы старались, было очень весело! Теперь кто-то из нас пожелает увидеть новые места! Вы подождите, я сейчас всех расспрошу! Бенедикт рассмеялся, когда в одно мгновение крошка исчезла из виду, а буквально через несколько минут на стол посыпались одна за другой крошечные существа. Они пищали, толкались, оживленно жестикулировали до тех пор, пока король Кристиан, громко кашлянув, не произнес: — Пожалуй, нам пора уже уходить. Благодарю за теплый прием и помощь, Ваше Величество. Не дадите какую-нибудь корзинку для моих драгоценных гостей? Глава 5 Генри Тонер, тридцатилетний аристократ, наследник богатой семьи, прибывший в Резиденцию короля для решения некоторых семейных вопросов, спешил на свидание. Он радовался, что поездка не только принесла хороший результат по доверенным ему отцом делам, но и несколько разнообразила его свободное время. Юная Гелия, симпатичная девица — секретарь короля Кристиана Берга, приглянулась ему и он быстро очаровал милую, неглупую, но слишком доверчивую и наивную девушку. Нынешним вечером он надеялся получить от нее самый главный приз и уже предвкушал все приятнейшие моменты. Вещи были уложены, упакованы, завтра он уедет домой, в родовую усадьбу. А пока — да здравствуют удовольствия! Гелия ожидала его под кроной невысокого цветущего дерева, нежный аромат разносился в теплом вечернем воздухе, а сама девушка была неотразима в своей юной свежести. И барон Тонер без промедления ринулся в атаку, до дрожи желая присвоить себе эту невинность. — Гелия! Вы так прекрасны! Кто мог бы устоять против вашего очарования? Клянусь, я влюбился в вас с первого взгляда! Я у ваших ног сегодня и навсегда! Он пылко произносил слова, которые говорил десяткам женщин и девушкам, они привычно срывались у него с языка, а руки уже гладили, ласкали узкие девичьи плечики, прижимали нежное тело, губы прильнули в нетерпеливом поцелуе… Неслышно вспорхнули крошечные крылышки, парочка волшебных существ зависла над разгоряченным бароном и смущенной девушкой, сверкающая пыльца рассыпалась из маленьких ладоней и впиталась в человеческие тела… — Прошу вас, Гелия, станьте моей женой, составьте счастье всей моей жизни! Я люблю вас, очень люблю! Вы согласны? — Да! Да! Я согласна! Я тоже люблю вас! Шелестела зеленая листва, в которой затерялись лукавые крошки-грейси, радостно потирающие маленькие ладошки, на земли королевства Грейсуор вернулась любовь. Граф Конрад Лавойс был совершенно не в настроении и не мог понять причины этого. Все неплохо ладилось в его жизни. Он, как мог, исправил ошибки своей далекой молодости и уже несколько лет занимался нелегким, но интересным делом, работая рядом с королем Кристианом Бергом. Теперь уже, по истечении нескольких лет стал очевиден результат приложенных ими усилий, а ведь когда-то все их действия казались чистейшей воды авантюрой и почти не было надежды, что они выйдут из нее не просто победителями, а хотя бы сохранив свои собственные жизни. Постепенно все налаживалось, изо дня в день, из месяца в месяц люди стали привыкать к тому, что все получится, что наконец-то у них появилась возможность не просто выжить в вечной войне, но и наладить мирную жизнь, работать, любить, заводить семьи и детей и не бояться, что однажды придут люди с оружием в руках и разрушат все это. Человек, который дал им надежду, стал для них почти Богом. Вера в короля Кристиана Берга поселилась в сердцах и мыслях его подданных, он стал их знаменем, их надеждой, хотя никто не смог бы сказать, что был король слишком мягок или доверчив. Отнюдь, граф Лавойс для себя давно решил, что Берг недалеко ушел от самой Императрицы Анны, ибо слезливой жалости был он совершенно неподвержен, твердо считая, что лишь собственным трудом каждый человек должен создавать свое будущее и лишь достигнутое этим трудом благополучие может дать человеку чувство собственного достоинства. Он не был жесток, но был требователен, вознаграждая затем за успехи и достижения. Конрад Лавойс и сам старался, прилагая порой огромные усилия для того, чтобы выполнить порученное ему королем дело и радуясь, когда у него получался нужный результат. Он знал, что его личных качеств не хватало, чтобы играть вторую роль в управлении королевством и не таил обиды на то, что Кристиан Берг давно присматривался к другим известным людям, явно выделяя в последнее время графа Филиаса Тегерона. Тот как раз подходил для этой роли, имея характер жесткий, недоверчивый, а кроме того богатый опыт политических интриг и верность своему отечеству. Графу Лавойсу достаточно было того влияния, что он имел, а еще ему хотелось устроить свою личную жизнь. Нет, от женщин он отказа не знал, любовного опыта ему хватало, но не случилось в его жизни нежной привязанности к той единственной, с которой он хотел бы прожить оставшиеся годы. Вспышка влюбленности в Анну Лоуренс осталась в прошлом, он не смел даже вспоминать о ней, настолько ужасно все завершилось. Прогуливаясь этим тихим, теплым вечером по дорожкам парка в Большой Королевской резиденции, Лавойс вдруг вспомнил, как светло и ласково смотрела на него Хлоя, дочь графа Тегерона. Она не была яркой красавицей, но пройти мимо нее, не задержав взгляда, было невозможно. В ней был свет и были особые очарование и мягкость… Граф качнул головой, но нет, он не ошибся. По дорожке, навстречу ему шла именно она, девушка, о которой он думал сейчас. Они встретились взглядами, сделали шаг навстречу друг другу. Дерзкой молнией пролетела над ними крошка Миллис, вытряхивая из крошечных ладошек целый фейерверк разноцветных искр, мгновенно исчезнувших на коже мужчины и девушки. Их ладони соединились, нежный поцелуй сказал все о том, что они чувствовали. — Вы станете моей женой, Хлоя? — Да, Конрад! Король Кристиан Берг и в самом деле приближал к себе людей, которые могли бы составить ему опору в управлении королевством. Он присматривался к представителям знати, к успешным в ремесленных и торговых делах людям, с которыми ему приходилось встречаться, оценивал их по человеческим и деловым качествам, проверял в различных ситуациях, которые иногда сам и создавал. Постепенно приближая к себе тех, кто выдержал его проверку, за пять лет он создал в королевстве управленческую элиту, на которую мог рассчитывать уже сейчас и тем более в будущем. Королевским канцлером он сделал графа Филиаса Тегерона, которому доверял абсолютно. — Вы, дражайший канцлер, на мой взгляд, идете не тем путем, желая пополнить казну. — король безмятежно пил чай, наслаждаясь ароматом душистых трав. — Увеличение налогов или введение новых — это чаще всего порочный путь в финансовой политике государства. Нам нужно либо искать источник поступлений в чем-то другом, либо уменьшать государственные расходы. Возьмем, к примеру, наш военный флот. Одиннадцать кораблей с экипажами на нашем балансе, причем протяженность наших морских границ мизерная, для их охраны хватило бы и пяти. Между тем в морях и океанах всегда было неспокойно, торговые гильдии нанимают экипажи для охраны своих морских караванов. Давайте предложим им свои услуги. Шесть кораблей с пушками на борту, с хорошо обученными военными моряками, каждый из которых имеет при себе несколько мощных артефактов — да нас просто завалят заказами, даже если наши услуги будут несколько дороже, чем у других. — Откуда у вас такие идеи, Ваше Величество? Я согласен с вами, но самому бы мне не пришло в голову рассматривать такой вариант. — граф Тегерон с уважением смотрел на короля. Это был не первый раз, когда Берг удивлял его необычностью своего мышления и канцлер учился у него смотреть на вещи разумно, но мыслить непохоже на других. У него не всегда это получалось, но он часто делал успехи и с гордостью получал одобрение короля. Их объединяло страстное желание сделать королевство крепким и независимым и потому они хорошо понимали друг друга.