– Но как он собирался это провернуть? Попросту подойти к мэру и сказать: «Покажи мне, любезный, своё колечко»? – Не знаю. Но от этих гениев можно ожидать всего. Впрочем, мы скоро всё узнаем. Взглянув на одноклассника, я поёжилась. Богатырь сурово смотрел на меня потемневшими озёрами из-под мохнатых бровей. – Не мы, а я. Сейчас я отвезу тебя домой, где ты будешь сидеть тихо, как мышка. Понятно? – Ещё чего! ― я вскочила со стула и упёрлась руками в бока. ― Если хочешь, чтобы я осталась целой и невредимой, возьми меня с собой. Подумай, кого после Кольки должны убрать? Фёдор потёр переносицу. – Чего молчишь? Сообразил? Меня! А куда за мной явятся? Правильно, ко мне домой. Так что самое безопасное место для вездесущей журналистки ― возле тебя, товарищ капитан! Видимо, Федька хорошо изучил меня. Он знал, что так просто от меня не отделаться. Но была и вторая причина держать мне на виду. В любой момент Екатерина Голицына могла начать собственное расследование. Кто знает, чем бы оно закончилось. – Ладно, Котенок, ― товарищ капитан миролюбиво улыбнулся. ― Но, давай договоримся… – Сначала сто раз подумать, двести раз все взвесить, а уже потом лезть в пасть к дракону. – закончила за него я. Глава 9 Искать Вадима Петровича долго не пришлось. В таксопарке, где он служил лет тридцать, сообщили, что у заслуженного водителя Техногорска сегодня выходной, и, видимо, тот находится дома ― отсыпается. Так же предупредили, что звонить бесполезно. Все телефоны Вадим Петрович отключал. Поэтому мы решили нагрянуть в гости без предварительного соглашения. Жил Вадим Петрович в соседней башне на втором этаже. Так что, сделав круг по городу, наша сладкая парочка опять вернулась к исходной точке. Фёдор долго звонил в дверь, пока на пороге не появился заспанный мужчина в растянутых спортивных брюках и майке-алкоголичке. Он сурово оглядел сначала Стрельцова, потом меня, и мрачно выдохнул. – Ну…. Фёдор показал ксиву и попытался протиснуться в квартиру, но суровый мужик даже ухом не повёл. Он стоял, как скала, и совершенно не собирался впускать нас на свою жилплощадь. – Если чего надо ― вызывайте повесткой. А в дом ментов не впущу без санкции. Мой дом ― моя крепость! Федька хлопал глазами. Он явно не ожидал такого приема, зато я не растерялась. – Ах, Вадим Петрович! Зинаида сказала, что только Вы можете нам помочь! Жаль, что разговор не получился. Придётся доложить Зиночке… Простое русское имя подействовало на неприветливого хозяина самым магическим образом. Он приосанился, втянул живот и освободил проход в квартиру. – Зинуля? А чего сразу не сказали? Я завсегда готов помочь. А то, что вы из полиции, это даже ничего. Там тоже иногда нормальные люди работают. – Чем же Вам так полиция не угодила? – не удержался Фёдор, вешая на крюк объёмный пуховик. – А Вы из какого отдела будете? ― осторожно поинтересовался Вадим Петрович. – Да мы не местные, из Москвы. Услышав это, мужчина изменился в лице и воодушевился. – Это хорошо, это просто замечательно, что из Москвы. Может, порядок тут наведёте. А то наш начальник совсем оборзел. Прикинь, ― мужичок незаметно перешёл на «ты», ― за то, что я пашу с утра до ночи, должен ему лично десять штук отстегнуть. – Лично Вы? ― я всё-таки умудрилась влезть в мужскую беседу. – Да все водилы, все, кто работает в местном таксопарке. А у кого частные маршруты― двадцатник платят. – За что? – изумился Фёдор. – За то, что нам дают спокойно работать. Один Толька Ремизов попытался интеллигентно опротестовать данный указ. И что? Получил по самые помидоры. Уже второй месяц в больнице койку жопой протирает. ― Вадим Петрович виновато посмотрел на меня. ― Простите, барышня, за мой французский. Просто сил не осталось. Как Толяна отделали, все сразу замолчали. – А кто берёт? Лично сам начальник полиции? ― природное любопытство требовало выяснить всё до конца. – Зачем? Быки его. Тут всё схвачено. А ты ведь не мент, ты журналистка местная. ― Хозяин квартиры подозрительно уставился на меня. ― Та самая, что попёрла против мэра! Да! Вот она слава! Мне показалось, что нашу экспедицию тут же вышвырнут за дверь, но Вадим Петрович крепко пожал мою руку. – Уважаю! Только ты, девка, будь осторожнее. Пока там, в Москве, все борются с коррупцией, тут, в Техногорске, коррупция борется с нами. Ладно, чего пришли-то? – Мы разыскиваем человека, очень хорошего человека, Николая Артюхова. ― Торжественно начал Фёдор. – Кольку-то? ― Вадим Петрович потёр блестящую лысинку, ― а чего его искать? Он, либо в ментовке, либо в дурке. – Где? – хором переспросили мы – Скорее всего, в дурке. ― Мужчина призадумался. ― А дело было так… Ехал Вадим Петрович на своей «ласточке», ехал тихонько, на шипованной резине, никого не трогал, правил не нарушал, ментов не раздражал. Машина битком набита была, но в рамках дозволенного. Тут, откуда не возьмись, выбегает юное дарование и бросается прямиком под колеса. Еле успел затормозить Вадим Петрович. Ну, обматерил парня, как следует. А он: «Не ругайся, Петрович, вопрос жизни или смерти. Срочно на площадь надо». А кому не надо? Полная маршрутка, и все туда. Но это же не повод портить репутацию заслуженному водителю! А коль жизнь не мила ― найди другое такси! – А что там, на площади было? ―решил уточнить Фёдор. – Да памятник открывали, какой-то. Концерт устроили, гулянья. За ночь там такие фигуры из снега налепили, аж дух захватывает: и тигров, и медведей, и драконов всяких. А вечером салют обещали. Какие у нас в городке развлечении? Вот все мужики трезвые, с бабами, с детишками и рванули на площадь. – Ну, а Колька что учудил? ― я чувствовала, что нашла главного свидетеля. – Ох, что Колька учудил! ― Вадим Петрович махнул рукой. ― Подъехали мы к площади. Высадил я всех пассажиров, думаю, была ни была, взгляну одним глазком на снежные чудеса, а заодно и подожду, когда всё закончится. К чему порожняком гонять машину, когда все потенциальные клиенты тут? Смотрю, Колян бегом кинулся к памятнику. Как раз в то место, где наш мэр с китайским мэром стояли. Пронесся Колька мимо охреневшей охраны и… хвать нашего Слепцова за руку. Я не слышал, что он сказал градоправителю, да только скрутили нашего Николая, заломили ему белы рученьки и увезли в неизвестном направлении. – Не понимаю, ― стукнул кулаком по столу Фёдор, ― разве можно вот так просто увозить людей в неизвестном направлении посреди бела дня? – У нас можно всё. ― Тяжёлый вздох вырвался из моей груди. – А куда смотрела полиция? Вадим Петрович развёл руками. – Вот чудак человек! Да его же сам начальник полиции, Помогаев, и сопровождал. Только вот куда? Думайте, ребята. И координаты свои оставьте. Мы тут с Зинулей посоветуемся. Если что ещё вспомним ― сообщим. Глава 10 Фёдор шагал по заснеженной улице и тянул меня за собой. Я спотыкалась и шмыгала носом. – Интересные делишки, ― мой друг ревел, как раненый бегемот, ― где бы я ни появился, слышу одно и то же: «Ах, эта Катерина! Борец за справедливость! Одна попёрла против системы! Захотела сломать несправедливый мир и выстроить новый, идеальный!» Тфу! ― он резко остановился, и я врезалась в широкую спину. ― А ты о себе подумала? Тебя могли ведь в лучшем случае посадить, а о худшем мне даже думать не хочется. – Ты равнодушный и чёрствый! Если бы все были такими, как ты… Фёдор возобновил движение. – А все не такие, как я? Где твои герои? Кто-нибудь помог тебе? Встал на твою защиту? Поддержал? Пришлось признать. Федька был прав на сто процентов. – Ладно, поедем ко мне. Я приму душ, переоденусь и всё тебе расскажу. Нам удалось раскопать мой внедорожник часа за два. Рекорд, по местным меркам. Вспотевшие и усталые, мы забрались в машину и через пятнадцать минут поднимались ко мне на лифте. Стрельцов никогда не был в моей новой квартире. Как мент, он сразу же оценил крепкую входную дверь, сделанную на заказ и решётки на окнах. – Это те самые невидимые герои постарались. ― Я спрятала пуховик в шкаф и направилась на кухню. Стрельцов снял куртку и поплёлся следом. – Выставив на стол турку, кофемолку и банку с ароматными зёрнами, я посмотрела на одноклассника. ― Справишься? Я в душ. Пока я принимала водные процедуры, Федя хозяйничал у плиты. В результате его стараний, напиток получился слишком крепким, густым и горьким. Капитан вылил содержимое турки в раковину и чертыхнулся. – Давай, сама сварю. ― На территории общепита я появилась душистой, бодрой, розовощёкой, с махровым тюрбаном на голове. Как, оказывается, мало нужно женщине для счастья! Сполоснув сосуд, залила Арабику тёплой водой и отвернулась. Когда-то я мечтала каждое утро вот так варить кофе этому мужчине. Да что там, кофе! Я была готова стирать носки, наглаживать рубашки и вылизывать наше семейное гнёздышко. Но семьи не получилось. Фёдор предал меня. Много лет я жила с болью, которая разрывала сердце, жгла и съедала меня изнутри. Дабы не сгореть окончательно, смирилась. Я попыталась относиться к Феде, как к другу детства, как к однокласснику, как к неотъемлемой части своего прошлого. Но, стоило увидеть его прикоснуться, и старые дрожжи вновь забродили. Я очень боялась, что чёртов Стрельцов прочитает по моим глазам то, что творилось у меня в душе. Тряхнув головой, отогнала наваждение. – Кать! Ты что-то рассказать хотела?