– Тео, твой друг – он ведь взрослый? К его великому удивлению, Тео затряс головой: нет. «Что-то тут не клеится, – подумал он. – В лесу с ним был взрослый. Или он врет нам сейчас». – Нет? Это твой ровесник? Снова молчаливое отрицание. – Но он старше тебя? Тео утвердительно кивнул. – Это единственный друг или таких, как он, несколько? Парнишка явно колебался. Похоже, спрашивал себя, имеет ли он право отвечать на этот вопрос. – Несколько… Значит, группа… Со своими законами, тайнами, своими правилами, как бы просты они ни были. – Хорошо, допустим. Но ты не имеешь права нам сказать, кто это. Снова утвердительный кивок. – Почему? – Если скажу, меня убьют. – Что? – Они убьют меня, если я скажу. По телу Серваса пробежала дрожь. «Обычная мальчишеская клятва», – подумал он, чтобы успокоить себя. – Ты их боишься? Он заметил, как застыло лицо мальчика, прежде чем тот кивнул. – Тео, а кто этот человек, что был с тобой тогда в лесу? Как его зовут? Молчание. – Как его зовут? Скажи мне. Он подождал. Снова никакого ответа. – Тео, тогда в лесу с тобой был взрослый человек? Мальчик кивнул. – А как ты с ним познакомился? Молчание. – Тео, как его зовут? Ты должен мне сказать, как его зовут, Тео. Я не выйду отсюда, пока ты мне не скажешь, как его зовут. Молчание. – Тео, ты должен мне сказать… Никакой реакции. – Тео, но тебя придется отправить в тюрьму, если ты не скажешь… – Мартен, – тихо сказала Ирен, сидевшая рядом. Оба увидели, что мальчик поднял на них глаза, полные слез. – Ты хочешь в тюрьму, Тео? – Мартен… – настаивала Ирен. Мальчик затряс головой. – Ты что, и правда, хочешь в тюрьму? Он так сильно тряхнул головой, что слезы закапали на палас. – Тогда скажи мне, кто это был… – Боже мой, Мартен… – выдохнула Ирен. – Месье Делайе. – Вот черт, Делайе… Ты думаешь, что… – Я не знаю… Они стояли в коридоре перед закрытой дверью спальни. Мальчика они оставили за дверью. – «Когда родители спят», – сказала Циглер. – Господи. Мальчишка одиннадцати лет и эти жуткие штучки… – Конечно же, он знает пароль и заходит на сайт, – заметил Сервас, глядя на крошечные рты, которые, корчась, орали в тишине на лесной поляне. – Надо найти того, кто создал этот сайт. И еще связаться с тем, кто его разместил, и выведать этот чертов пароль. – У вас есть свой человек в IT-службах? – Есть. А пока что мы конфискуем вот это, – сказала она, потрясая планшетом. – И надо быстро ехать к Делайе… Они прошли по обшитому панелями коридору в гостиную, где их дожидались родители Тео. – Он сказал вам, что это такое? – спросила мать. – Это игра. – Игра? – Да. Не волнуйтесь, – соврала Ирен, глядя на ее обеспокоенное лицо. Отец ничего не сказал. Только посмотрел на них нездешним взглядом. И Сервас спросил себя, удастся ли когда-нибудь Христу из Эгвива покинуть Мали и снова оказаться среди них. Может быть… Со временем… На данный момент он был одет в белый балахон и бродил по гостиной босиком. На полу Сервас заметил гантели и захваты для отжиманий, а в дверном проеме был закреплен турник. Он явно готовился… Вот только к чему? 51 Никакого движения. Дом Жильдаса Делайе был тих и молчалив. Они трижды позвонили, но им никто не ответил, и тогда Циглер сделала знак слесарю. Следом за ними по узкому коридору, уходящему ниже уровня улицы, шли двое перепуганных соседей. В полном соответствии с законом их призвали в понятые. – Вперед, – сказала Циглер жандармам. – Ищите повсюду, в каждом уголке. Она бегло взглянула на фотографии на стенах – те самые, где была изображена женщина, которая никогда не улыбалась, – потом вошла в гостиную, где Жильдас Делайе их когда-то принимал. Там стоял все тот же запах: запах одинокого мужчины, давно махнувшего рукой на гигиену. Сервас пробежал глазами по переплетам старинных книг. Старые издания «Человеческой комедии»[61], романов Стендаля, и рядом Барре, Моррас, Леон Доде, Монтерлан, Дриё ла Рошель, Жуандо, Шардонн… Он нахмурился. Литературные вкусы Делайе явно соответствовали его политическим взглядам и отдавали той же затхлостью, что и его жилище[62]. На стеллажах он заметил еще несколько старых номеров «Нувель ревю франсэз» времен Дриё[63] и «Аксьон франсез»[64]. Коллекционер… Но с определенным уклоном. Он начал понемногу понимать, кто был на самом деле Делайе. Учитель жил в прошлом и в своей ненависти. Вероятно, это проявилось не сразу, но, несомненно, обострилось после смерти жены и после того, как он обнаружил, что сын – наркоман. Он ненавидел молодежь, ненавидел родителей учеников, современную жизнь… Неужели этой ненависти было достаточно, чтобы убить? Что делал Делайе прошлой ночью в компании Тео? Зачем бродил по лесу с одиннадцатилетним мальчишкой? Сервас содрогнулся. Этот дом напоминал один из кругов Ада. Концентрическую вселенную… Один круг внутри другого: Эгвив ведь и сам оказался заключен в круге гор и долин. И выхода из круга пока не было… Ад в миниатюре, где, как микроорганизмы в питательном бульоне, росли и развивались ненависть и жажда мести. Этот образ – круги Ада – вызвал в памяти Серваса послание, которое Делайе обнаружил у себя в почтовом ящике. Может, он сам его туда и опустил? Он прошел мимо двух понятых, застывших в середине коридора. Теперь он знал, что будет искать: тайники, ящики, запертые на ключ, укромные уголки в шкафу за одеждой… Вырезки из газет, фотографии… Такие, как Делайе, не в состоянии отказаться от трофеев и будут обязательно их где-то хранить. Они считают себя выше сыска и самой юстиции, они все это презирают.