– Ну ладно, пойдем. Уинтерслип, друг, пойдем с нами! – Хорошо, но только в другой раз. Прощайте! – Как угодно! Еле держась на ногах, Боукер вышел из ресторана. – Стюард с «Президента Тейлора», – пояснил Джон китайцу. Кельнер принес Чану новую порцию паштета. Чан ткнул в нее вилкой: – У этого куска более аппетитный вид… да только вид, а приготовлен он омерзительно. Пойдемте, мне пора. На улице Чан на минуту остановился. – Простите мой неожиданный уход из ресторана. В высшей степени польщен вашим предложением работать со мной. Убежден, результаты будут поразительны. До свиданья. И снова Джон остался один в этом столь чуждом ему городе. Тоска по родине сжала его сердце. Джон подошел к газетному киоску. – Дайте мне последний номер «Атлантик». Продавец протянул ему журнал в темно-коричневой обложке. – Ах, это июньский номер, он у меня уже есть… Жаль, что у вас нет июльского номера… Джон пошел домой, опечаленный тем, что ему не удалось получить июльского номера. Эта темно-коричневая книжка была для него в данный момент символом связи с родиной, признаком того, что Бостон еще существует. Он ощущал жгучую потребность такой связи с родными местами. Показался трамвай с надписью «Вайкики», и Джон вскочил в него. Три оживленно болтавшие японочки в пестрых и ярких кимоно поджали свои маленькие ножки в сандалиях, чтобы пропустить нового пассажира. Глава XI Дерево из драгоценных камней Барбара по-прежнему проводила все время в своей комнате и даже не выходила к обеду, так что Джон обедал вдвоем с мисс Минервой. – Хочу похвастаться, тетя, как быстро я изучил новый язык. Я раи. Теперь я иду макаи отдохнуть на ланаи от всех пиликиа сегодняшнего дня. Мисс Минерва рассмеялась: – Молодец! А вот и Эмос! – прибавила она, увидев входящего на веранду кузена. – Ты просила меня зайти к тебе? – вялым тоном проговорил Эмос. – Да, Эмос. Вот в чем дело: при раскрытии убийства Дэна могут всплыть некоторые компрометирующие факты из жизни покойного… – О да, и еще какие, – вставил Эмос. – Ради Барбары мы, Уинтерслипы, должны приложить все старания к тому, чтобы они не стали известны широкой публике. Вот почему я не сообщила полиции всего того, что мне известно. – Что-о?! – воскликнул Эмос. Джон вскочил с кресла: – Послушай, тетя! – Успокойтесь, а ты, Джон, садись! – прошипела мисс Минерва. – Скажи, Эмос, что тебе известно о личной жизни той особы, которая была близка покойному Дэну? – Об Эрлин Комтон? Что же тебе сказать… Мне говорили, что последнее время около нее околачивается какой-то подозрительный субъект по фамилии Летерби; его присутствие было якобы очень неприятно Дэну… – Вот что! Скажи, Эмос, знакома ли тебе вот эта вещь? – И она подала кузену оригинальную старинную брошку с изображением дерева из бриллиантов на фоне оникса. – Еще бы! Она из коллекции драгоценностей, которую Дэн привез в восьмидесятых годах с островов Тихого океана. Были такие же серьги и браслет. Но никому из нашей семьи он не давал их носить. Недавно я видел эту брошку. Она была на этой самой Эрлин Комтон, когда она приходила в нашу контору вносить арендную плату за свой домик. А как она к тебе попала? – Мне принесла ее Камаикуи сегодня утром. Она нашла ее до прихода полиции. Джон снова вскочил: – Нет, тетя, таких вещей нельзя делать! Дай мне брошку, и я немедленно вручу ее Чану. Иначе мне стыдно будет смотреть ему в глаза. Ах, это прямо непростительно! Весь ужас в том, что ты воображаешь себя Шерлоком Холмсом в юбке. – Я хочу предложить вам следующее! – невозмутимо произнесла мисс Минерва. – Во избежание излишней огласки я нахожу необходимым поговорить с этой Эрлин Комтон, и если она даст удовлетворительные объяснения относительно броши, то нам удастся скрыть некоторые темные факты из жизни Дэна. Кто же из нас переговорит с этой особой? – Увольте меня! – пробормотал Эмос. – И меня! – присоединился Джон. – Тогда я пойду к ней! – решительно заявила мисс Минерва. – Нет-нет, тетя, я передумал! – воскликнул Джон, вспомнив действия своей энергичной тетки. – Я согласен. Когда Джон Уинтерслип через два часа выходил от Эрлин Комтон, оказавшейся вопреки его ожиданиям молоденькой и хорошенькой женщиной, у него было сознание хорошо выполненного поручения. Несмотря на уловки, чисто женские увертки и лживые излияния этой весьма кокетливой особы, Джон определенно выяснил, что она виделась с Дэном вчера в десять часов вечера, что у них был крупный разговор по поводу мистера Летерби, остановившегося в ее доме, что Дэн дал ему триста долларов на отъезд в Австралию. И в руках у него была брошка, которую он получил от Эрлин Комтон; правда, она отдала ему ее не совсем добровольно. Джон решил сейчас же поехать к Чану и рассказать ему обо всем. Выйдя на Калиа-роуд, он увидел, что находится неподалеку от отеля «Рифы и пальмы», и направился туда, чтобы из отеля протелефонировать Чану. У телефонной будки отеля он столкнулся с Карлоттой. – Здравствуйте! – сказал он. – Как дела? – Неважно! – ответила девушка, имевшая очень расстроенный вид. – Папу задержали, по-видимому, в качестве свидетеля. Говорят, что его можно было бы отпустить под залог, но у нас нет денег. Так, по крайней мере, мне казалось раньше. – А теперь? – с удивлением спросил Джон. Вместо ответа девушка подала ему узенький лист бумаги, оказавшийся векселем на пять тысяч долларов на предъявителя. На векселе была дата вчерашнего дня и подпись Дэна Уинтерслипа. – Я нашла это у папы на столе, – добавила она. – Мне кажется, что это важный документ. – Безусловно! – проговорил Джон. – Ведь если ваш отец владеет этим векселем, то не в его интересах было бы убивать Дэна и тем самым мешать выплате денег. Впрочем… А когда вы теперь увидите вашего отца? – Мне обещали дать свидание завтра. – Укажите ему на то, что вексель доказывает его полную невиновность. – Хорошо, спасибо за совет! Я вам так благодарна… Вы знаете, я теперь так одинока… – Ну а как вы справляетесь со всякими счетами и расчетами? Не натолкнулись еще на какую-нибудь арифметическую задачу? – Пока еще нет. – Мне надо спешить! До свиданья, мисс Эган! Когда они проходили по веранде, им встретился один из обитателей отеля – худощавый, низенький господин с приподнятыми плечами. Несмотря на поздний час, он был в купальном костюме. – Как ваши поиски, мистер Сэлэдин? – осведомилась Карлотта. – Счастье отвернулось от меня, – прошептал он и мелкими шажками потрусил в свою комнату. Карлотта тихо рассмеялась: – Собственно говоря, мне не следовало бы задавать такого вопроса. Бедняга Сэлэдин! – А что с ним? – спросил Джон. – Это турист, коммерсант из Дес-Мойнеса. С ним случилось ужасное несчастье. Он потерял в море свою вставную челюсть. – Челюсть? – Да, зубы, как вообще многое на этом свете, были у него фальшивые. У него вышибло челюсть прибоем, и вот теперь он целыми днями ищет ее, а по вечерам ныряет и щупает дно. Жаль мне его. Служит на берегу мишенью для всевозможных острот… У выходной двери они остановились. Прощаясь с Карлоттой, Джон задержал ее ручку в своей руке дольше, чем следовало. Прекрасные черные глаза ласково вспыхнули… В гостиной Дэна Уинтерслипа Джон, к своему величайшему удивлению, нашел мисс Минерву и Чана, которые чинно сидели, торжественно глядя друг на друга. При появлении Джона Чан поспешно вскочил и раскланялся. – Здравствуйте, тетя! – сказал Джон. – У тебя, как я вижу, гости.