Подойдя к воде, Джон на секунду задумался. Его купальный костюм остался в квартире миссис Мейнар. Не стоит возвращаться! И Джон, сбросив пиджак и башмаки, ринулся в морские волны. Карлотта с этим морским офицером?! В нем закипела та пылкая кровь Уинтерслипов, которую не могут охладить тропические воды. Так и есть! Карлотта с лейтенантом Бузсом уединились на плоту. Джон прыгнул к ним. – А вот и я! – закричал он. – Объявлю во всеуслышание, что вы здесь снова и похожи на мокрую курицу, – ответила Карлотта. Все трое сидели на плоту. Легкий пассат слегка охлаждал их разгоряченные щеки. Прямо над горизонтом сверкал Южный Крест. Огни острова дрожали вдоль берега; желтый глаз на Алмазной горе приветливо подмигивал им. Чудное место! Только одно плохо, на плоту было слишком много людей. Но Джон нашел выход из этого положения. – Мистер Бузс! – обратился он к моряку. – Когда я прыгал в воду, вы сказали что-то по поводу моего прыжка. Он был не совсем удачен? – Ниже всякой критики! – любезно ответил моряк. – Вы, кажется, хотели мне показать, как надо прыгать? – С удовольствием! – Очень прошу вас. Надо каждый день учиться чему-нибудь новому. Это мой девиз. Лейтенант Бузс направился к краю плота. – Сначала надо крепко сжать внизу ноги – видите, вот так… – Понимаю! – ответил Джон. – Затем плотно прижмите руки к ушам! – Чем плотнее, тем лучше, по крайней мере, для меня. – Затем изогнитесь, как складной ножик, – и прыгайте. Вот так! – И лейтенант бухнулся в воду. Джон быстро схватил руку Карлотты: – Слушайте. У меня очень мало времени… Я тебя люблю… – Да вы с ума сошли! – воскликнула Карлотта. – Да, ты свела меня с ума. С того дня, как я увидел тебя на пароме… – А твои родные? – А какое мне дело до моих родных? Мы поселимся в Сан-Франциско, конечно, если и ты меня любишь… – Я? – Ради бога, скорее! Эта подводная лодка в образе человека плещется где-то около нас. Итак, отвечай! Ты меня любишь? Согласна выйти за меня? – Да. Джон обнял Карлотту и поцеловал. Только Уинтерслипы, в которых течет цыганская кровь, умеют так целоваться. Уинтерслипы-домоседы всегда втайне завидовали их способности в этой области. Девушка с трудом освободилась из объятий Уинтерслипа. – Джонни! – закричала она. Рядом с ними раздалось фырканье, и мокрый лейтенант Бузс стал вскарабкиваться на плот. – В чем дело? – спросил он… – Она согласилась стать моей женой! – торжествующе крикнул ему Джон. Охотники за долларом I В Сан-Франциско наступил приятный прохладный вечер. Заходившее солнце освещало разгневанного Симона Портера. Для солнца это было привычно, оно и при восходе часто заставало Симона в таком же беспокойном состоянии. Двадцать лет редактирования ежедневной газеты расшатало нервы Симона, и в груди этого человека постоянно бушевал гнев. Он прошел в комнату заведующего репортажем в поисках младшего и, как это обычно бывает, способнейшего из своих репортеров. Парень, который ему потребовался, сидел перед телефоном и нежно ворковал, умиленно уставившись в стену. – О, это очень мило с вашей стороны, Сэлли… Нет, еще не слышал об этом, но наверняка услышу… Завтра в шесть. Пристань девяносто девять. Буду там. И могу только добавить, что до этого часа время будет ползти черепашьим шагом. Кажется, я сказал черепашьим? Это поэзия. Увижу вас завтра, Сэлли. До свиданья. Он обернулся и наткнулся на холодный взгляд главного редактора. – А-а! – сказал Симон Портер. – Итак, вы называете ее просто Сэлли. – Да, сэр, – почтительно ответил Билл Хэммонд. – Это экономит время. – Знает ли старый Джим Бэчелор, как вы обращаетесь к его единственной дочери? – Наверное, нет. Он человек занятой. – И будет занят намного больше, когда услышит о вас. Он вас изжарит живьем. Газетный репортер на пятьдесят долларов! – Жалкие гроши, – согласился Билл Хэммонд, готовый развить эту тему. – Все, чего вы стоите, – поспешно добавил редактор. – Девушка, я полагаю, уже сообщила вам. Теперь-то я начинаю понимать: идея принадлежит ей. – Она намекала на одну приятную возможность, – сказал юноша. – Однако приказания я получаю от вас. Симона Портера вновь охватил гнев. – Сначала дает мне так мало репортеров, что с ними не издашь даже приличного журнала для высшей школы, – заорал он, – а затем отсылает одного из них на пикник развлекать девицу! – Да, сэр, – весело вставил Билл Хэммонд. – Я говорю о нашем почтенном хозяине. Он только что звонил. Вы должны отправиться на борт яхты Джима Бэчелора и провести уик-энд в Монтеррее. Гольф в Дель-Монте и Пэйбл-Бич и все, что вы пожелаете. Шлюпка у причала девяносто девять, завтра в шесть вечера. Но, кажется, вам это уже известно. – Но звучит более достоверно, когда об этом говорите вы, сэр. – Да? И о поручении. Не думаю, чтобы она вам об этом сказала. – Нет, сэр. Она не касалась низменных предметов. – Всю последнюю неделю наш город взбудоражен приездом некоего англичанина по имени Микклесен. Он лет десять проторчал на Востоке и терпеть не может японцев. Совсем как Джим Бэчелор и наш любимый хозяин. Вам предстоит выслушать рассказы Микклесена и записать его отзывы. – Да, задачка, – заметил Билл Хэммонд. – Ерунда! Слушать рассказы Микклесена – значит делать то, чем только и заняты окружающие. Однако все это сущий вздор. Каждую минуту что-то происходит, а у меня забирают человека! Он поднялся, чтобы уйти. – Гм… Я полагаю, мне не нужно приходить завтра? – высказал предположение Билл. – Кто сказал, что не нужно? – Редактор свирепо взглянул на него. – В той части, где речь шла о времени, ползущем черепашьим шагом, вы поторопились. Ползти оно не будет. Об этом уж я лично позабочусь. Будете докладывать мне завтра, как обычно. – Да, сэр, – кротко ответил Билл. «Ну и тяжелый человек», – подумал он. – И еще. – Редактор замедлил шаг. – Об этой Сэлли Бэчелор. Я думаю, вам с ней легко увидеться. – Вообще никаких препятствий.