Тон Бэчелора был серьезен, и Билл Хэммонд, оглянувшись, был поражен мрачным выражением его лица. – Так я и знал, мне хорошо известна твоя слабость. – О чем ты? Я не суеверен. – И Джим Бэчелор усмехнулся, будто вспомнил что-то приятное. – Кроме того, с нами ничего не может случиться, пока у меня в кармане мой талисман. Его талисман? Билл взглянул на Сэлли. – Бога ради, – засмеялась она, – пожалуйста, не просите показать его вам. Это счастье улыбнется вам довольно скоро и, надеюсь, во время моего отсутствия. Машина подкатила к пристани девяносто девять, собственности пароходной компании, солидным вкладчиком которой был Джим Бэчелор. В конце причала их уже ожидали шлюпка и остальные четверо гостей, приглашенные Бэчелором на прогулку. «Довольно странный квартет», – подумал Билл, когда Сэлли поспешно представила его. Майка О’Мира он уже знал, не раз брал у него интервью. Высокий, стройный, краснощекий адвокат напоминал рыбу, вынутую из воды. Он, казалось, знал это, но хорошо подвешенный язык выручал его. Джулиан Хилл оказался гладко выбритым, отполированным мужчиной лет тридцати, одетым именно так, как следовало. Билл Хэммонд был ему совершенно безразличен. Мисс Кейс находилась в том возрасте, когда женщина знает, что молодость уходит, несмотря на ее сопротивление. «В свое время она была тонкой штучкой», – подумал Билл, но теперь она выглядела излишне полной и победы, несомненно, давались ей уже не так легко. Что касается Микклесена, он радовал глаз, заставлял работать мысль. Он был великолепен. Высокий, смуглый, с голубыми, как на китайских акварелях, глазами и светлыми волосами, со стройной фигурой, англичанин придавал оттенок изящного всему, с чем соприкасался. Выражение скуки покидало его только при взгляде на Сэлли Бэчелор. Знакомясь с Биллом Хэммондом, англичанин едва удостоил его взглядом. Когда японцы погрузили весь багаж на шлюпку, туда спустились гости. Билл намеревался сесть возле Сэлли, но Микклесен и Хилл отбили эти места, и он понял, что в ближайшем будущем их соперничество примет острые формы. Он уселся рядом с мисс Кейс. Шлюпка отчалила и направилась к морской яхте «Франческа», которая величественно возвышалась над окружавшими ее судами. – Ах! Разве это не изумительно! – воскликнула мисс Кейс. – Вы знаете, я не была на яхте целую вечность! – Я тоже, – сказал Билл. – Здорово быть богатым, не правда ли? – Должно быть, – вздохнула женщина. – Я никогда не могла добиться этого. Вы должны мне все об этом рассказать. – Я? – рассмеялся Билл. – Простите, пожалуйста, но вы обратились не по тому адресу. Я как раз принадлежу к смиренным беднякам – всего лишь газетный репортер. – О, скажите! – Ее улыбка увяла. – Как интересно – репортер. У вас, конечно, много удивительных приключений. Вы должны мне рассказать о них. «Явно одна из тех вы-должны-мне-рассказать-все-об-этом, которые уже несколько устарели», – решил Билл. – Хорошо, – осторожно произнес он, – я с удовольствием расскажу, если не буду слишком занят. – Занят? На яхте? – Мне предстоит взять интервью у Микклесена о положении на Востоке. Она засмеялась: – Правда? Мистер Микклесен мой старый… знакомый. Я знала его еще в Китае. Уверена, он сообщит вам много интересного – только не верьте всему, что услышите. Он славный малый, но с воображением. Она посмотрела на Микклесена, который в этот момент наклонился к Сэлли Бэчелор. Выражение ее глаз отнюдь не было дружественным. Капитан «Франчески» приветствовал хозяина на палубе. Появились слуги – японцы в белом, готовые принять багаж. – Обед в семь тридцать, – объявил Джим Бэчелор. – После того как бои отведут вас в каюты, я надеюсь, джентльмены, что вы присоединитесь ко мне в курительной комнате. – Холостяцкая вечеринка готова, – улыбнулась его дочь. – О да, дамы, конечно, тоже, – внес поправку владелец «Франчески». – Я полагал, что они будут слишком заняты… На самом деле он совершенно забыл о дамах. Обычно для него существовали только мужчины. Слуга, нагруженный багажом, вежливо предложил Биллу следовать за ним и направился на нижнюю палубу. Микклесен тоже следовал в этой процессии, и Билл размышлял, не придется ли им делить каюту. Такая перспектива мало улыбалась ему, он нисколько не сомневался, что англичанин преспокойно займет семь восьмых любого помещения, предназначенного для двоих. Они вошли в коридор, куда выходили двери кают. У третьей двери японец опустил на пол модный чемоданчик Билла и, сгибаясь под тяжестью багажа Микклесена, ввел англичанина в каюту. – Это ваша каюта, – услышал Билл его слова. «Слава богу!» – подумал Билл. Японец вышел, подхватил одинокий чемоданчик и подошел к следующей двери. – Так это моя каюта? – спросил Билл. – Прекрасно. Надеюсь, только моя. – Да-с, – просвистел японец. – На «Франческе» иногда ночует пятнадцать гостей. – Тем лучше для «Франчески». – Ванная здесь. – Слуга кивнул в направлении открытой двери, за которой сверкали безукоризненно начищенные краны. Когда Билл посмотрел в ту сторону, в дверях ванной появился Микклесен, бросил на него надменный взгляд, захлопнул дверь и запер ее. – Ванная для двух кают, – объяснил японец. – Ваша тоже. Он выглядел огорченным. – Ладно, ты это и ему объясни, – предложил Билл. – Иначе мне никогда не увидеть этой ванной комнаты, – добавил он. Слуга исчез. Из соседней каюты послышались голоса. Затем в дверях ванной щелкнул замок, и японец снова появился в каюте Билла. – Теперь все в порядке, – улыбнулся он. – Возможно, – ответил Билл. – Как тебя зовут? – Тату. – Держи, Тату. Он протянул пять долларов. Улыбка японца стала еще шире. – Он оставляй дверь закрытой, вы идти через его комната открывать, – сказал Тату. – Ты знаток характеров, Тату. Ты его понял, мой мальчик. Обо мне не беспокойся, уж я буду купаться. Японец ушел, а Билл постоял минуту, глядя в иллюминатор на линию горизонта. «Вот это жизнь, – думал он, – беззаботно плыть в неизвестное». Вдруг сердце екнуло. Не забыл ли он взять свои запонки? Лихорадочно раскрыл чемодан – слава богу, они на месте. Он отправился искать курительную комнату и на верхней палубе встретил Джима Бэчелора. – А, мой мальчик, пойдемте, – сказал миллионер. – Возможно, нам удастся найти коктейль. В курительной комнате они увидели Генри Фроста. – Когда мы прибудем в Монтеррей? – поинтересовался он. – Завтра на рассвете, – ответил Бэчелор. – До завтрака будет достаточно времени, чтобы выиграть у тебя партию в гольф. – Но пеняй на себя, – предупредил Фрост. – Мои условия – десять долларов за попадание. – Трус! – упрекнул его Бэчелор. – Играете в гольф, Хэммонд? – Немного, – ответил Билл. – Но не так дорого, конечно. – О, вам ничего не будет стоить обыграть его, – возразил Бэчелор. – Платит всегда он. Гольф Генри – для всех шутка, кроме него самого. Вошел О’Мира. – Ну и посудину вы приобрели, мистер Бэчелор, – сказал он. – Уж я расскажу о ней в обществе. – Ну, это совсем маленькое суденышко. – Маленькое! Это левиафан Западного побережья. – Послушайте, О’Мира, – вставил Фрост. – У Джима возникла сумасбродная идея. Он собирается выставить свою кандидатуру в сенат. Надеюсь, вы знаете эту игру и убедите его, что шансов у него нет. – Откровенно говоря, этого я не смогу сделать, – ответил О’Мира. – У него столько же шансов, сколько у любого другого. Вы внесите свое имя, мистер Бэчелор, – добавил он, – а остальное предоставьте нам. – Ну, я еще не решил, – ответил миллионер. – Мы поговорим об этом позже. А, мистер Микклесен, входите! Вы хорошо устроены? – О, вполне, – ответил англичанин. – С вашей стороны было очень мило пригласить меня. – Ну, мои побуждения не совсем бескорыстны, – признался Бэчелор. – В последнее время у меня появились дела в Китае. Надеюсь, вы поможете мне в них разобраться. – Мой дорогой сэр, все сведения, которыми я располагаю, к вашим услугам. Вы думаете, по-видимому, об этом контракте на постройку моста? – Да. И серьезно. Микклесен кивнул. – Разумеется, это довольно рискованно, – сказал он. – Правительство там не столь прочно, чтобы полагаться на него. Могут возникнуть и другие трудности – о них я расскажу потом. Да, это определенно рискованно. – Держу пари, что это так, – заметил только что вошедший Джулиан Хилл.