– Ну, я люблю риск, – усмехнулся Бэчелор. – Я знаю, патрон, но всему есть предел. – Хилл выглядел очень серьезным. – Я категорически против. – Вы были также против строительства маяков в Южной Америке, – напомнил ему Бэчелор. – Тогда я заблуждался. Но что-то говорит мне, что на этот раз я не ошибаюсь. Давайте воздержимся. Ведь и вы так думаете, мистер Микклесен? – Я скажу вот что. – Англичанин внимательно рассматривал кончик своей сигареты. – Если вы ввяжетесь в это дело, вам потребуется все ваше везенье. – О, везенье! – улыбнулся Бэчелор. – Оно сияет там, где находится «Строительная компания Бэчелор». Неудачи встречались на моем пути более тридцати пяти лет назад. Да и мой талисман все еще со мной. Он вынул из жилетного кармана серебряный доллар. Фрост и Хилл насмешливо улыбнулись друг другу и отвернулись, остальные же мужчины с интересом рассматривали монету. – Джентльмены, вот он, – с нежностью произнес Джим Бэчелор, – первый доллар, который я заработал. Тогда я был одиннадцатилетним мальчишкой, а мой отец в те времена работал каменщиком на строительстве домов на Русском холме. Он узнал, что там требуется мальчик для доставки воды, и меня взяли на эту работу. Я должен был таскать воду из источника, находившегося в балке под холмом. Пустой бак я вез по легкой дороге, но на обратном пути он был наполнен, и я, потея и пыхтя, еле взбирался в гору. Это был мой первый урок о том, с каким трудом достаются деньги. В первый субботний вечер я получил жалованье – этот доллар и пошел с отцом домой мимо магазинов, витрины которых представляли собой сплошное искушение. «На что ты хочешь его истратить, Джим?» – спросил меня отец. «Я не собираюсь его тратить, – ответил я. – Я хочу навсегда сохранить его». И я сохранил. Тридцать семь лет он служил мне талисманом, он – причина всех моих удач. В тяжелые минуты жизни я ощущал его в своем кармане, и он давал мне уверенность и мужество. Бэчелор протянул доллар Микклесену. Англичанин хотел взять его, но миллионер положил доллар обратно в карман. – И он все еще служит мне, джентльмены, – добавил он. – Игрушечка, – усмехнулся Генри Фрост. – Возможно, – улыбнулся Бэчелор. – Но я слышал, что компания Блейка предлагает тысячу долларов за этот маленький талисман. Игрушечка, а? – Ну, Блейк знает твою дурь, – заметил Фрост. – Они рассчитывают, что потеря этой штучки окажет на тебя психологическое воздействие, поэтому и готовы заплатить за нее. – Им никогда это не удастся, – ответил Бэчелор, и глаза его блеснули. – Я хочу заняться этим китайским делом. Пожалуй, я решусь. Джентльмены, вот и коктейль. Мужчины стояли у стойки, каждый с бокалом в руке. Оглянувшись, Билл вдруг увидел, что взгляды всех присутствующих устремлены на карман, в котором лежал маленький серебряный доллар. Микклесен поднял бокал: – За ваше счастье, сэр! Пусть оно не покидает вас! – Благодарю, – ответил Джим Бэчелор, и они выпили. В семь часов Билл Хэммонд отправился в свою каюту переодеваться к обеду. На верхней ступеньке главной лестницы он встретил Сэлли в ослепительном туалете. Выглядела она превосходно. – Поторопитесь, – сказала она. – Кто-то же должен помочь мне насладиться закатом. – Придержите место, – попросил Билл. – Наверняка больше всех подойду я. Сэлли, теперь я знаю, кого должен благодарить за эту маленькую прогулку. Вы всегда что-нибудь делаете для сирот, правда? – Вы довольны прогулкой? – Доволен?! Какие жалкие слова вы употребляете! – Я так и думала, что вы будете рады. Яхта – это прелесть, не правда ли? – Я совсем не яхту имею в виду. Если бы вы пригласили меня на прогулку в лодке, я бы радовался не меньше. Вы знаете… За ними выросли фигуры Генри Фроста и Хилла. – Дорогие мои, – воскликнула Сэлли, – какой затяжной коктейль! Боюсь, папа рассказывал вам историю своего доллара. – Он упомянул о нем, – сказал Хилл. – И я рад, что он это сделал, – произнес Билл. – Он показался мне очень простым. Картина, как он взбирается на Русский холм с этой бочкой… – Дорогой папа! – улыбнулась Сэлли. – В этой истории есть что-то трогательное. Я хочу сказать, когда вы слышите ее впервые. Но если бы вам, как мне, пришлось выслушивать ее постоянно на протяжении двадцати лет, вам бы тоже захотелось избежать этого. Мне эта история страшно надоела. Бывали времена, когда я молила небеса, чтобы он потерял этот доллар. – Пожалуй, это было бы неплохо, – заметил Джулиан Хилл. – Особенно когда он толкает мистера Бэчелора на авантюры, подобные этому контракту на мост. – Потерять доллар! – воскликнул Генри Фрост. Его маленькие глазки заблестели. – О, это, конечно, подкосило бы его! – Да, я тоже так думаю, – согласился Хилл. «Но все дело не в том, что он сказал, – думал Билл, торопясь к себе в каюту. – Дело в том, как он это сказал». III Микклесен покинул курительную комнату немного раньше Билла. Проходя мимо каюты англичанина, Билл с удовольствием услышал доносившееся оттуда пение. Однако когда он пришел к себе и хотел пройти в ванную, то увидел, что дверь заперта. Билл яростно дергал ручку, и только одна мысль отчасти утешала его: сражение все-таки выиграл Джордж Вашингтон! Проклятый Микклесен, неужели он ни с кем не считается? Одного взгляда на него было достаточно, чтобы убедиться в этом. Когда раздраженный Билл повернулся, в каюту вошел Тату. – Очень поздно, очень занят, – проговорил японец. – Сейчас все вам приготовить. И он вынул из чемодана пиджак. – Не стоит, я сам все сделаю, – сказал Билл. – Лучше пойди, спокойно выставь этого англичанина из ванной и открой мне дверь. Тату тотчас ушел, и вновь в соседней каюте послышались голоса. Снова в двери ванной щелкнул замок, и появился Тату. Билл бросился к замку и запер дверь со стороны Микклесена. Он пожалел, что раздавшееся щелканье замка было слишком слабым и не могло выразить его чувств. – Ты иди, Тату, – сказал он. – Я сейчас очень спешу, и мне некогда изучать, как здесь обслуживают гостей по вечерам. Как-нибудь, когда мы оба будем свободны, ты продемонстрируешь мне, ладно? – Если я буду нужен, позвоните мне, – предложил Тату. Билл поспешно стаскивал с себя одежду. Если он хочет побыть несколько минут наедине с Сэлли и закатом, то быстрота должна стать его девизом. Ему приходилось иногда по утрам вскакивать, умываться, бриться, одеваться и поспевать в редакцию меньше чем за двадцать минут, а сейчас он намеревался побить свой рекорд. Когда он накладывал последние мазки мыльной пены, Микклесен начал дергать ручку двери. Он дергал ее настойчиво и долго, и в ушах репортера это звучало как музыка. – О, старина, ведь вы же, надеюсь, не злитесь? – ворковал Билл. – Нет ведь? Как ужасно! – Проклятье! – произнес голос за дверью, но дерганье прекратилось. Билл вышел из ванной, не открыв замка. Он достал свои бриллиантовые запонки, выглядевшие богато, но несколько старомодно. Это была собственность бедного дяди Джорджа, переданная ему тетей Эллой на следующий после похорон день. Весело мурлыча что-то под нос, Билл извлек из чемодана толстый сверток. Молодчага, Гонолулу Сэм! Он, конечно, все сделал, как обещал. Эта штука у него – «Обратно тот же день» – на высоте! Им пришлось-таки поторопиться ради Билла. Великие маленькие труженики эти китайцы, на них всегда можно положиться. Если они обещают сделать что-либо, так уж сделают. Он разорвал бечевку и любовно развернул оберточную бумагу. Перед ним лежала яркая розовая рубашка. Поразительно, как иногда медленно в критические минуты до нас все доходит! Первой его реакцией было удивление: как эта мерзость оказалась среди его вещей? Он отшвырнул ее в сторону и увидел рубаху ярчайшего пунцового цвета. Следующей в этом параде предстала ослепительно зеленая рубаха, которая могла вызвать всеобщее восхищение в день святого Патриция. Затем немного ветхого белья и таких же носков. Несколько воротничков. И никаких других рубашек. Билл Хэммонд безжизненно опустился на койку. – О боже! – воскликнул он. – Это не мое белье! И то, что медленно доходило до сознания, теперь стремительно обрушилось на него. Один в бурном океане и без рубашки! А через пятнадцать минут обед. По меньшей мере два соперника, увивающиеся за Сэлли, и каждый безукоризненно одет с головы до ног. Вот она, эта прогулка, во время которой он надеялся произвести неотразимое впечатление, завоевать семью Сэлли, не говоря уже о самой девушке! Как можно сделать это без рубашки? Его охватила злость. Найти объект для своего гнева было нетрудно. Этот полуслепой старый китаец с прыгающими очками – вот кто виновник всего. Старый идиот! Одним необдуманным поступком он подорвал бесценную репутацию своей расы как аккуратнейшей в мире. Репутацию, трудолюбиво создававшуюся в течение многих веков возвращением рубашек их владельцам, он разрушил окончательно, он обрек свою расу на вымирание. Об этом уж позаботится сам Билл Хэммонд, и начнет он с заведения Гонолулу Сэма. Однако время шло, и Билл не мог его больше тратить на создание планов уничтожения старого китайца. Вопрос стоял перед ним со всей ясностью. Что делать? Было довольно прохладно, и «Франческу» слегка покачивало. Он мог бы улечься на койку, сославшись на морскую болезнь. И оставить Сэлли в обществе Микклесена и Джулиана Хилла? Ни за что! Нет, ему нужна рубашка… должен достать… кража… убийство, одно, два, если понадобится, но рубашка у него должна быть! Есть ли на борту человек, который мог бы ему помочь? Может быть, О’Мира? Но нет, в его рубашку влезут двое таких, как Билл. Что же касается остальных, то больше ни к кому он не мог обратиться с подобной просьбой. Сэлли… если бы он мог рассказать… она бы посочувствовала ему, но у нее нет мужских рубашек. Остается… постой-ка… остается Тату. Какое счастье, что он дал Тату пять долларов! Он позвонил, и, пока надевал нижнее белье, Тату явился. Откровенность, решил Билл, будет лучшим средством. – Случилась ужасная вещь, Тату, – торопливо произнес он. – Видишь, – он показал на кошмарную розовую рубашку, – китайская прачечная вернула мне чужое белье. И у меня нет верхней рубашки. – Китайцам нельзя верить, – заметил Тату. – Ты правильно сказал, мой мальчик. Но сейчас, Тату, сейчас уже приближается обед. Что делать? У него внезапно блеснула мысль. – Нет ли у тебя лишней рубашки? – с надеждой спросил он. Тату распахнул форменную курточку и обнажил приятную белоснежную манишку, однако никакой рубашки при ней не было. – Есть лишняя манишка, – ответил он. – Может быть, вы бы… Билл в ужасе отпрянул: – Нет-нет, я не могу этим воспользоваться. Мне нужна целая рубашка. Тебя ожидают еще пять долларов, если ты сможешь достать мне одну рубашку. Тату усиленно думал. – Может быть, я достану, – сказал он и, как обычно, моментально исчез. Билл, оставленный в одиночестве, натянул носки и надел туфли. Туалет медленно, но верно приближался к завершению. Удастся ли ему достать эту существенную часть туалета? Или придется остаться здесь без рубашки, в то время как оживленные гости будут веселиться за праздничным столом? Что-то, промелькнувшее в глазах Тату, заставило Билла насторожиться. Он выключил свет, приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Никого не было. Но где же японец? Дверь каюты в конце коридора медленно открылась, и оттуда вышел человек.