– Если я отыщу ему этот доллар, как вы думаете, отдаст он вас мне в награду? – Он не остановится на этом. Он отдаст вам тетю Дору и яхту в придачу. – О, над этим надо как следует подумать. Я не смогу содержать яхту. – Билл! – Ее глаза сияли. – Давайте вместе возьмемся за поиски. Каков наш первый шаг? Мы должны рассмотреть все подозрительные моменты, правда? – Неплохая мысль. Начнем с вас. Вы сами говорили, что были времена, когда вы мечтали о том, чтобы он потерял этот доллар. – Да, я знаю. Теперь я жалею, что так говорила. Будьте серьезным, Билл. Тетя Дора… она не возьмет. – Но вы не можете так всех исключать. – Нет, могу. Женская интуиция. Мистер Микклесен – нет причин. Мистер О’Мира – как насчет него? – Он политикан. Их пути глубоки и неисповедимы. – Я чувствую это. И он так настаивал на обыске. Это всегда подозрительно. – Мне кажется, ваш отец поступил очень хорошо, – сказал Билл, – он был очень вежлив с гостями и возражал против обыска. Сэлли засмеялась. – Не обольщайтесь папиной вежливостью, – предостерегла она. – Он очень хорошо знал, что человек, укравший доллар, не такой уж дурак, чтобы явиться на обед с этой штукой в кармане. Отец – само гостеприимство, и все такое. Но ему нужно вернуть свой доллар, и, если понадобится, он пропустит всех своих гостей через чистилище, прежде чем откажется от этого. Но давайте продолжим… Этот Джулиан Хилл. Кажется, он сильно заинтересован в том, чтобы удержать отца от заключения контракта с Китаем. – Да, Хилл – это вероятность. А как насчет мисс Кейс? О ней что-нибудь известно? – Совершенно ничего. – Ну, она бедна. Так она мне сказала. Правда, я тоже беден. Кстати, не пропустить бы меня. – Чепуха! Вы не возьмете ничего, что вам не принадлежит. – Вы так думаете? «Определенно чересчур твердая манишка у этой рубашки». – О Билл, это все так безнадежно, – вздохнула она. – Если бы мы имели хоть какую-нибудь нить, за которую можно было ухватиться. – Возможно, она есть. – В самом деле, Билл? – Вы забыли одного гостя. Что могло бы заставить Генри Фроста украсть этот доллар? – Как будто ничего, насколько мне известно. – Я тоже так думаю, – продолжал Билл. – И все же… Если я не ошибаюсь, каюта вашего отца расположена в самом конце коридора? Сэлли кивнула. – Как раз перед обедом я видел, как Генри Фрост выходил из этой каюты, действуя крайне осторожно. Он на цыпочках крался по коридору и бесшумно проскользнул в свою каюту. – Билл! Это звучит нелепо. – Я знаю. Мой почтенный хозяин! Воображаю, как страшно он был бы доволен мною, если бы я обрушил все это на него. – Что же вы собираетесь делать? – Не знаю. Положение очень скользкое. Если я отправлюсь к вашему отцу с этим рассказом, Фрост, наверное, найдет простое объяснение, и я окажусь в дураках. Мне кажется, было бы лучше изложить дело самому Фросту и заставить его объяснить мне все – если он может. – Пустое дело. – Возможно. Но в интересах справедливости… В конце концов, есть же и другие газеты… – Если вы считаете, что это лучший выход… – Может быть, и нет, но я хочу попытаться. Не могу подозревать старину Фроста. И я не думаю, что он в самом деле взял этот доллар. Но я хотел бы знать, что он делал в каюте вашего отца. Пойду посмотрю, смогу ли найти его. Они поднялись. – Удивительно! – воскликнула Сэлли. – Но мы действуем вместе, помните об этом. Шерлок Холмс и доктор Ватсон. Как вы думаете, сойду я за доктора Ватсона? – О нет, вы слишком умны для Ватсона, – ответил Билл. – Билл, вы считаете, что у меня есть смекалка? Я люблю ум. – А я люблю вас. Вы… вы в самом деле думали об этом… чтобы выйти за меня замуж? Это кажется неправдоподобным. – Больше того – это решено. Спокойной ночи, и желаю вам счастья. – Вот моя счастливая ночь, – сказал Билл. И это действительно было так, потому что она находилась в его объятиях. Счастье не оставило его и после того, как они расстались. В курительной комнате он обнаружил Генри Фроста, сидящего в одиночестве над виски с содовой. Увидев Билла, его хозяин не выразил особой радости, но Билл вежливо прикурил у него и без приглашения сел. – Удивительно тихая погода, – заметил он. – Довольно тихая, – согласился мистер Фрост. – Очень веселая прогулка. Единственно, что омрачило ее, это пропажа доллара. Крайне неприятный факт. – Очень жаль. Фрост осушил свой бокал и, казалось, собирался встать. – Одну минутку, мистер Фрост, – обратился к нему Билл. – Вы старше меня, и я хотел бы попросить у вас совета. – Да? – Если кто-нибудь из нас располагает фактами, которые можно использовать для обнаружения вора, их следует сообщить нашему хозяину. Вы согласны с этим? – Само собой разумеется. – Я в очень затруднительном положении, сэр. Сегодня перед обедом я стоял у своей двери, свет в моей каюте был выключен, и я видел человека, вышедшего из каюты мистера Бэчелора и вернувшегося в свою. Его действия показались мне довольно странными. – В самом деле? – Что бы вы сделали на моем месте? – Разумеется, рассказал бы об этом Джиму Бэчелору. – Но, мистер Фрост, этот человек – вы. Соперники иногда говорили о Фросте как о каменном изваянии. «Не без основания», – думал Билл, пока его хозяин сидел и мрачно рассматривал его. – Сколько вам платят в редакции? Билл взял себя в руки. – Это не шантаж, – сказал он. – Кто говорит о шантаже? Я как раз хотел добавить, что сколько бы вам ни платили – наверняка переплачивают. Вы самый глупый и самонадеянный человек из всех, кого я когда-либо встречал. Зачем мне было брать доллар Джима Бэчелора? – Я не знаю, сэр. – И никто не знает. Я зашел в его каюту и взял у него кое-что, не имеющее никакой ценности. Я объясню вам, хотя и не считаю себя обязанным делать это. Уже несколько лет у нас с Джимом тянется спор о слугах. Он настаивает на том, что мне нужен слуга, а я утверждаю, что еще в состоянии одеться сам. Когда я вечером открыл чемодан, то обнаружил, что явился на борт без единого воротничка. – Без воротничка? – повторил Билл. Значит, и у миллионеров есть свои заботы. – Именно. Я не хотел говорить ему – он бы вечно напоминал мне об этом. Я знаю, что мы носим рубашки одного размера, и, когда он принимал ванну, зашел и взял у него один воротничок. Вот вам объяснение, и можете сделать ваше сообщение в любое время. «Ты фальшивишь, старина», – подумал Билл. Но, с другой стороны, его собственная история с рубашкой звучала бы не менее фальшиво. – Я не собираюсь сообщать мистеру Бэчелору об этом случае, – сказал он. – Не сейчас, по крайней мере.