Рядом с ней сидел мужчина. По тому, как он смотрел на Сильвию, Джербер понял, что это и есть пресловутый Лука, новый друг или жених. Он направился к паре, намереваясь поздороваться, поблагодарить за приглашение и распрощаться. Именно так он с самого начала собирался поступить. Пока он шел, лучшая подруга Сильвии ненавязчиво пододвинулась к ней и что-то сказала: видимо, заметила Пьетро и сообщила Сильвии, что он здесь. Та обернулась, и Джербер уловил выражение ее лица. Удивленное, как ему показалось. Чудесно, сказал он себе, мне удалось произвести впечатление. Сильвия извинилась перед гостями и пошла ему навстречу прежде, чем он успел присоединиться к их тесному кружку. – Пьетро, – проговорила она с запинкой. Очевидно, не предупредила никого о том, что пригласила бывшего мужа или что он, возможно, придет. В самом деле, все внимание присутствующих было обращено на них. Как в старые времена, подумал Джербер. – Я пришел с пустыми руками, – повинился он. – Хотел принести тебе желтых тюльпанов, но не знал, где их раздобыть в такой поздний час. – Пьетро… – повторила она, не зная с чего начать. Даже потупила взгляд, будто на полу искала нужные слова. – Что происходит? – спросила наконец, не найдя ничего лучшего. Он не понял, оглядел себя. – Конечно, костюм неподобающий, но я решил, что для тебя важно мое присутствие, и пришел в чем был. – Для меня важно? – Я подумал, что это хороший случай показать всем, что мы цивилизованные люди. Сильвия уставилась на него, потом подошла ближе и заговорила вполголоса: – Ума не приложу, зачем ты ставишь в неловкое положение нас всех, да и себя самого. – И под конец спросила: – Что ты хочешь этим доказать? Джербер в ту же секунду понял, что чуть раньше, за столом, она не удивилась. Испугалась. А он не произвел впечатление, а ранил, попал в больное место. – Эсэмэс, – заикнулся он в свое оправдание. – Какая эсэмэс? – недоуменно спросила она. – И все твои звонки… – лепетал Пьетро. – О чем ты говоришь? Мы не созванивались как минимум две недели, – отрезала Сильвия. – Да и при чем здесь это? Две недели? Что значит – они не созванивались две недели? Джербер никак не мог собраться с мыслями, приспособиться к новой версии реальности. Он заметил, что Лука наблюдает за сценой, готовый вмешаться, если нужно. Но Сильвия сделала ему знак, давая понять, что все под контролем. Когда-то и они так же тонко чувствовали друг друга, подумал психолог, на миг забыв о том, что все происходящее не имеет никакого смысла. Он молчал, не зная, что сказать в свое оправдание. У него кружилась голова. Бывшая жена положила ему руку на плечо. – Пьетро, с тобой все хорошо? – спросила с беспокойством. Ее снисходительное сочувствие причиняло больше боли, чем устремленные на него колючие взгляды гостей. Сильвия обращалась с ним как с несчастным безумцем, которому нужно подыгрывать, и это было ужасно. – Все хорошо, – заверил ее Пьетро, хотя сам не был в этом убежден. – Извини, – сказал он. – Извините, – повторил громче, обращаясь к онемевшим гостям, в том числе к Луке. Потом, положив конец жалкому зрелищу, быстро зашагал к выходу. Но успел заметить сострадание во взгляде той, которая в прошлой жизни была его супругой. И подумал, что нет ничего хуже, чем разочарование в глазах тех, кто когда-то тебя любил. 48 С кем он говорил по телефону все это время? Вопрос преследовал его, но ответ был прост. Прост, как самый простой из обманов. В его уме голос сказочника превращался в голос Сильвии. Куда уж проще. Придя домой, Джербер даже не снял плащ, уселся на диван, на свое привычное место перед выключенным телевизором. И с мобильником в руке. Десять раз сличив номер бывшей жены в списке контактов, вынужден был смириться с очевидностью и больше до мобильника не дотрагивался. Звонили с другого номера. Когда он занес новый номер в список контактов вместо первоначального? Ведь он сам проделал это, нет никакого сомнения. Но его волю обратали, вытеснили, исключили. Улестителя детей самого улестили. Когда это случилось? Как? Он и сейчас во власти этой темной силы? Что еще он натворил, сам того не замечая? И какие еще команды вложены в его мозг и ждут, когда сработает спусковой механизм, велящий их исполнить? Вопросы следовали один за другим, и ни на одном он не мог сосредоточиться. Начнем с начала, сказал он себе, как всегда говорил своим самым юным пациентам. Девочка в зеркале. Пьетро Джербер впервые приобщился к практике гипноза много лет назад, когда помог умирающей девочке, которая отчаянно хотела в последний раз поговорить с отцом. Синьор Б. объяснил, как подменить его собой в воображении маленькой Амбры. И нечто вроде чуда произошло: в сознании девочки гипнотизер совершенно слился с родителем. Она смогла поговорить с человеком, который в тот момент находился на высоте в несколько тысяч метров, в самолете. И ни за что бы не успел явиться вовремя. Иллюзия, доведенная до совершенства. Тогда Джербер на практике убедился, насколько верен постулат, который внушают каждому, кто учится искусству гипноза: «Наш разум куда сильнее, чем наше сознание». А главное, он соприкоснулся с «могуществом разума, который обманывает сам себя». Каждый раз, когда имя Сильвии появлялось на дисплее мобильника, психика Джербера автоматически подменяла голос звонящего голосом бывшей жены. Подмена совершалась без его ведома. Была простой реакцией на определенную команду. Сказочнику это удалось лишь потому, что после случая Ханны Холл Сильвия стала для Пьетро Джербера слабым местом. Незащищенным лазом, который позволил нарушить границы его сознания. Через этот ход противник подсадил ему в голову мысль-паразита, и она свила там уютное гнездышко, мало-помалу устанавливая свой контроль. Я тебя жду… Хорошо ли ты позабавился, прикидываясь ею? Ссоры во все эти дни. Столкновения и примирения. Но также и надежда, что получится наконец восстановить отношения, которые развеялись прахом полтора года назад, когда Джербер увлекся странной пациенткой, явившейся из ниоткуда. Все – подделка. И что самое скверное, представление для вящего правдоподобия было сдобрено воспоминаниями, взятыми из прошлой жизни. Много ли ты украл из моего разума? Но, отрешившись на минуту от Сильвии и проанализировав случай, которым он занимался, – с самого начала, с иголки с ниткой, воткнутой в яблоко, и первой встречи с Николином в игровой комнате, – Джербер осознал, что некоторые его поступки совершались интуитивно. Были подсказаны. Как будто некоторые ответы, некоторые решения находились внутри его, прописанные тайным шифром. Он действовал по сценарию, в этом нет сомнений. Извращенный кукольник направлял его и, может, до сих пор направляет. Как он получал инструкции? Джербер сжал виски, в надежде остановить мигрень, которая надвигалась лавиной, будто атакующая кавалерия. Как бы хотелось прилечь на диван, свернуться клубком, прижимая к себе подушку, призывая сон без сновидений. Но нельзя. Во всяком случае, пока он не отгадает последнюю загадку, самую важную. Он лично встречался со сказочником, не узнав его, и тот, воспользовавшись случаем, его загипнотизировал? Невозможно: он бы сразу распознал технику и приемы своего ремесла. Телефонный звонок вроде того, на который ответил бедняга Филип? Исключено: разум Джербера слишком натренирован, чтобы угодить в такую ловушку. И на этот раз решение подсказала маленькая Амбра. Но, напомнил себе Джербер, для того чтобы волшебство свершилось, было необходимо зеркало. У себя дома, в темноте, он обнаружил то, чем воспользовался противник, навевая на него чары. Черное зеркало. Глядя на свое отражение, Джербер понял, как антагонисту удалось взломать его разум. Экран телевизора как нельзя лучше подходит для этой цели. Взгляд психолога упал на старую видеокассету. Каким я был глупцом! Инструкции прописаны в видеозаписи о прежней жизни, которую я смотрел каждый вечер. Сказочнику достаточно было войти в квартиру и заменить подлинную кассету на контрафактную, где изображения Сильвии, Марко и их с Джербером совместной жизни перемежались сублиминальными посланиями. Несложная процедура, особенно если субъект предрасположен. И Джербер, каждое утро перед выходом из дома практиковавший самогипноз, чтобы уйти от реальности полного своего одиночества, был идеальным подопытным кроликом. Он встал с дивана, подошел к видеомагнитофону. Наклонился, нажал на кнопку, чтобы вытащить кассету. Взял ее в руки, рассмотрел. Надо бы еще раз прокрутить ее, чтобы проверить теорию. Но ему стало страшно. Неизвестно, что еще скрывается в этой записи. Он не может рисковать. И Джербер сделал единственно разумную вещь: сломал корпус и начал методично разматывать пленку. Закончив, взглянул на бесформенную кучу у своих ног. Подобрал ее с пола, прошел в гостиную, швырнул в камин. Взял с полки спичечный коробок, чиркнул спичкой, бросил ее в середину мотка, и тот сразу же загорелся. Джербер отвернулся от танцующих языков пламени, снова подошел к дивану, где оставил сотовый. Стал искать подложный номер Сильвии. Пришла пора поговорить, сказал он себе. Теперь, когда его разум свободен и он наверняка узнает истинный голос сказочника, Джерберу не терпелось столкнуться с ним, вступить в поединок.