Ложь просто изливается из меня сегодня. Его руки дёргаются, и затем раздается звон металла. — Вот. Несмотря на то, что мои пальцы всё ещё сжимают его предплечья, Антони удаётся достать монету из кожаного кошелька на поясе. Я качаю головой. — Я и так уже тебе должна. — Фэллон… Я отпускаю его руки и сжимаю его пальцы вокруг монеты, которую он мне протягивает. — Пожалуйста, Антони. Я, может быть, и не купаюсь в золоте Тарекуори, но я не бедная. В конце концов, он уступает и убирает монету обратно в кошелёк на шнуровке. — Нам пора отправляться домой. На этот раз я с готовностью соглашаюсь. И не потому, что собираюсь ворваться на королевский пир и найти статую, а потому что мне нужно держаться подальше от этого места… и от слепой женщины, которая только что мне сообщила, что я могу стать королевой, если найду и освобожу пять железных воронов. Зачем кому-то держать в заточении статуи? Да ещё и несколько? Потому что они сделаны из железа? И почему, чёрт побери, кузнец сделал их в форме домашних питомцев племени, которое атаковало нас два десятилетия назад? ГЛАВА 10 Я настолько погружена в свои мысли, что едва замечаю, как мы пересекаем канал, и вот я уже стою на пристани, Джиана сжимает моё предплечье и тянет прочь от трёх мужчин, которые привязывают лодку. — Что с тобой такое? Как бы я хотела ей рассказать, но тогда я, по-видимому, прокляну кучу незнакомых мне людей. Я перестаю яростно жевать свою губу. — Просто задумалась… кое о чём. — То есть об Антони? Её глаза как-то странно сверкают. То ли беспокойством, то ли воодушевлением, я не могу сказать, хотя и понимаю, что это совершенно разные эмоции, но моё сознание сейчас не в силах это определить. — Если ты не планируешь заходить слишком далеко, скажи ему об этом. Он один из немногих, кто тебя послушает. Последнее, чем сейчас заняты мои мысли, это свидание с Антони, но теперь, когда Джиана напомнила мне о нём, самое первое, о чём я сейчас думаю, это наш поцелуй, а ещё о том, что он может ожидать после него. Выглянув поверх плеча Джианы, я вижу, как он выходит из лодки с превосходной грацией мужчины, который привык жить между морем и сушей. Он встречается со мной взглядом, но не улыбается. В отличие от меня он пребывает в заведённом состоянии с тех пор, как мы покинули Ракс. Я снова перевожу своё внимание на Джиану. — Я не очень понимаю, чего я хочу. Кроме того, чтобы прокручивать в голове весь этот вечер. Всю следующую неделю. Как бы я хотела, чтобы мама никогда не упоминала Бронвен, и чтобы я не поехала искать её, потому что этой слепой женщине удалось сбить меня с толку и одновременно выбить из колеи. Разве могу я, полукровка, стать невестой Данте на законном основании, найдя какие-то там сокровища? Бронвен попросила меня не рассказывать о моих поисках или о ней, но она ни словом не обмолвилась о том, что я не могу спрашивать о статуях птиц. Я поднимаю глаза к мерцающему небу. — Джиа, в нашем королевстве есть кузнецы, которые работают с железом? Она утыкается подбородком в шею. — В Исолакуори есть только один такой кузнец, он поставляет клинки военным. Мой пульс учащается. Бронвен сказала, что одна из железных птиц находится на Исолакуори. Может ли она быть в кузнице этого человека? — А что? Я хмурюсь, так как что-то здесь не сходится. Только чистокровным фейри разрешено жить на Исолакуори, но фейри не могут работать с железом. — Кузнец — фейри? — Нет. Он человек. Фейри не могут касаться железа. — Человек живёт на Исолакуори? — Как король. Из поколения в поколение. Она прищуривается. — Откуда такой внезапный интерес к кузнецам? Стая иссиня-черных уток взмывает в небо у неё за спиной, капли воды вылетают у них из-под крыльев, точно бриллианты, и падают на змея, который их потревожил. — Может быть, я хочу достать оружие? Девушке не плохо бы носить с собой оружие, разве не так? — Даргенто что-то тебе сделал? — Джиана понижает голос до резкого шепота. Я вздрагиваю, услышав её умозаключение. — Нет. Клянусь, это не так. — Что здесь происходит? — Антони останавливается рядом с нами. — Ничего, — бормочу я, и в то же самое время Джиана говорит. — Фэллон хочет себе оружие. Из железа. Я начинаю снова покусывать щёку зубами. И зачем ей понадобилось рассказывать ему об этом? Пока они не раздули из мухи слона, я говорю: — Ладно. Это так. Я бы чувствовала себя в большей безопасности. Антони смотрит на Джиану. После долгой паузы, его взгляд возвращается ко мне. — Хранение чего-либо железного это мгновенный смертный приговор. А учитывая твою историю со змеями, с тобой не будут церемониться. — Я в курсе. Это была глупая идея. Которая к тому же ни к чему не привела. Точнее, привела меня на Исолакуори, куда мне так или иначе надо попасть. — Не могли бы вы просто забыть об этом? Они снова обмениваются долгими взглядами, заставляя меня приподнять одну бровь, так как в них содержится больше чем беспокойство, они словно наполнены молчаливым согласием и секретами. Риккио и Маттиа неторопливо подходят к нам, хвастаясь своими победами. Риккио хлопает по спине Маттиа, лицо которого покрыто веснушками. Он, должно быть, решил подразнить своего кузена, потому что вечно загорелое лицо Маттиа кажется теперь ещё более рыжим. — Как насчёт того, чтобы зайти внутрь и выпить по стаканчику? — Джиана подцепляет золотую цепочку, висящую у неё на шее, и вынимает ключ от таверны из лифа своего платья. Риккио и Маттиа с готовностью соглашаются и следуют за ней. Антони наклоняет голову. — Чем бы ты хотела заняться, Фэллон? Если я сейчас отправлюсь домой, я застану бабушку, которая почувствует моё смятение и начнёт меня расспрашивать, а эта женщина знает меня как облупленную. Если я подожду пару часов, шансы на то, что она уснёт, будут выше. Подождите… разве Антони предложил проводить меня домой? Я провожу липкими ладонями по своей юбке. — Я не готова идти домой. Ни к тебе, ни к себе. Он кивает на таверну. — Тогда после тебя. Я следую за ним, грязь на подоле моего платья оттягивает ткань вниз.