— И он говорит мне, что я самая красивая женщина королевства. Я знаю, это глупо, но из-за этих каждодневных напоминаний я чувствую себя особенной. — Это не глупо. Это замечательно. Данте может заставить меня чувствовать себя красивой. И он заставляет меня улыбаться. И наши желания определенно совпадают, так как он пересёк канал, чтобы претендовать на трон, а я как бы согласилась собрать железные реликвии, чтобы быть рядом с ним. — Но важнее всего то, Фэллонина, что Марчелло и я не держим друг от друга секретов. Мне определённо надо научиться контролировать выражение своего лица, чтобы оно не выдавало все моим мысли. — А теперь собирайся домой. Я приготовила тарелку с остатками еды для твоей мамы и Церес. Передавай им обеим большой привет, и скажи Церес, чтобы она заходила гости. Я не видела её целую вечность. — Хорошо. Я неохотно складываю влажную тряпку, оставляю её на деревянном острове, беру тарелку с крышкой и толкаю бедром распашную дверь. В обеденном зале стало тише, но не совсем тихо. Посетители перешли от ужина к выпивке. В дальнем углу таверны начали играть в карточные игры, а клиенты текут нескончаемым потоком вверх-вниз по лестнице под руку со своими любимыми проститутками. Наконец, я смотрю в сторону бара в поисках Антони, но нахожу только Маттиа и Риккио, которые опрокидывают в себя стопки с алкоголем, а рядом с ними болтает Сибилла. Мой желудок снова скручивает из-за нервов. Неужели он совсем ушёл из таверны? Или он только вышел из зала? Я смотрю на потолок. Если он пошёл наверх вместе с девочкой, то, по крайней мере, решение о том, что мне делать, будет принято за меня. — Он на пристани, бросает камешки в канал. Джиана проносится мимо меня с подносом, на котором стоят пустые бокалы. — Ты первая девушка, которая его по-настоящему заинтересовала. — Пожалуйста, не надо, Джиа. Я и так себя ужасно чувствую. — Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя ещё хуже, Фэллон. Мне просто его жаль. Скривив лицо, я бормочу: — Мне не следовало его целовать. — Кого это «его»? Откровенно говоря, я и сама не очень-то уверена. Наш приглушённый разговор привлекает внимание Сибиллы, и она подходит к нам. — Что я пропустила? — Ничего, — бормочу я. Сибилла закатывает глаза. — Определённо. — Спасибо за предложение остаться на ночь, но я собираюсь домой. Сибилла хлопает своими закругленными чёрными ресницами и смотрит на меня. — Домой, разве? После её намека, лицо Джианы напрягается. Она хватает полный кувшин и уносит его клиенту. — Что такое съела Джиа? — Ты же знаешь, как мы обе относимся к Фибусу? Она точно так же относится к Антони. Сибилла хмурится. Я киваю на одну из деревянных балок, которая держит таверну настолько прямо, насколько это вообще возможно на острове с сильными течениями и ещё более сильными ветрами. — Данте поцеловал меня. — Четыре года на… — Сегодня. Он неожиданно появился в погребе и поцеловал меня, а затем пригласил на свидание. Её ресницы ударяются о брови. — Что? И почему я слышу об этом только сейчас? О… Её рот округляется. — Так вот почему у Антони такое настроение. — Не думаю, что он знает. — Тогда… мерда. Да, «дерьмо» здесь самое подходящее слово. — Есть какой-нибудь мудрый совет? — У меня нет для тебя ничего, детка, но я могу подержать твою руку, когда ты будешь решать, какой мужчина тебе нравится больше. И она бы так и сделала. Я обнимаю её одной рукой на прощанье, распрямляю плечи и выхожу в залитую звёздным светом темноту, напоминая себе о том, что если я не давала никаких обещаний и клятв, то это не измена. Так что, у меня на самом деле нет никакой причины сердиться на Данте или чувствовать себя обманщицей из-за того, что я целовалась с Антони. ГЛАВА 16 Антони сидит на причале, поставив ноги на корму своей лодки. Он выпрямляет спину, когда я приближаюсь. Как он чувствует моё приближение — для меня загадка, потому что мои туфли бесшумно передвигаются по пирсу. — Закончила от меня прятаться, Фэллон? Его комментарий возвращает меня в погреб, где Данте задал мне тот же самый вопрос. Только вот от него я не пряталась. — Да. Антони смотрит на меня через плечо, приподняв брови. Похоже, он не ожидал такой прямоты. Я ставлю свою тарелку на пирс и сажусь с ним рядом. Моё исчезновение притупило неиссякаемую искру в его глазах. — Зачем? Я наблюдаю за тем, как жёлтый змей проплывает под плотно стоящими лодками и пугает стайку уток, которые, громко крякая, взлетают с сине-чёрной глади воды. — Данте приходил повидаться со мной. Я закусываю нижнюю губу. — Он поцеловал меня и пригласил на свидание. Мне надоели секреты. Быть может, Антони и не любовь всей моей жизни, но, возможно, и Данте ею не является. Пророчество, хреночество. Краем глаза я замечаю, как по лицу Антони пробегают мрачные эмоции. — Он даже не пригласил тебя на пир. Наконец я смотрю в его сторону. — Пригласил, но бабушка спрятала ленту, чтобы я не пошла. Я всё ещё не уверена в том, что это была она, но поскольку я не могу рассказать Антони о Бронвен, я останавливаюсь на своей первой версии. — Я ответила ему согласием. Зрачки Антони сужаются до точек.