О, Минимус. Я с нежностью улыбаюсь своему змею. Пока один из мужчин не достает из ножен кинжал, а затем другой мужчина — тот, который предлагал проводить меня домой — не поднимает в воздух охваченные огнём ладони. Гнев закипает во мне быстро, что я уже подумываю прыгнуть в канал, чтобы спугнуть Минимуса, но у меня перед газами возникает лицо бабушки в тот день, когда я приручила своего зверя. Жители Люса может быть и подозревают, что у меня есть связь с морскими змеями, но они не знают этого наверняка. Если я сейчас прыгну, я раскрою этот секрет, и Бог знает, к чему это приведёт. «Во дворец», — шепчет тихий голос в моей голове. Санто Калдрон! Неужели Бронвен устроила весь этот хаос, чтобы я не отклонялась от цели? Минимус снова бьёт по лодке, и дерево стонет. Двое безоружных мужчин начинают карабкаться вверх по берегу, точно пауки, оставив позади огненного фейри и вооружённого мужчину. Вооруженный мужчина бросает кинжал. Глиняная тарелка выскальзывает из моих рук и с грохотом приземляется у моих ног. Шум застаёт их врасплох на достаточно продолжительное мгновение, и я успеваю стянуть туфлю и запустить её ему в голову. Вместо этого она попадает в огненного фейри, из-за чего тот попадает пламенем не в Минимуса, а куда-то в сторону. Мой змей издает душераздирающий крик, который проникает через рёбра прямо мне в сердце. Кинжал торчит из щеки Минимуса, как какой-то ужасный нарост. Он вошёл так близко к его глазу, и я рычу, словно лезвие вонзилось в моё собственное лицо. — Сумасшедшая потаскуха! — лает на меня огненный фейри. Я смотрю на свою разбитую тарелку и подумываю кинуть в него самым большим осколком, чтобы сбросить его визжащую задницу в канал. — Клайд, зови охрану! — кричит он своему эльфу, одетому в такие же красные шелковые одежды, что и он. Ещё один крик, на этот раз более тихий, сковывает все мои внутренности. И хотя вода тёмная, я замечаю извивающегося Минимуса, который пытается достать нож из своей щеки. Испугавшись, что таким образом он только засунет его ещё глубже, я забираюсь на ограждение и прыгаю. Бабушка меня убьёт, если конечно её не опередит король. Моё тело врезается в стену холода, ноги начинают тонуть, словно зубочистки, а юбка вздымается, как у медузы. Я начинаю бить по ткани, чтобы всё моё тело опустилось вниз. Приоткрыв веки, я разворачиваюсь вокруг себя в поисках Минимуса. Его длинное тело мелькает подо мной, всё ещё судорожно кружась. Я касаюсь его шеи, и он шипит. Моё сердце подскакивает к горлу. Когда его глаза застывают на мне, он, наконец, перестаёт двигаться и зависает в воде, словно водоросли. Плачущие водоросли. Я хватаюсь за кинжал одной рукой, обхватываю другой рукой его рог и дёргаю. Когда кинжал падает на илистое дно, воду наполняет облако крови, а затем раздается крик, пробирающий меня до самого нутра. Жаль, что я не могу заставить его рану затянуться, ведь, в отличие от его слюны, моя слюна не волшебная. Бог свидетель, я пыталась это проверить после происшествия на рынке. Единственное, чего мне удалось добиться, это заставить Сибиллу и Фибуса думать, что я ударилась в детстве головой. Минимус обвивается вокруг моих ног, разрезающих воду, и живота, а я глажу его спинные плавники, радуясь тому, что кинжал не лишил его зрения. Скоро мне понадобится воздух, но пока мои лёгкие не схлопнулись, я обнимаю это странное животное, желая защитить его от жестокости людей и установить мир между двумя нашими видами. Когда пощипывание в лёгких становится невозможно терпеть, я киваю на поверхность, и умный зверь возвращает меня обратно. Но прежде чем вынырнуть на поверхность беспокойной воды, я отталкиваю его. Он не уплывает. Я снова толкаю его. Он остаётся. Одними губами я произношу «уходи», наглотавшись в процессе солёной воды. Я смыкаю губы и толкаю его. Его глаза, полностью чёрные от века до века, неотрывно смотрят на меня. Наконец, должно быть, почувствовав мою муку, он ослабляет петли своего тела и разворачивается. Молясь о том, чтобы он правильно понял причины, по которым я заставила его уплыть, я устремляюсь к поверхности и начинаю отплёвываться, когда моя голова появляется над водой. Моё платье опять вздымается вокруг меня, я опускаю его на место и гребу к противоположному берегу подальше от той фейской свиньи. Когда я добираюсь до суши, я отхаркиваю и сплёвываю соль, которая застряла у меня в горле, после чего выжимаю волосы. Обернувшись, я обнаруживаю военное судно, которое рассекает канал, направляясь в нашу сторону. Волосы Като развиваются точно белый флаг и светятся, так же как и его глаза. Эльф отлетает от сержанта и несётся обратно к своему хозяину. — Эта девушка напала на меня! — заявляет огненный фейри. У этого мужчины длинные уши, которые оттягивают вниз рубины размером с ноготь моего большого пальца. Ещё больше красных камней сверкает в его волосах, доходящих ему до талии, и украшают жилет, который надет поверх не заправленной белой рубашки. Он без сомнения является высокопоставленным представителем знати. Лодка Като останавливается между нами. — Почему она на вас напала, маркиз Тимеус? Похоже, я заимела проблемы с маркизом. Это всего на одну ступень ниже герцога. И на две ступени ниже представителей королевской семьи. — Почему? — янтарные глаза маркиза выпучиваются. — Вы хотели сказать, каким образом? — Нет. Я хотел сказать — почему. Зачем девушке нападать на вас? — Потому что чистокровный фейри назвал меня шлюхой, — фыркаю я. Като резко поворачивает ко мне голову, и бросает на меня такой взгляд, который заставляет меня прикрыть рот. — За такую наглость тебя надо побить, — лает маркиз. — А вас надо… Но прежде, чем я успеваю произнести слово «кастрировать», Като выкрикивает моё имя. Он поворачивается к аристократу, который прищурил глаза и смотрит в мою сторону. — Чем она вас атаковала, маркиз? — Своей туфлей, — бормочу я, в то время как Тимеус ревет: — Она использовала своего змея. Страх вцепляется мне в горло. — Что? Нет… я… Если он потребует, чтобы Минимуса умертвили, я найду стальной кинжал и проткну им его чёрное сердце. Обуздав свои эмоции, пока я не нажила ещё больше проблем, я говорю: — У меня нет домашнего змея. — Фэллон! — Като произносит моё имя резким тоном, похожим на ветер, который сейчас кусает мою кожу. — Фэллон. Ну, конечно… Маркиз приподнимает свой острый подбородок. — Рыночная крыса, так же известная как заклинательница змеев. Мои руки сжимаются в кулаки. — Я вся пропитана солью, Тимеус. Я специально не называю его титул. — Я же не могу врать. Я облизываю губы, чтобы сделать свою ложь ещё более убедительной и, дав понять, что я сейчас проглотила ещё больше правдивого минерала. — Я сознаюсь в том, что ударила аристократа своей туфлей, потому что он пытался покалечить невинное морское существо. Простите меня за то, что я люблю животных больше, чем людей. — Паршивая изменница. Лицо маркиза ещё больше краснеет и становится бордового цвета. — Воздержитесь от клеветы, маркиз! — рычит Като. — Она назвала меня… — Чистокровным фейри. На напряжённой челюсти Като начинает дёргаться нерв. — Это едва ли оскорбление. — Я требую, чтобы о её преступлении немедленно доложили королю! Като молчит, всё ещё пытаясь подавить свой гнев, заостривший черты его лица. Он очень-очень на меня зол, но его реакция блекнет по сравнению с тем, как отреагирует бабушка, когда узнает о моём полуночном заплыве. — Клайд! — эльф Тимеуса подпрыгивает. — Отправляйся на Исолакуори и сообщи… Като разворачивается к мужчине. — Крылья вашего эльфа будут отрезаны, если он проникнет во дворец без аудиенции. Эльф отлетает в сторону и издает шипение, которое эхом разносится вдоль канала, напоминая жужжание шмеля. Тимеус скрещивает руки. — Моя лодка сильно пострадала. Мои шелковые подушки насквозь пропитаны илистой водой из канала. Я ожидаю, что она покроет все расходы.