Я целую её в лоб. — Тебе что-нибудь нужно, пока я не ушла? Её губы сжаты. Мой вопрос остается без ответа. Как всегда. Я наливаю воды в стакан, который подношу к её губам. Большая часть стекает по подбородку, но её горло сокращается, и я заключаю, что немного воды всё-таки попало внутрь. — Тиуамо, мама. Я надеюсь, что когда-нибудь услышу от неё «Я люблю тебя» в ответ. Я закрываю её окно на задвижку, которую собственноручно прибила бабушка, так как боялась, что мама может встать и забраться на подоконник, когда мы не будем за ней смотреть. И хотя она чистокровная водная фейри, бог знает, где она окажется, если упадёт в канал — в логове змеев или в открытом море? *** Дорога до квартиры Фибуса занимает всего лишь пятнадцать минут, и хотя я стараюсь держаться в тени, подальше от палящего полуденного солнца, мои босые ноги успевают вспотеть и начинают тереться о кожу. Я уже чувствую, как на пальцах моих ног и на пятках начинают образовываться мозоли. Тысяча королей, как мне теперь выдержать эту смену? Я пересекаю последний мост и оглядываю канал в надежде мельком увидеть блеск розовой чешуи. Несмотря на моё желание увидеть Минимуса и убедиться в том, что он поправился, я не хочу, чтобы он подплывал близко к поверхности. Особенно при свете дня. Я замечаю движение под голубой гладью, но там виднеются только тучи серебристых пескарей, и то здесь, то там появляются более крупные рыбы. Два элегантно одетых эльфа проносятся передо мной, ударив меня по лбу свернутым свитком, который они несут между собой. — Смотри, куда идёшь, — шипит один из них. — Эй. Это вы на меня налетели. Не извинившись — эльфы никогда этого не делают — они уносятся прочь. — Малявки, — бормочу я себе поднос и заворачиваю на улицу Фибуса. Я подныриваю под ветку приземистого фигового дерева, которое закрывает правую половину ярко-красного дома, и прохожу в вечно незапертую входную дверь. Узкая деревянная лестница, которая ведёт на его площадку, стонет от каждого шага, сообщая о моём присутствии раньше, чем я успеваю постучать. Не то чтобы Фибус собирался распахнуть передо мной дверь. Зная его склонность к тому, чтобы проспать весь день, я предполагаю, что он крепко спит. Я стучу в дверь костяшками пальцев и жду. Через минуту я стучу ещё сильнее. На этот раз я слышу шевеление и ворчание. Дверь со скрипом открывается и передо мной предстает Фибус с заспанными глазами и спутанными волосами. Он всё ещё прекрасен. Он всегда так выглядит. Когда мы были детьми, Сибилла предложила выносить его детей, если он когда-нибудь их захочет. Он потирает глаза, чтобы прогнать сон. — Что привело тебя в мой дом ни свет ни заря, Капелька? Я фыркаю. — Уже перевалило за полдень. А что касается причины моего визита… Помнишь, я говорила, что никогда не возьму денег взаймы? В общем, я передумала. Если, конечно, твоё предложение в силе. Он опускает руку, и теперь очень насторожен. — Что случилось? — Это долгая история, и у меня ужасно болят ноги. Могу я войти? — Конечно. Входи. Он смотрит на мою обувь. — Почему на тебе зимние ботинки? — Потому что я потеряла свои туфли. — Как можно потерять туфли? Он подходит к ведру со свежей водой, которое он хранит на деревянной столешнице своей кухни такого маленького размера, словно она предназначена для эльфа. Не то, чтобы Фибус на ней готовил. Он зажигает свою угольную печь только в самый разгар зимы, когда низкие температуры заковывают каналы в лёд. Фибус отодвигает помятую рубашку и тарелку, усыпанную крошками, чтобы освободить место на кресле для своей попы, одетой в штаны. — А теперь рассказывай, как ты потеряла свои туфли. Я рассказываю Фибусу о своём ночном погружении в канал. Допив воду, Фибус ставит стакан на опасно неустойчивую стопку книг в кожаных переплётах. — Как всегда плаваешь по каналу без весла. Я хмурюсь. — А это ещё что значит? — Что ты обладаешь уникальной способностью попадать в переделки. Мой рот кривится. — Маркиз напал на Минимуса. Фибус наклоняется и ставит локти на разведённые в стороны ноги. — Я не осуждаю твои действия — я как никто готов тебя поддержать, Фэл — я просто показываю, куда это тебя привело. Я вращаю в руках наполовину полный стакан, наблюдая за тем, как вода искрится в лучах солнца, проникающих через окно. — А что касается денег, конечно же, я займу их тебе. А точнее Аколти почтут за честь оказать помощь обездоленному ребёнку. Я смотрю ему прямо в глаза. — Я не могу попросить денег у твоих родителей, Фибус. — А кто-то сказал, что ты должна их просить? — он подмигивает мне, встаёт и исчезает за занавеской в спальной зоне. — Дай мне десять минут. Я оглядываю беспорядок в комнате, и меня переполняет желание убраться. Я начинаю складывать книги. Сибилла бы мной гордилась. Через некоторое время Фибус появляется из-за занавески, заправляя зелёную рубашку, которая делает цвет его глаз ещё более ярким. Затем он начинает рыться в куче обуви у входной двери, пока не находит пару атласных туфель изумрудного цвета, которые подходят к его рубашке. Присоединившись к нему у входной двери, я вздыхаю. — Жаль, что у нас разные размеры обуви. — Если бы они были одинаковыми, твои ноги были бы длиной с твою голень. Не думаю, что мужчины нашли бы это привлекательным. — Твои ноги до нелепости огромные. Он смеётся. А затем с его губ срывается ещё один смешок, когда мы с ним под руку выходим за дверь и направляемся в сторону северо-восточного конца Тарекуори. Посреди разгоряченной дискуссии о надёжности эльфов — Фибус считает, что им можно доверять (а я ещё таких не встречала) — я сознаюсь: — Я порвала с Антони прошлой ночью. Светлые брови Фибуса взлетают вверх. — Чёрт. Мы с Сиб заключили пари о том, какого мужчину ты выберешь. Я перевожу взгляд с контрольно-пропускного пункта, показавшегося вдали, на Фибуса. — Ты думал, что я выберу Антони? — Вообще-то я поставил на групповуху. Я давлюсь слюной. — Ты поставил на то, что у меня будет секс втроем с принцем и рыбаком? Он широко улыбается. — А разве фейри не может помечтать? Он бросает взгляд на мои зашнурованные колодки.