– После того как мы с ним поступили… я даже готов позволить ему обменять меня на парочку его людей. – Мы придумаем план получше… вместе. В то время как Галена держали на верхнем этаже подземелья, предназначенном, как говорила Одиль, для «важных заключенных», Джулиан, несмотря на более благородное происхождение, сидел в камере для опасных преступников этажом ниже. Это было темное, промозглое и гнетущее место. Рен и Лео не могли попросить свидание с ним или пролезть в камеру через окно. На самом деле увидеть Джулиана даже мельком можно было считать большой удачей, не говоря уже о том, чтобы вызволить его. – Даже если проберемся туда, – спросил Лео, – как потом выберемся? – Предоставь это мне, – сказала Рен, крепко сжимая в руке ключ Одиль. Проникнуть в подземелья она собиралась с помощью черновиков, которые украла у своего отца. Приложив немного усилий, Рен сорвала испорченную печать с одного листа, а затем, растопив обратную сторону воска факелом, приклеила ее к чистой странице. К счастью, Лео лучше владел пером, чем она, и постарался подделать письмо, дающее им разрешение навестить Джулиана. Так они пробрались бы внутрь, но остальное зависело от удачи, стечения обстоятельств… и от того, скольких охранников Джулиан мог ранить, оставаясь за решеткой, но с Железным сердцем в руках. Костяные клинки Рен не выстояли бы против стали, а Лео не умел сражаться. Но его происхождение могло заставить охранников отступить. Пусть и на мгновение. Оставалось только надеяться, что этого будет достаточно. Глава 41 Едва Рен высунула голову в коридор, как перед ней возникло лицо Инары. – Могильщик тебя хорони, – пробормотала Рен, подпрыгнув на месте, а потом схватила кузину за плечо и втащила ее в комнату. – Что ты здесь делаешь? – Прикрываю тебя, – невозмутимо ответила Инара. – Кто-то же должен. Этот мало на что годится, – пренебрежительно указала она большим пальцем на Лео. Принц совсем не выглядел оскорбленным. Вообще-то он пригладил волосы, одернул куртку и одарил Инару улыбкой: – Некоторые называют меня золотым призом. Кузина Рен проигнорировала его слова. – Их встреча этажом выше почти закончена. Командир Дункан уже ушел. Вэнс задержался, чтобы поговорить с управляющим, но я не знаю, как долго это продлится. Получив столь полезную информацию от кузины, Рен с подозрением прищурилась: – Почему ты мне помогаешь? – Не будь идиоткой. Я не помогаю тебе, а вставляю палки ему в колеса. – Должно быть, она имела в виду Вэнса. И все же ее ответ не убедил Рен. Инара закатила глаза. – Если не доверяешь мне, доверься амбициям семьи Фелл. Я буду рада увидеть, как Грейвены падут. Рен мрачно улыбнулась. Справедливо. – Нам нужно попасть в подземелье. – Я могу отвлечь командира, увести его подальше от лестницы. – Сколько у нас времени? Инара склонила голову набок: – Минут пять – семь – максимум. Этого должно было хватить. Рен кивнула, но Инара замерла. – Помочь тебе спуститься – это одно, а вот подняться… – Не беспокойся об этом. Посмотрев на нее несколько мгновений, Инара пожала плечами. – Тебе лучше знать, – и она направилась к лестнице. – Кто она? – спросил очарованный Лео. Шикнув, Рен проследила, как Инара исчезает в конце коридора. По мере того как она поднималась на следующий этаж, звук ее шагов становился все тише. До них донеслись голоса: приглушенные слова Инары было невозможно разобрать, но в ответ на них послышался низкий гул командира Дункана. Звук шагов стих, а значит – они остановились. Рен и Лео приготовились. – Вперед, – прошептала Рен, спускаясь. Затем они быстро пробежали через пустой коридор, устремившись к ведущей в подземелья лестнице. Оказавшись достаточно далеко от командира, Рен замедлила шаг и изобразила самую непринужденную походку, которая все же меркла по сравнению с Лео, прогуливающимся элегантным, беззаботным шагом. Они миновали этаж, где содержался Гален. Стоявшие там охранники не обратили на них никакого внимания. Этажом ниже их встретило четверо солдат – двое стояли у двери, а еще двое сидели за столом. Хотя при появлении Лео и Рен все они выпрямились по стойке смирно. Прежде чем охранники успели указать им на дверь, Рен сунула поддельное письмо под нос ближайшего из них. Пока тот разворачивал листок бумаги, она украдкой взглянула на камеры. Всего их было три, но интуиция подсказывала Рен, что Джулиана держали в ближайшей. Со своего места она не могла заглянуть внутрь, но услышала шарканье сапог по камню, а затем к решетке прислонился Джулиан, наблюдавший за ними из-под полуопущенных век. Его взгляд, достаточно горячий, чтобы опалить, прожигал ее насквозь, и Рен едва удержалась от того, чтобы не поежиться. Вместо этого она сменила позу, привлекая внимание Джулиана к рукояти Железного сердца, заткнутого за ее пояс. Мог ли он притянуть кинжал к себе? – Здесь говорится, что лорд Вэнс дал вам разрешение допросить заключенного, – с сомнением произнес мужчина. – Почему вы просто не пришли с ним вместе? Он был здесь всего час назад. Черт. Должно быть, отец заявился сюда после того, как убил Одиль, но до того, как заперся с командиром в его башне. – Боюсь, в этом виноват я, – сказал Лео, сверкнув своей самой обаятельной улыбкой. – У меня нашлись другие дела. Нужно было отправить письмо, знаете ли. Моему отцу. Королю. Рен показалось, что Лео немного переборщил, но выражение лица охранника стало менее скептическим. – Дай-ка мне взглянуть, – сказал тот, что сидел за столом и отличался значком начальника охраны. Рен с облегчением отметила, что здесь не было людей ее отца, но, как ни крути, они с Лео все равно оставались в меньшинстве. Капитан прищурился: – Лорд Вэнс четко указал не пускать посетителей к этому заключенному, – начал он. Рен уже открыла рот, чтобы объяснить, что отец передумал, отсюда и письмо, когда охранник закончил: – Особенно вас. Она взглянула на Лео, но у того, похоже, закончились обаятельные отговорки или влиятельные имена, которые можно было бы бросить в лицо капитану. Рен тоже не смогла ничего придумать, поэтому вздохнула. Время пришло. – Отведите их… Рен выпустила облако костяной пыли. Те охранники, что стояли поблизости, попятились, кашляя и быстро моргая из-за рези в глазах. Лео тем временем пнул стол, отчего тот опрокинулся и прижал все еще сидевшего охранника к стене. Капитан стражи пришел в себя первым и уже потянулся за мечом. Только теперь он стоял всего в нескольких дюймах от камеры Джулиана, который поспешил схватить мужчину за руку, не позволив обнажить оружие. В следующее мгновение кто-то дернул Рен за талию, и Джулиан прижал к горлу капитана Железное сердце. Из-за этого остальные охранники прекратили сражаться и позволили Рен и Лео обезоружить их. Они связали всех четверых, заткнули им рты кляпами, а затем перетащили в самую дальнюю камеру. Рано или поздно их обнаружат, но Рен надеялась, что это произойдет только после смены караула. Она забрала у капитана кольцо с ключами, но с досадой обнаружила, что ключ от камеры Джулиана отсутствует. Она присела на корточки перед капитаном и вытащила у него изо рта кляп. – Где он? – У лорда Вэнса, – ответил тот с явным удовольствием. – Ну конечно же, – пробормотала Рен, засунув кляп обратно. – И что теперь? – спросил стоявший у нее за спиной Лео. Со слегка дрожащими руками Рен повернулась лицом к Джулиану. – Я… – неуверенно начала она, но Джулиан не стал слушать. Он стянул черную перчатку со своей левой руки… перчатку, которую никогда раньше не снимал. И под ней… По его руке, будто сухожилия или вены, тянулись черные линии. Железо. В его кожу вживили кусочки железа. Рен вспомнила его рассказ об усилителях, о сочетании материала, крови и живой материи. Там, где металл соприкасался с кожей, виднелись ярко-красные шрамы. Рен мысленно вернулась к их поцелую в источнике: тогда она скользнула пальцами по выпуклостям на его плече, и Джулиан поспешно отстранился. Полоски железа исчезали под рукавом, намекая, что импланты тянулись по всей руке. Не глядя на них, Джулиан присел перед замком. Как и прутья камеры, он был сделан из стали – сплава, который не поддавался магии кузнецов. Джулиан не мог изменить форму замка, но, очевидно, благодаря железному усилителю, был способен раздавить его голыми руками. Рен вспомнила, как в Кастоне Джулиан случайно сломал деревянную полку в шкафу. Теперь все приобретало смысл.