Звон оборвался разом и полностью, так резко, словно я оглохла. Но нет. Робко чирикнула птица, за ней еще одна, раздалась неуверенная соловьиная трель, а потом загомонили сразу сотни пернатых певцов, и их песнь несла в себе бурную, истовую радость. В воздухе разлился сладкий запах верескового меда. Черная плитка под ногами вспыхнула, заискрилась всеми цветами радуги и превратилась в сумасшедше-яркую мозаику. Я сползла с рук Элроя и повернулась к алтарю. Которого больше не было. Вместо мраморного возвышения я увидела овальную чашу фонтана. Невысокий бортик был сложен из драгоценных камней, кажется, бирюзы – по крайней мере, они сверкали на солнце так, что слепило глаза. В центре стоял такой же бирюзовый цветок, похожий на бутон тюльпана, и медленно раскрывал лепестки. Из чашечки цветка вырывались дугами струи прозрачной голубой воды. А из фонтана выбиралась прекрасная девушка в совершенно чистом зеленом платье. Одолев бортик, она упала передо мной на колени и обхватила мои ноги. – Элайза… – всхлипнула я. – Ты живая! – Да! – восторженно подтвердила она, вскидывая на меня лучащиеся счастьем глаза. – Я живая! Я больше не фейри! Я живая! Я смертная!!! Пока я пыталась поднять бывшую вампиршу, явно поехавшую крышей от счастья, Элрой присел на бортик фонтана, плеснул ладонью по воде, умылся и вдруг захохотал. И смех, кажется, переходил в истерику… Кельпи бил кулаками по своим ногам, сгибался пополам и даже издавал местами конское ржание, не в силах остановиться. Оторвав, наконец, Элайзу от своих ног, я подошла к дивному и задумалась, стоит ли дать ему пощечину, дабы привести в чувство или подождать еще немного. – Элрой?.. – Мрамор! – выдал он и снова зашелся смехом. – Мрамор обратился водой! Гейс!.. Гее-ейс… Он уткнулся головой в свои руки и заржал уже совершенно по-лошадиному. А потом выпрямился и посмотрел мне в глаза. Мрачным взглядом древнего короля, вот ей-богу. Я попятилась. Так. Мрамор обратился водой, алтаря больше нет, мы уничтожили ритуалом одну из величайших реликвий Страны фей, а мой проводник сошел с ума. Отлично. Я нахожусь черт знает где с двумя сумасшедшими фейри… То есть с одним фейри и одной волшебной девой, в которой не осталось ни грамма волшебства. Да еще и мир сейчас рухнет, раз алтаря больше нет… Негде теперь королеве приносить жертвы во благо мира… Видимо, подступившая паника отразилась на моем лице, потому что Элрой моргнул и замотал головой. – Нет, Беа, нет! Все в порядке! Я просто потрясен… Сотни лет! Сотни лет моя бывшая жена водила за нос оба Двора… А это был просто гейс. Ее личный гейс, Беата! И его больше нет. Да что такое он несет? – Я разрушила алтарь… – прошептала я. – Что теперь будет, Элрой? – Нет, нет. Его разрушила жертва Элайзы! И его, и гейс королевы! Но кто мог подумать… – Какой гейс? Откуда ты знаешь? Элрой указал на фонтан. – Это Кристалл Ночи, Беа. И он больше не связан клятвой. Теперь каждый из нас знает, что сделала королева. – Да, – спокойно подтвердила бывшая Бааван Ши. – Даже я успела получить это знание. Трудно поверить, но королева… – Сука, – припечатал кельпи, и его глаза загорелись гневом. – Лживая подлая сука! Мы были уверены, что Кристалл Ночи стал алтарем во имя нашего мира, чтобы не дать ему погибнуть. – Элрой обернулся и покачал головой. – А теперь он превратился в фонтан! Хотел бы я знать… Но тут на мозаичной площадке появилось новое действующее лицо. И в очень неприглядном виде… Мэб была все в том же белом платье, но назвать ее прекрасной сейчас просто не поворачивался язык. Она шагнула к фонтану, споткнулась, словно подвернув ногу, с трудом выпрямилась и прохрипела: – Что вы… сделали… Элрой поднялся с бортика, отстранил меня с дороги и медленно двинулся к королеве. – Значит, ты приносила жертвы во благо мира? – вкрадчиво произнес он. – Раз в триста лет, в нужное время – на исходе темной половины года, когда Неблагой Двор отдает право власти Благому Двору… Когда муж великой и прекрасной Мэб ложится на алтарь, дав добровольное согласие на смерть… Когда он умирает, чтобы не умер этот мир… – дивный повел вокруг себя рукой. – Когда его кровь и сила растворяются в эфире, чтобы остановить разрушения… чего? – Эл…рой… – голос королевы по-прежнему был хриплым, напрочь утратившим высокие ноты, делавшие его таким неприятным. Как будто говорила вовсе не она… А еще она держалась за свою черную цепочку, врезавшуюся в шею так, что почти утонула в красной борозде на коже. Так и задохнуться можно! – Великая Мэб! – с издевкой продолжал кельпи, скрестив на груди руки. – Идеальная Мэб! От одного взгляда на нашу королеву хочется целовать траву, по которой прошли ее ножки! Королева схватилась за шею, открыла рот, но не издала ни звука. Только хлопала губами, как рыбка. Да что же здесь происходит?! – И как же выглядит эта красота в истинном обличье? – осведомился Элрой, сделав еще один шаг. – Красота, которую оплатили своими жизнями лучшие… сильнейшие… Которую любил я! А знаешь ли ты, моя королева, как дрожали мои руки, когда я расплетал твои косы? И ведь чувствовал! Ведь ловил тень морока – но думал, что ты удостаиваешь меня замечать в себе не только королеву, но и женщину! Кто же мог знать… Я тоже шагнула вперед, но Элайза, схватив меня за локоть, удержала, шепнув: – Не надо, не мешай ему. – По-моему, она задыхается… – шепнула я в ответ. – О да… – с непонятной интонацией ответила дева. – Ну так что, моя БЫВШАЯ королева? – очень мягко, почти ласково спросил дивный лорд. – Что ты выберешь теперь, когда твой гейс снят? Красоту или жизнь? В жемчужно-серых глазах Мэб засветилась такая откровенная ненависть, что я невольно вздрогнула. – Красоту! – каркнула она и сипло выдохнула. А потом сгорбилась, ее вторая рука тоже взлетела к шее… Черная цепочка почти скрылась в складке идеальной раньше кожи, рубиновая подвеска теряла цвет, а лицо синело буквально на глазах. Ну нет! Хватит с меня смертей! Я вырвала свою руку у Элайзы, метнулась к королеве, оттолкнув по дороге Элроя… – Беата! – Беа! Мужские пальцы вцепились в мой ворот, рванули назад, но я успела! Схватилась за цепочку на шее несчастной и дернула изо всех сил! Не хочу! Не позволю больше никому умирать у меня на глазах! Ошейник, душивший королеву Неблагого Двора, порвался с визгом, напомнившим прежний голос Мэб. Меня отбросило назад, в объятия кельпи, королева резко выпрямилась, а цепочка, на миг замерев в воздухе, рассыпалась на крохотные черные искры. Искры мигнули и исчезли, а Мэб рухнула, мгновенно превратившись в неопрятную кучу… каких-то тряпок и седых лохм. Из кучи блеснули глаза в красных прожилках. Потом куча заворочалась и села. – Ой… – прошептала я. – Ну да, Беата, – сказал Элрой, крепче прижимая меня к себе. – Да-да, не все милое является таковым на самом деле. Что ж. Мои эстетические чувства потрясены, но исход… Исход логичен. Перед нами на земле глухо рыдала… старуха. Белое королевское платье обернулось коричневой хламидой, кожа головы просвечивала сквозь редкие седые волосы, лицо походило на смятую грязную простыню. И даже я понимала, что это – смертная… Обычная смертная человечка! Но как?.. – Гейс, – пояснил Элрой, не дожидаясь вопросов. – Эта смертная наложила на себя гейс, скрепив его клятвой Кристаллу Ночи – великой реликвии Неблагого Двора. И в придачу к красоте, магии и вечной жизни получила ошейник-ограничитель. Думаю, отказ Кэйворрейна возлечь на алтарь причинил ей много мук. Ведь если в определенный срок королева не приносила в жертву высшего лорда фейри – ошейник начинал душить ее, все сильнее и сильнее. И в конечном итоге задушил бы. Никто и никогда не видел Мэб без этого украшения… А сейчас Кристалл получил жертву – но другую! И гейс разрушился. – Но как… как же она могла стать королевой? – Вышла замуж за короля. А потом придумала для нас благородную сказку, и тот король стал первой жертвой. Все разрушения нашего мира – дело ее рук. С такой властью это нетрудно. Но кто мог подумать… Видишь ли, моя девочка, ни один из нас никогда не причинит вреда своему миру. Это заложено в наши сути. Я просто ушам своим не верила. Но доказательство слов Элроя сидело передо мной, схватившись за щеки, раскачиваясь и подвывая. – Подожди. – Кажется, я нашла слабый момент в этой истории! – Но как же этот ваш Кристалл согласился принять у нее такой гейс?! Согласился принимать такие жертвы?! – Кристалл Ночи – не разумное существо. Это волшебный артефакт, который нуждается в пище. И он всеяден, Беата. Кто же мог подумать, что… Его слова утонули в резком звуке – словно лопнул воздушный шарик. А в метре от бывшей королевы возник прямо из воздуха невысокий мужчина в блестящей одежде. Высший эльф, судя по неземной красоте. Он посмотрел на старуху, подошел ко мне и вдруг опустился на одно колено. – Благодарю тебя, хозяйка дома под холмом, – сказал певучим голосом. Сверкнул на меня глазами – и исчез. Я только и успела рот раскрыть… А около старухи появился второй. Но этот – беззвучно. И подходить не стал, только низко поклонился. – Паломничество началось, – хмыкнул Элрой. – Идем отсюда, Беа. Или хочешь принимать благодарности? – Нет-нет! – испуганно отказалась я. – Вот и я так подумал. Дай руку, Элайза. И мгновение спустя мы стояли у калитки моего дома. А по ту сторону, в саду, стоял живой король Неблагого Двора. Как, однако, быстро расходится информация в мире фейри! Никакой интернет не нужен… – Беата, – сказал Кэйр, распахивая перед нами калитку. – Беата… Ты… Я… – и его голос сорвался. – Думаю, ты свободен! – поспешно кивнула я.