- Мы нашли его - парня из моих снов, - как и он полушепотом. - Парня? Серьезно? Ты уверена? - Конечно уверена. Как иначе? - громче, чем намеревалась. - Вов, это точно он. Ошибиться невозможно, - зацепившись взглядом за пуговицу на его поло, но то, что отпечаталось намертво, такой безделицей не вытравишь. Я судорожно сглотнула. - Что мне делать? Рассказать обо всем? - С ума сошла? В психушку загреметь захотелось? - покосившись на дежурного. Тот беззастенчиво прислушивался. Мы отступили на несколько шагов. Владимир вновь обнял меня. - Молчи, поняла. Видела и знаешь не больше остальных, - зачастил в макушку. - А еще лучше расплачься, если сможешь. Меньше вопросов задавать будут. - Это я хоть сейчас, - ненамеренно всхлипнув. - Яра, я не шучу. - Я тоже, - теперь уже сознательно шмыгнув носом. - Вот и хорошо... - погладив по спине. Я приникла к нему, позволяя успокаивать себя, но спокойствие не приходило. - Вов, мне страшно... Ведь следующая будет девочка. А я... я не переживу, если... Закончить фразу мне было не суждено. В конце коридора, выпуская Самойлова, отворилась и осталась открытой фанерная дверь. Петр на ходу нашел меня взглядом, предварительно оглядев остальных одноклассников, и сообщил, приближаясь: - Тебя. Я кивнула, мол, поняла, и, ответив на ободряющее Вовкино рукопожатие, отправилась на встречу со следователем, воскрешать в памяти события сегодняшнего вечера. И не только их. И не только воскрешать. Кое-что мне пришлось пережить заново. *** Словно вопреки внушительной дозе успокоительного, которую Владимир заставил меня проглотить по возвращении домой, я долго не могла уснуть. Все думала об убитой Полине, о безымянном пока парне, последние мгновенья жизни которого пропустила через себя, о том, что еще лишь только предстоит. И именно последнее рождало в моей душе не страх - боль. Мне не довелось испытать радость материнства в супружестве, но сейчас - в жизни, где иного рода кошмары превращаются в реальность, я ощущала себя матерью. Матерью неизвестной мне девочки. Той женщиной, что родив, взяла на себя обязательство оберегать во что бы то ни стало. И понимала, если не спасу ее, если позволю случиться беде, мне незачем станет жить. Я отключилась, когда за окнами забрезжил рассвет. И то, что пугало всего сильнее, вдруг обрело плоть. Из постепенно светлеющей комнаты я переместилась в абсолютную темноту. Вновь где-то рядом капала вода, переговаривались крысы. Сырой, гнилостный воздух бил в ноздри. И вроде бы все знакомо, привычно для меня спящей, но то, что творится внутри меня бодрствующей - никакими словами не передать! И не пережить! *** На этот раз я не могла справиться с кошмаром дольше обычного. Уже точно знала кто я, где, что вижу, но продолжала биться в истерике. Не потому что чужой страх все еще сжигал душу, а из-за того что намерено удерживала, не желая оставлять несчастного ребенка один на один с терзающим ее ужасом, словно мои метания здесь способны поддержать ей там - где бы она не находилась. Вовка всеми силами старался успокоить. Пытался обнимать, говорить, встряхивал, предлагал воды, но его попытки отскакивали от меня, точно мяч от стены. Я не слушала, не хотела слышать! Я стремилась обратно в темноту, к ней! В конце концов, Владимир не выдержал и прибег к крайнему методу отрезвления. Кожу обожгла пощечина, к душевной боли присовокупляя физическую. От неожиданности я затихла и уставилась на него исполненного осуждения взглядом. - Все? - Вовка хмур и строг. - Успокоилась? Я кивнула, прижав руку к пульсирующей щеке. Обиды не было, но и благодарности тоже. - Зачем ты так? - хрипло. - А как по-другому, если ты буквально с цепи сорвалась! - без капли сожаления. - Уже все перепробовал! - отняв мою руку от лица, чтобы посмотреть на пострадавший участок и погладить. - Прости, - я подалась ему навстречу. Прижалась к груди, все еще дрожа и нет-нет вздрагивая. Владимир пересадил меня к себе на колени, прежде чем спросить: - Очередной сон? - Началось. Она у них, - судорожно сглотнув, выдавила я, а произнеся вслух, вдруг почувствовала острейшую необходимость что-то делать. - Мы должны идти к бабе Дусе! Немедленно! - предприняв попытку подняться. Вовка удержал: - Подожди, не пори горячку! Расскажи, что ты видела? Я зажмурилась - это стало входить в привычку. Когда предстояло воскресить в памяти нечто негативное, я, собираясь с силами, прикрывала глаза. - Ничего. Ничего не видела. Только чувствовала... Чувствовала и слышала. Она там же, где держали остальных. Не знаю, может быть в подвале. Там очень темно - глаз выколи. И еще вода постоянно капает. И воняет. Вов... ей бесконечно страшно. Очень-очень! Не представляю, как она выдерживает! - смахнув с глаз вновь выступившие слезы. - Зачем они так, Господи? Это же ребенок! - обращаясь именно к тому, кого упомянула всуе. - Так, не начинай! Хорошо?! - Вовка несильно встряхнул меня. - Слезы не решение проблемы, ты прекрасно знаешь об этом, - теперь уже ласково, и вновь обнимая. - Давай договоримся... Ты сейчас пойдешь - умоешься, успокоишься, согреешь чайник, можешь стол к завтраку накрыть, а я пока кое-что посмотрю. - Что? - Яр, я обо всем расскажу чуть позже, ладно? А на счет бабы Дуси, мы ее в любом случае сегодня выловим, даже если сторожить придется, - опередив вопрос. - Идет? Мне ничего не оставалось, как согласиться. *** Как и было договорено, я отправилась в душ, приводиться себя в порядок, Вовка же уселся за ноутбук, который, слава Богу, правоохранители вернули с целости и сохранности, со всей имеющейся информацией. И сидел за ним, когда я спустя минут пятнадцать заглянула в "проходную". - Вов... завтрак, - позвала, стоя в дверях. - Иду. Он откликнулся и закрыл крышку ноутбука. А на кухне уселся на дедушкино место: не помню, в какой из моментов уступила его ему. - Нашел, что искал? - когда Владимир, прожевав кусочек бутерброда, запил его чаем. - Нашел. Только бесполезная информация, - покачал головой он. - Почему? - я также отхлебнула из чашки, а вот на хлеб с колбасой предпочитала не смотреть. Опасалась, что поперек горла встанут, если решу попробовать. - Колодец засыпали. Я заинтересовалась: - Какой колодец? - Старый колодец на перегоне, - ответил, над чем-то хмуря брови. - Вов, мы что - в угадайку играем? - Я щелкнула пальцами для привлечения внимания. Он сосредоточился. - Прости, задумался. О чем я?.. Ах да... Пару лет назад сотрудники путей сообщения спасли кабанчика, запутавшегося в цепях от заброшенного колодца. Мне подумалось, что неплохое место для содержания жертвы - малолюдное и, в тоже время, близко к городу. Но колодец, как уже сказал, засыпали. Так что, забудь. Эта версия внимания не стоит. - А какая стоит? - уткнувшись разочарованным взглядом в чашку с чаем. - Мы вот с тобой завтракаем, беседуем, а она там... - Без какого либо подтекста. Но Владимир воспринял иначе. - Все, все... выдвигаемся. Иди одевайся. Будем развязывать язык твоей ведьме, - наградив меня подбадривающей улыбкой. Я только головой покачала, не представляя, как мы будем это делать, и что в результате получим. Баба Дуся крепкий орешек! *** На этот раз нас не просто ждали, а встречали в начале улицы - Зубок. Я увидела его издалека и показала Владимиру. - Кажется, сегодня нам повезет, - искренне веря, что так и будет. Тот с восхищением присвистнул, даже на расстоянии оценив внушающие уважение размеры собаки. - Ничего себе песик! Не хотел бы я познакомиться с его зубами. - Не познакомишься, - пообещала я, ускорив шаг. Хотелось как можно скорее оказаться на знакомой кухоньке. Черным недвижимым изваянием Зубок сидел на перекрестии дорог до тех пор, пока мы не ступили на пешеходный переход, а тут вдруг стал приплясывать на месте, точно от нетерпения, ожидая, когда перейдем дорогу. Но не дождался, сорвался с места и, подлетев ко мне, ткнулся носом в руку, вынудив ойкнуть от неожиданности, а затем вновь вернулся на тротуар и завертелся волчком.