- Что это с ним? - спросил как и я остановившийся Владимир, с опаскою наблюдая за странным поведением собаки. - Не знаю, обычно он более ... - хотела сказать "степенный", но определение показалось не подходящим, и продолжать не стала. Вместо этого неуверенно позвала: - Зубок... - сделав маленький шажок вперед Пес остановился, задрал голову, несколько раз басисто тявкнул, и бочком, бочком стал отходить дальше по улице, не сводя с нас блестящих, влажных глаз. Точно звал за собой. А когда мы не послушались, опять рванулся навстречу, чтобы, не добежав, вернуться туда, где был, и вновь залаять. - Странный какой-то... - Вовка подтолкнул меня в спину, вынудив шагнуть на тротуар: нам уже дважды посигналили. - Может, случилось что? - предположила я и вызвала бурю эмоций, но не со стороны Владимира - собаки. Зубок сперва заскулил, затем зашелся в заливистом лае, а под конец вновь перешел на просительный скулеж. - Идем быстрее, - поторопила я Вовку, отчего-то разнервничавшись еще сильнее. Торопливым шагом мы следовали за собакой. Зубок метался туда-сюда: убегал вперед, возвращался, вновь убегал и при этом постоянно держал нас в поле зрения, точно боялся, что исчезнем. Он открыл нам калитку, навалившись лапами на дверь, сопроводил до крыльца, возле которого уселся, не сводя глаз с двери, не то призывая войти, не то ожидая выхода хозяйки. Я, если честно, рассчитывала на последнее, но баба Дуся не появилась. - Чего ждешь? Стучи, - посоветовал Владимир. Но и на стук никто не отозвался, кроме Зубка. Подав голос, тот растянулся перед ступеньками позади нас, пристроив лобастую голову на передние лапы - отрезал путь к отступлению? - Ну что думаешь? Входи... - Как и я Вовка окинул хмурым взглядом разлегшуюся собаку. - Отступать не имеет смыла. - Судя по всему подразумевая не неожиданную преграду в виде сторожа у крыльца. Собравшись с духом, я толкнула дверь - не заперта. Было страшно, но опасалась не реакции хозяйки на наше вторжение, а за нее. Успела накрутить себя, пока дошли. - Давай, лучше я, - Владимир вынудил меня посторониться. - Как ее?.. - Евдокия Петровна, - полушепотом. - Евдокия Петровна, вы дома?! - Вовка перешагнул порог. - Евдокия Петровна?! Я вошла следом и также подала голос. - Евдокия Петровна, это я - Ярослава! - Тишина. Мы заглянули в кухню - никого. Только на столе две грязные чашки и знакомая мне тарелка с сушками: баба Дуся принимала кого-то - того, кому симпатизировала, раз расщедрилась на угощение. Я вновь позвала: - Евдокия Петровна, отзовитесь! Нам нужно поговорить! Это очень важно! И вновь безмолвие. Только звук Вовкиных шагов: возвращается обратно к двери. Владимир оглянулся на пороге. - Идем, в комнатах посмотрим. Что-то не нравится мне все это... - Мне тоже. Предчувствие такое... Подожди, слышишь? - Я схватила Вовку за руку, предупреждая шум. - Стучали? Владимир покачал головой, давая понять, что ничего не слышал. - Нет, точно стучали, - не согласилась я и, проскользнув мимо него, бросилась наугад к ближайшей закрытой двери. А за ней полумрак, незнакомая обстановка и кислый запах рвоты. Дезориентированная я заморгала, попутно выхватывая взглядом предметы интерьера. Платяной шкаф, зеркало, комод, два стула у стены, укрытый кружевной накидкой сундук. Напротив двери окно с распахнутыми занавесями и затворенными внутренними ставенками. Какая-то фотография на стене. Глаза постепенно привыкали к скудности освещения, и когда я добралась до кровати в правом дальнем углу, смогла различить утопающее в перинах тело. - Баба Дуся! - охнув, я устремилась к старушке. *** Машина скорой помощи давно скрылась за поворотом, но, несмотря на это, я продолжала провожать ее, замерев посреди дороги и не в состоянии сойти с места. Ноги ватные. Рядом сидел Зубок. Горячее собачье дыхание обжигало тыльную сторону ладони, напоминая о хладности и безволии рук той, которую немногим ранее увезли в реанимацию. Вердикт врачей был неутешительный - состояние критическое, близкое к коме, предположительно отравление бытовым газом. Я отчего-то не верила. В связи с этой не естественной причиной тяжкого состояния больной в дом бабы Дуси прибыла полиция - видимо, бригада неотложки постаралась - и сотрудники газовой службы. Последние, выявив отсутствие утечки и вообще неполадок, имеющих отношение к их ведомству, скоропалительно отбыли, оставив дальнейшее разбирательство на откуп органов по охране общественного порядка и нас с Вовкой, который на данный момент составлял компанию оперативникам. Ждали главного. Насколько я поняла - Дмитрия или Димыча, если опираться на знакомства сестры. - Хочешь, возвращайся домой, я сам все объясню, когда явится. Я не слышала приближения Владимира и вздрогнула, вырванная его словами из печальных мыслей. - Плохая идея. Ты даже не знал ее. Что говорить будешь? - встретившись взглядами. - Ладно, согласен. - Вовка препираться не стал. - Только хватит здесь стоять. Пойдем в дом, присядешь. Выглядишь - что саму хоть сейчас на каталку и под капельницу, - просветил он. Я натужно улыбнулась: - Не помешало бы, - и про "присядешь", и про капельницу - про все. Чувствовала себя отвратительно, с какой стороны не подойди. К стрессу, страху, моральной подавленности присовокупилось физическое недомогание - мутило. И в висках начинало знакомо стучать - мигрень наступала на пятки. - Идем. - Оттеснив Зубка, Вовка взял меня за руку. Я ответила на подбадривающее рукопожатие и повернулась лицом к проулку, в конце которого, перед распахнутой калиткой о чем-то беседовали люди в форме. - Что думают? - сглотнув, поинтересовалась я. - Кто? - то ли не понял, то ли решил уточнить. - Они, - махнув рукой в сторону сотрудников полиции. - Ничего не думают. Неспособны, видимо, - проворчал Владимир. - В смысле? - В прямом, - по голосу понятно, что Вовка зол. - Выжившая из ума старуха забыла закрыть конфорку. Выбираем меньшее из зол. - Что?! Как? Но ведь газовики... - Им плевать на то, что мы ничего не трогали. Меня не слушают. - Но... - Не нужно на меня так смотреть! На все вопросы ответил, рассказал что мог... Делать выводы, в данном случае, не моя прерогатива, - с обидой. - Прости... - Я крепче сжала его пальцы. В этот момент позади нас, напоследок рыкнув двигателем, заглох автомобиль. Мы оглянулись - УАЗик. - Иди, я встречу, - подтолкнул Вовка, оставшись на месте, и уже поравнявшись с операми, я поняла, что Зубок решил составить ему компанию. Впрочем, сейчас стало не до того. Пульсация в висках усилилась, начали слезиться глаза, а еще эта тошнота - симптом для меня не характерный, но чем черт не шутит? Все бывает впервые. - Мне нужна моя сумочка, - объявила я преградившим дорогу полицейским. - Какая еще сумочка? - тот, что помоложе, расплылся в скабрезной улыбочке. - Обыкновенная, дамская, - пояснила , поморщившись. И кто их таких, спрашивается, в органы набирает? - Кажется, на подоконнике лежит в спальной, - намеренно обращаясь к убеленному сединами. Этот, кстати, был мне знаком. Видела в участке, жаль только имени тогда не запомнила. - Мне нужно лекарство принять. Срочно, - когда он в нерешительности свел брови. - Ну... - Хотите, чтобы я упала к вашим ногам и забилась в конвульсиях? - насколько могла внятно и бесстрастно. Мигрень буквально дышала в спину. По опыту знала, каждая секунда промедления - затягивание агонии, что на данный момент совсем не вариант. Когда смогу позволить себе избавиться от общества и принять горизонтальное положение - одному Богу известно, а иных способов бороться с болью для меня не существовало. Благо, седоволосый решил дать добро. - Ринат, проводи. И чтобы без лишнего! - по-менторски сурово. Видимо, рыльце у кого-то в пушку. Но мне, собственно, плевать. Сейчас не до реакций. Да и воспоминание о сальной ухмылке успело погрязнуть в недрах опоясывающей голову боли. Не дожидаясь ответа, я устремилась во двор с одной единственной мыслью - добраться до таблеток. Радовало, что препятствий больше не чинили, во всяком случае - люди. Предметы же оказались ко мне не столь благосклонны. Я запнулась на ступеньках. При входе в дом зацепила плечом косяк, чуть не упала поскользнувшись на придверном коврике. А на пороге комнаты и вовсе едва не захлебнулась просящимся наружу содержимым желудка: подкатило к горлу. Как и предполагала, сумочка возле окна. На ватных ногах, прижимая одну ладонь к животу, другую к горлу, стараясь не дышать, я преодолела оставшиеся четыре метра, игнорируя высказывания на счет потребляющих с раннего утра женщин, несущиеся мне вослед. Схватилась за ремешок и вынуждено разжала пальцы, ощутив новую волну дурноты. Не застегнутый клатч сорвался с подоконника и полетел вниз, а его содержимое рассыпалось по полу. Дальнейшие события, хоть и отложились в памяти, подернуты пеленой туманности. Особенно завершающие аккорды действа - возвращение в родные пенаты, переодевание, укладывание в постель. До этого меня дважды прополоскало, под аккомпанемент нецензурной брани оперативника. Один раз непосредственно в комнате, когда собирая разлетевшиеся по комнате вещи, я вынужденно приблизилась к кровати, чтобы поднять колпачок от тюбика с блеском для губ и оказалась в непосредственной близости с источником зловония. Второй уже на улице - возле крыльца. Именно тогда рядом со мной оказался Владимир.