- Думаешь, мне это интересно? Результат налицо. Крыть нечем. Я уткнулась взглядом в тарелку. - Вов, я, кажется, сделала очень большую глупость, - после недолгого молчания. - Еще большую, чем единоличная вылазка в лес? - Он пытается шутить, но мне не до шуток, ибо чем дальше, тем сильнее сомневаюсь в правильности собственного поступка. И мнение Вовки подлило масла в огонь. - Очень может быть, - чтобы увидеть, как улыбка окончательно уходит из его глаз. - Я открыла все Валерию Павловичу. - Кому? - Отцу Полины. Он приходил к нам сегодня. Ты тетю Варю провожал. - Рассказывай, - в его голосе мне слышится обреченность. Вкратце пересказав наш разговор, я поведала о договоренностях и закончила словами сестры: - Ольга считает, что он наделает глупостей. - Может, - Вовка согласно кивнул и тотчас поправился. - А может и нет. Он лицо заинтересованное и, к тому же, научен горьким опытом. В любом случае ничего не изменишь. Будем ждать. - Чего? - При хорошем раскладе - звонка. - А при плохом? - сомневаясь, что хочу слышать ответ. Но коли уж спросила... - При плохом? - Вовка посмотрел с сочувствием. - Когда за нами придут. *** В гостиницу мы вернулись, когда начало смеркаться. Вовка сдвинул кровати, я застелила постель. Но спали в итоге на одной. Именно спали, потому как стоило моей голове коснуться подушки - все остальное перестало существовать. И лишь когда за окном стал заниматься рассвет, в отдохнувшем теле проснулась нужда в ласке. И не только в моем. Мы предавались любви как никогда размеренно и, в то же время, откровенно. Я отдавала всю себя любимому мужчине и получала в ответ ровно столько же, если не больше. Квинтэссенцией стал обоюдный крик, который Вовка попытался заглушить поцелуем - безрезультатно! И я была этому рада. То, что рвет душу, должно быть услышано. Пусть даже это звук страсти. Потому что это крик страсти! А потом мы лежали, обнявшись. Расслабленные и счастливые. И встречали новый день. И радовались ему, невзирая на то, что еще принесет с собой. И испытывали благодарность за уже преподнесенный подарок, так как пребывая в неизвестности относительно будущего, начинаешь особо трепетно относиться к настоящему. *** К одиннадцати часам дня я в буквальном смысле сходила с ума от сидения взаперти. Дошло до того, что начала отколупывать капельки краски с оконных стекол. Но мы с Владимиром условились дать отцу Полины сутки, которые, собственно, на данный момент практически подошли к концу. Звонок мобильного застал меня в уборной. Уставший от моих метаний Вовка, немногим ранее посоветовал занять руки и вручил грязную футболку - капнул соусом за ужином. Даже не отерев мыльных рук, я кинулась смотреть, кто звонит. Это был Валерий Павлович. - Он, - сообщила оторвавшемуся от монитора Владимиру. Тот кивнул со словами: - Громкую связь включи. Позвонивший обошелся без предисловий. - Яра... Ярослава, я кажется знаю, где держать девочку. Мы сейчас выезжаем. Сообщу, когда будем на месте. Благо я смотрела на Вовку, потому что тот сперва замахал руками, а потом стал тыкать пальцем в грудь. - Подождите, Валерий Павлович, мы с вами, - заторопилась я, боясь, что отключится. - Встретимся возле... Теперь Вовка сложил руки крест накрест, вынудив меня прерваться. - Где? - прошептала одними губами. Он плечами пожал - сама решай. И я решила, сообщив в трубку. - ... возле памятника Калинину перед парком. Через пять минут будем. Без нас ничего не предпринимайте. *** Мы стояли возле проезжей части, в том самом месте, где начиналась тропинка к памятнику, когда перед нами остановилась печально знакомая мне шестерка. Из машины вышли трое и, во главе с Валерием Павловичем, подошли к нам. Поочередно кивнув мне, пожали руку Владимиру. - Позвал помощников, на всякий случай, - объяснил появление незнакомцев Валерий, прежде чем представить. - Леша, Игорь - мои сослуживцы. Доверяю, как себе, - со значением. - Владимир, - Вовка с объяснением согласился и, окинув меня многозначительным взглядом, предложил: - Поехали. Мужчины дружно кивнули и направились машине. Меня не позвали. - Стоп, стоп, стоп! Что-то не поняла? - схватив Вовку за руку. - А я? - Ты остаешься, - ультимативно. - Остаюсь? С какой стати?! - подавив желание перейти на крик. - Меня это касается в первую очередь, не кажется? - Откуда только выдержка взялась?! Видимо, Бог не позволил предстать истеричкой! - Так что я с вами, - обогнув ошарашенных спасителей. Но сделать смогла лишь пару шагов. Мое плечо немилосердно сжали - синяки гарантированы. - Нет, я сказал. Ты остаешься. И это не обсуждается. - Владимир. - Запрешься и будешь сидеть как мышка. Без самодеятельности. Поняла?! Это был удар под дых. Совершенно не ожидала. - Вов... - Я все сказал! - нарочито грубо. - Позвоню! Пригвожденная к месту железной хваткой, я смотрела, как остальные садятся в машину, слушала хлопки закрывающихся дверей, вздрогнула от рева ожившего двигателя и не верила. Меня как будто предали заново! Вот так - совершенно неожиданно и прилюдно! И все же я понимала. Или вернее поняла, когда услышала: - Пожалуйста, будь осторожна. Никому не верь. Из номера не выходи. Я позвоню. Яра?! - Слышу! Хорошо, - задушив в себе обиженного ребенка. - Но учти, если ты не вернешься к вечеру, я буду очень, очень зла. И не говори, что не предупреждала! Вовка сверкнул беззаботной, мальчишеской улыбкой. Я ответила насколько могла широкой, а потом, кусая губы, наблюдала за сорвавшимся с места автомобилем, чтобы, когда тот скроется за поворотом, увидеть на противоположной стороне дороги Зубка. Нашлась пропажа! *** Правильно говорят - проще покорить Эверест, чем дожидаться у подножия горы возвращения альпиниста. Я не находила себе места. Бессмысленно пялилась в окно, слонялась по номеру, хваталась за безмолвствующий телефон, порывалась позвонить и останавливала себя - так по кругу. А время шло: секунды складывались с минуты, минуты в часы и вот уже дело к вечеру. - Все! Не могу больше! Пошла звонить! - сквозь оконное стекло сообщила сидящему на улице Зубку, как будто тот мог услышать. Пес так и не покинул свой пост. Находился ровно на том же месте, где мы распрощались. - Звоню, - теперь уже себе и телефону, готовясь нажать кнопку вызова. Но не успела. Сотовый ожил в моих руках, огласив комнату трелью входящего звонка. Высветившийся на экране номер отсутствовал в записной книжке и был мне незнаком, а вот голос узнала моментально - тетя Люба. - Ярочка, милая, ты прости, что беспокою, - принялась извиняться мать Ольги, после традиционного обмена приветствия. - Беда у меня. Не знаю, как быть прям. - Что случилось, теть Люб? - в тайне надеясь, что звонок матери -Ольгина инициатива. Напрасно. - Да Оленьку на работу вызвали - стряслось что-то. Обещала вчера вернуться, и нет все. А тут мы, как назло, со Святом повздорили сильно. Выскочил из дому, сказал, что к матери в город поедет - уж часа три как. Звоню, звоню - не отвечает. Что делать ума не приложу! - со всхлипом. - И Ольга, точно специально, телефон у меня оставила. Ярочка... - Теть Люб, не волнуйтесь! Я сейчас его наберу. Найдется, - принялась успокаивать я, попутно вспоминая, а есть ли у меня номер племянника? Прежний однозначно был, но сестра не так давно сменила ему оператора, чтобы меньше на связь тратиться - записывала ли я новый? Вроде бы - да. - Я вам перезвоню, хорошо? - Хорошо, Ярочка, хорошо, - поспешно согласилась тетя Люба. - И Оленьке скажи, что бабка - голова еловая не досмотрела, - теперь уже, судя по голосу, не просто всхлипывая. Своему я попыталась придать максимум убедительности. - Теть Люб, прекратите слезы разводить! Найдем! Все, до связи. На этот номер звонить? - вспомнив, что Любовь Андреевна не со своего.