Такие детали наводили на мысль, что в квартире никто не живет. Имелся только один способ проверить это. Лишь бы антиквар не обманул его. Любопытство возобладало над здравым смыслом: воспользовавшись тем, что шелест дождя грохотом отдавался в пролете лестницы, психолог ударил по косяку плечом. С третьей попытки дверь распахнулась. Перед ним открылся длинный-предлинный коридор, куда выходило множество комнат. В мглистом воздухе витала легкая пыль, почти что туман. Джербер вошел в квартиру, тотчас закрыв за собой дверь. Помедлил несколько секунд, прислушался, не раздастся ли какой-нибудь звук, обнаруживающий присутствие жильца. Но, кроме шума дождя, слышался только скрип старого паркета под его ногами. Этот размеренный скрежет сопровождал психолога все время, пока он углублялся в нескончаемую квартиру. Когда глаза привыкли к темноте, он заметил вызывающую беспокойство деталь. Стены были обклеены обоями с маргаритками. Мебель отсутствовала совершенно. Джербер проходил через анфилады пустых комнат; ставни на окнах не открывались, наверное, десятилетиями. «Что я здесь делаю?» – спросил он себя. Гульельмо Онельи Кателани указал ему это место, не будучи уверен, что его все еще используют. К тому же антиквар был здесь один-единственный раз, много лет назад. Или, может быть, он приукрасил собственную историю, окутав ее тайной, не имеющей никакой связи с реальностью. Дойдя почти до конца квартиры, Джербер готов был уже отступиться и вернуться назад. Но звук, уже ставший привычным, остановил его. На этот раз свист, который он уже слышал неоднократно, раздался не только у него в голове: он, казалось, доносился из тьмы, скопившейся за углом. Джербер решил последовать за призывом воскового человечка. Свернул за угол и попал во второй коридор. В глубине виднелась открытая дверь. В центре комнаты без окон стоял круглый столик на одной ножке. На столике – семь свечей. Зажженных. 41 Джербер находился на полпути между входной дверью и комнатой с круглым столом. Наверное, самым разумным было бы повернуться и уйти. Он набрался храбрости, хотя не сразу, и двинулся вперед. Семь зажженных свечей. Это не случайно. Семь восковых человечков, как тем летним днем в Арджентарио двадцать пять лет назад. Оставалось дождаться, когда кто-нибудь скажет «Аримо». С одной стороны, увиденное по-настоящему напугало его. С другой стороны, раздразнило. Какую бы цель ни преследовал этот спектакль, Пьетро Джербер призвал на помощь весь свой скептицизм, чтобы не поддаться. Очередное представление, твердил он себе. Кто-то хочет заставить меня во что-то поверить. Пришла пора поднять занавес и посмотреть, что кроется за ним. Поэтому было необходимо убедиться лично. Едва переступив порог, он обвел комнату взглядом. Разумеется, там не было никого. Только семь свечей источали сладковатый аромат, тяжелый и удушливый. Джербер пошел вокруг старинного стола, представляя себе участников спиритического сеанса. Стульев не было, поэтому он решил, что спириты проводили обряд стоя. Интересно почему. Он всегда воображал, что во время таких сеансов люди сидят и держатся за руки. Именно это он читал в романах и видел в кино. Он вдруг почувствовал себя глупым и совершенно неуместным в такой обстановке. Кто знает, чего ждут от него творцы этой мизансцены. Хотят вселить в него страх? Запугать окончательно? Нужно понимать это как угрозу – или как-то иначе? Дабы показать, что он не боится, Джербер склонился к свечам с тошнотворным запахом и задул один за другим все семь огоньков. Едва психолог начал выпрямляться, как у него закружилась голова. Выступил холодный пот. Он оперся о стол, надеясь, что накатившая тошнота скоро пройдет. Все закружилось перед глазами. Локти соскользнули со столешницы, и Джербер стал падать. Не успев вытянуть вперед руки, приложился к полу левой стороной лица. Боль отдалась от виска к скуле, дошла до самого подбородка. В глазах потемнело. Но все-таки удалось разглядеть, как кто-то входит в комнату. Тень маленького роста плясала вокруг него, вокруг стола с погашенными свечами. Словно издалека, из тумана чувств послышался звонкий, хрустальный детский смех. Он говорит, что покажется, когда настанет нужный момент. Кем бы ни был гость, в какой-то момент он остановился перед Джербером. Встал на колени, уставил на него лукавые, любопытные глазенки. Прядки волос прилипли к потному лбу. На носу веснушки, на щеках летний загар. Одет в футболку «Фьорентины». Губы раздвинулись в щербатой улыбке. – Привет, Пьетро, – сказал Дзено Дзанусси, узнавая его. Джерберу хотелось спросить, что он тут делает. Но пока что он просто был счастлив, что пропавший товарищ по играм не умер. Хотя и спрашивал себя, как вышло, что за столько лет он ничуть не изменился. «Он не такой, как другие дети. Он совсем не растет, – сказала Эва, впервые заговорив с ним о своем воображаемом друге. – Ему навсегда пять лет». 42 – Доктор Джербер. Кто бы ни хлопнул его по щеке, этот человек теперь окликал его по имени: – Доктор Джербер! Он почувствовал, как кто-то подхватил его под мышки и поволок по полу. Он был целиком во власти незнакомца. – Нужно уходить отсюда, пока кто-нибудь не сообщил о взломе. Прищурившись, он разглядел, что человек, тащивший его из комнаты, чем-то ему знаком. Через несколько секунд он понял, что знает его. – Калиндри, – прохрипел психолог: ему все еще было трудно говорить. Частный сыщик усадил его в коридоре, прислонив спиной к стене. – Выкладывайте, какого черта вы тут затеяли? Джербер плохо соображал. Детектив продолжал ему выговаривать: – Когда вы попросили меня разыскать этого Гульельмо Онельи Кателани, я сразу понял, что вы собираетесь вляпаться в какую-то историю. И решил присмотреть за вами. – Вы следили за мной? – спросил психолог, все еще не понимая, что произошло. – Да, следил, – подтвердил Калиндри. – И, как видно, правильно делал. Теперь отдышитесь по-быстрому, и уходим отсюда: от этого места мурашки по коже. Джербер глубоко вдохнул и выдохнул. Тошнота проходила. Тем временем Калиндри продолжал его тормошить. – Можете объяснить, зачем вы проникли в квартиру? Джербер повернулся к комнате со столиком и свечами. В голове у него еще звучал веселый смех малыша Батигола. Интересно, как отнесся бы сыщик с карманными часами к известию о его недавнем свидании с призраком? Психолог расхохотался. – Это еще что? – осведомился Калиндри. – Чему вы смеетесь? Но Джербер смеялся нервным смехом. – НС, – сказал он, используя аббревиатуру, которые так нравились частному детективу. – Ничего серьезного, – расшифровал он. Калиндри исследовал его зрачки. – Мне кажется, вы ПДН. – Что? – спросил Джербер сквозь слезы. – Под действием наркотиков. Это замечание вызвало очередной приступ веселья. Потом Джербер стал понемногу успокаиваться. Последнее наблюдение Калиндри заронило ему в голову некую мысль. Смешливость, которая на него накатила, могла быть остаточным эффектом. Он с трудом поднялся. – И куда вы теперь? Игнорируя вопрос, Джербер снова направился в конец коридора. Пошатываясь, взял свечу с круглого столика, понюхал всего мгновение: тот самый сладковатый запах. И сунул свечу в карман. А Калиндри пытался прикинуть, насколько серьезна передряга, в которую он впутался. – Мне следует волноваться? – Нет, все хорошо, – заверил его Джербер, возвращаясь. – Когда мы с вами познакомились, у вас уже был ужасный вид. Но сейчас вы выглядите еще хуже. И дело не только в синяке на пол-лица, и не в перевязанном пальце, и не в том, что вы шатаетесь, будто вылезли из центрифуги. Джербер попытался прийти в себя. – Я ожидал найти ответ. И думаю, получил его. – Он всеми силами старался изображать спокойствие, но Калиндри, ясное дело, ему не верил.