– Она его не видит, только слышит его голос, – сообщил Джербер, уже решив распрощаться. – Голос, говоришь? – Синьор Р. задал этот вопрос неспроста. – Да, – подтвердил Джербер. – Тогда это возможно через генератор частот. Джербер догадался, что речь идет об электронном устройстве. По непонятной причине он снова вспомнил, как они, ватага из Порто-Эрколе, пытались связаться с Дзено через транзисторный приемник. – Это аппарат, транслирующий всю звуковую гамму, – уточнил синьор Р. – Ученые уже много лет исследуют влияние звуков на психику, – добавил синьор Ф. – Броуновский, или «коричневый», шум, который называется так потому, что соответствует броуновскому движению, или «случайным блужданиям», обладает мощным лечебным эффектом и помогает справиться с некоторыми патологиями. То же самое – фиолетовый шум, ему зеркально противоположный. – Белый шум помогает от бессонницы, – продолжал синьор Р. – Синий применяется при тревожных состояниях, серый лечит от клаустрофобии и головокружений, зеленый создает эйфорию. Но это хорошие цвета. – А что, бывают звуки плохого цвета? – спросил Джербер. – Да, и они могут пробивать нашу защиту и проникать туда, где формируется сознание, – отвечал синьор Р. – О них мало говорят, эта тема – практически табу, – подхватил синьор Ф. – Но с шестидесятых годов проводятся опыты с разными видами тиннитуса: шумом, звоном, свистом в ушах – они способны влиять на человека, внушать ему определенное поведение и слова. При слове «тиннитус» Джербер припомнил свист, который он неоднократно слышал. Тайный язык восковых человечков. Вначале он думал, что это галлюцинация, но теперь осознал, что слышал свист перед каким-то важным поворотом событий. Свист будто что-то предвещал. Находку авторучки. Яму в кемпинге. Звонок Беатриче Онельи Кателани. Стол с семью свечами. Но ему все еще не верилось, что Эвой управляли извне при помощи какого-то аппарата. – Я бы заметил посторонние звуки во время сеанса с девочкой, – возразил он друзьям. – Я не был бы так уверен, – заметил синьор Р. – Человеческий слух воспринимает звуки в интервале от двадцати герц до двадцати килогерц. Но с возрастом некоторые частоты выпадают из нашего слухового спектра. Например, звуки выше семнадцати килогерц воспринимают только субъекты моложе двадцати лет. Синьор Ф. вновь включился в беседу: – Недавно я застукал студентов, которые обменивались эсэмэсками во время лекций: они заменили сигнал в смартфоне свистком на частоте свыше восьми килогерц, и мой старческий слух уже не мог его уловить… И мне известен один крупный отель в центре, где установили прибор, по ночам испускающий душераздирающий скрежет на частоте в двенадцать килогерц, чтобы компании молодежи не собирались на соседних улицах и не мешали постояльцам спать. Синьор Р. не удивился. – Припоминаю случай одного так называемого мага – он утверждал, будто с помощью телепатии может сообщать десятилетней девочке числа, которые наугад называли зрители: на самом деле у него в кармане был передатчик, и он отправлял девочке сигналы, которые могла различить только она. Не далее как этим утром, припомнил Джербер, музыку Шопена в салоне его автомобиля прервали раздражающие помехи. Эва стояла у окна и вроде бы говорила с кем-то. Но в комнате никого не было видно. Пораженный совпадением, психолог решил все же не спешить с выводами и осторожно спросил: – Этот искусственный звук, о котором вы говорите, мог бы, например, быть преобразован… в голос? Друзья переглянулись. – О чем мы тебе и толкуем, – подтвердил синьор Ф. Синьор Р. кивнул. – Вы хотите сказать, что девочка может общаться с подсказчиком и получать инструкции, будто по радиосвязи, которую больше никто не слышит? И это работает, даже когда она в трансе? Синьор Р. развел руками: – Если сеансы проходят в твоем кабинете, тебе будет нетрудно обнаружить источник электронного сигнала, исходящего от генератора частот. Но он встречался с Эвой только в имении. Вот почему Майя так настаивала на том, чтобы сеансы проходили у них дома. Агорафобия – просто отговорка. Это открытие бросило новую тень на девушку и ее роль в происходящем. Но Пьетро Джербер наконец получил приемлемое объяснение особому дару Эвы. – Спасибо, именно это я и надеялся узнать. – Но есть и другое вероятное объяснение, – придержал его синьор Ф. и уточнил: – Патология. – Какая именно? – спросил Джербер, полагая, что уже получил исчерпывающий ответ и может с чистой совестью уходить. – Шизофреники способны врать даже под гипнозом, – продолжал психиатр. – Ведь небылицы, которые они рассказывают, глубоко укоренены в их психике. – Ты уверен, что девочка, которую ты лечишь, не такая? – спросил в свою очередь синьор Р. Нет, Джербер не был уверен. 44 – Ну как, вы нашли то, что искали? – сразу спросил Гульельмо Онелли Кателани. – По-видимому, кто-то знал, что я приду к вам. И что вы меня направите в пустую квартиру на улице Торнабуони, – рассказывал Джербер на ходу, прижав телефон к уху. Ему до сих пор было нелегко открыто признать существование секты. – Но опять-таки, я вынужден задать вопрос: кому это выгодно. – Он не знал, насколько антиквару можно доверять. Во время визита складывалось впечатление, будто тот намеренно что-то недоговаривает. – И сейчас вы должны мне выложить все, что вам известно, – настаивал Джербер. – Иначе я прерываю звонок и немедленно связываюсь с вашей бывшей женой, чтобы выслушать ее версию событий. – Эти ублюдки положили глаз на мою Клару еще до того, как она появилась на свет, – взорвался граф. – Я не собираюсь подтверждать, что ваша дочь действительно медиум, – успокоил его психолог: именно такие опасения высказал Онельи Кателани при встрече. Ведь Беатриче водила Эву от одного детского психолога к другому, чтобы хоть кто-нибудь написал черным по белому, что ее дочь обладает даром. – Вы не поняли самого главного, – заметил антиквар. – Они завладели вами в тот самый момент, когда вы взялись за этот случай. Джербер вспомнил, как Майя Сало явилась в его центр. Вспомнил письмо со словом «Аримо». И то, как девушка призналась, что он для Эвы – последняя надежда, поскольку все психологи Флоренции отказались ее лечить. – После вашего визита я навел о вас справки. – И что? – Вам есть что терять. – Мне? – невольно развеселился Джербер. – Подумайте хорошенько, доктор, – продолжал антиквар. – Предполагается, что у девочки есть способности медиума; профессионал с именем не знает, как их объяснить, и пребывает в недоумении. Этим фанатикам не нужен официальный документ, им достаточно признания в бессилии, подписанного вашей рукой. – Моя репутация как психолога сильно подмочена, – с сарказмом проговорил Джербер. – Но имя, которое вы носите, еще имеет вес, доктор Джербер. Разве вас не называют улестителем детей, как вашего отца? Эти слова укором отдались у него в мозгу. Горло перехватило, он тотчас же подумал о синьоре Б. Если доверие к Пьетро Джерберу как детскому психологу было почти совсем подорвано, слава отца и его авторитет сохранились. Одна мысль о том, что он выставит на посмешище фамилию, которую унаследовал от отца вместе с профессией, ввергла его в отчаяние. Он устыдился себя и того, что так глупо влип. Наверное, синьор Б., будь он жив, разделил бы эти чувства. – Какую цель они преследуют? – вознегодовал он. – Я знаю людей, которые отдали бы все, чем владеют, лишь бы узнать, ждет ли нас что-нибудь в ином мире. Мне восемьдесят лет, я знаю, о чем говорю. Вот зачем устраивались спиритические сеансы и зажигались свечи с ибогаином. Новые приверженцы, новые вложения. – Все это… ради денег? – Ради этого в основном и существуют секты. Неужели вы думаете, что они действительно верят в свои измышления? Они и Беатриче использовали, чтобы та отобрала у меня все. Джербер замедлил шаг, потом и вовсе остановился. Люди проходили мимо, а он стоял неподвижно с телефоном в руке. – Они владеют ценной недвижимостью по всей Тоскане, – продолжал Гульельмо Онельи Кателани. – Заманивают бедных глупцов вроде моей бывшей жены, обещая им связь со сверхъестественным, и понемногу забирают все их имущество. Беатриче – жертва, но в то же время и соучастница, подумал про себя Джербер. – И вы, дорогой доктор, попались по полной. Что есть, то есть. – Готов поспорить, что вас обманули, обратившись к какому-нибудь мучительному эпизоду из вашего прошлого, – заключил антиквар. – Чтобы обработать меня, они использовали смерть моей сестренки, но у них ничего не вышло. Совпадения с реальностью в рассказах Эвы были фальшивыми. Все синхроничности с исчезновением Дзено оказались частью продуманного плана, направленного на то, чтобы запутать его, а потом воспользоваться состоянием наведенной паранойи, которое неизбежно последует. За каждым таинственным явлением все время стояли они. Свист воскового человечка. Появление авторучки. Падение шара со снегом. Тень, мелькнувшая в кемпинге, когда Джербер был в яме. Чужак, проникший в квартиру Пьетро Дзанусси. Автомобиль, подъехавший ночью к воротам имения, чтобы потом развернуться и скрыться в тумане.