Они уже могли действовать в открытую, не стесняясь. Джербер был им нужен и, позволив себя завлечь, сыграл им на руку. – Клару можно еще спасти, как вы думаете? Отец девочки добивался ответа, но в данный момент Джербер был слишком ошеломлен. – Доктор, прошу вас, скажите что-нибудь… Он пытался собраться с мыслями. Девочку будут использовать как феномен из балагана, надувать других простофиль, сказал он себе. А его профессиональное поражение докажет, что все это правда. – Вначале я полагал, что передо мной случай детской шизофрении, – признался Джербер. – Но сейчас, я считаю, вашу дочь, чтобы она как можно лучше играла роль медиума, специально натаскивает некий подсказчик. Даже когда Эва в трансе, подумал Джербер. Когда она уверяла, будто слышит голос мальчика, девочка не лгала. Она в это верила. Джербер пожалел, что сомневался в ее искренности. Он должен был раньше понять: Эва настолько уверена в истинности происходящего, что это вызывает психосоматические реакции вроде синяков на руках и ногах. Он сам видел, как появляются красные пятна, – почему же тогда решил, что ребенок лжет? – Как такое возможно? – всполошился отец. – И да, я еще смогу что-то сделать для вашей дочери, – убежденно заявил Джербер. – Правда? – В голосе антиквара зазвучала нотка неподдельной надежды. – Если заставить ее противоречить себе, можно доказать, что она повторяет чужие слова. Но главное – я смогу пробудить ее разум и освободить от присутствия воображаемого друга. 45 Поговорив с антикваром, Джербер получил подтверждение, что Эва не более чем орудие в чьих-то руках. За всем замыслом стоит чей-то изощренный ум, может быть, даже не один. Из этой новоприобретенной уверенности следовал и второй вывод. Девочка в своих рассказах нажимала на нужные клавиши. Истории воображаемого друга и судьба малыша Батигола были настолько похожи, что это сбивало психолога с толку. Но, если хорошенько подумать, он пал жертвой незамысловатых трюков, которые несложно разгадать. Большинство ему уже удалось разоблачить. Падение шара со снегом обеспечила простая гипсокартонная перегородка. Действиями сообщника объяснялась и тень, мелькнувшая в кемпинге у ямы, и вторжение в дом Пьетро Дзанусси. Звуки, которые сам он слышал, звон и свист в ушах, спокойно могли производиться искусственным путем. А синхроничности с исчезновением Дзено были намеренно почерпнуты из материалов, размещенных в сети. Почему же он раньше не мог предположить, что Эвой руководил подсказчик? Синьор Ф. и синьор Р. объяснили, что простое электронное устройство могло генерировать что-то вроде голоса, а одинокая девочка спокойно могла бы приписать его воображаемому другу. Но оба гипнотизера были слишком щепетильны и не коснулись другого аспекта этой ситуации. А именно: чтобы обмануть опытного врача таким дешевым трюком, нужно, чтобы жертва была к этому предрасположена. Точнее, вовлечена. Или легко внушаема. Он оказался не на высоте, и до сего момента противники его переигрывали. Дождь лил целый день, и дороги Кьянти стали непроезжими. «Дефендер» еле двигался среди обломков, сорванных веток и потоков грязной воды, стекавших с холмов. Вдобавок вечерняя мгла не давала разглядеть дорогу. Джербер навис над рулем, высматривая возможные препятствия. После заката резко похолодало. Как следствие, от тепла его дыхания ветровое стекло запотело, аэраторы на бардачке не справлялись с патиной пара. Джербер полез в карман за платком, чтобы протереть стекло. Неожиданно вытащил браслет с дикобразами, который нашел на полу прошлой ночью, когда бродил по огромному дому. Снова подумал, что надо вернуть его синьоре Ваннини при первой встрече. Но пришедшая в голову мысль заставила его осознать: это случилось недавно, всего несколько часов назад, но с тех пор события сменяли друг друга с головокружительной скоростью. Интересно, удалось ли домоправительнице в такую погоду вернуться к себе домой в Сан-Джиминьяно. Пьетро Джербер втайне надеялся, что гроза ее задержала и она теперь рядом с Эвой. Он больше не доверял Майе Сало. Разумеется, студентка знала, что настоящее имя девочки – Клара и ей на самом деле тринадцать лет. Несмотря на то что дорога требовала внимания, мысли наплывали одна за другой, и смятение росло. Джербер пытался привести их в порядок, принять решение. Теперь, когда абсурдные теории о сверхъестественном отвергнуты и поле расчищено, остается понять, как студентке из Финляндии удавалось манипулировать девочкой. Он истерзался. Чем больше усилий прикладывал доктор, чтобы найти логическое объяснение, которое позволило бы обвинить Майю, тем сильнее надеялся, что таковое никогда не найдется. Однако, и кроме этого, на кон было поставлено очень многое. Что случится, если он не сумеет рационально объяснить странные феномены, происходящие в этом доме, а главное, опровергнуть убеждение, будто Эва обладает неким неизъяснимым даром? Новая неудача вроде той, что постигла его со сказочником, будет означать для него конец карьеры. После второй катастрофы ему уже не подняться. Таинственный А. Д. В. дорого ему обошелся. И хуже всего, что на этот раз придется навсегда распрощаться с маленькими пациентами. Тем временем на горизонте появился силуэт огромного здания. Джербер сразу заметил неладное. В доме не светилось ни одно окно. – Молния ударила в крышу, свет отключился, – сообщила Майя, как только он вошел. – Где-то час тому назад. – Ей не удавалось скрыть тревогу. Или не хотелось. Домоправительница ушла незадолго до блэкаута. Эва, напуганная, съежилась в углу на кухне. Джербер примостился рядом. – Это всего лишь темнота, – сказал, чтобы ее успокоить. А ты – всего лишь девочка, подумал, вновь ощутив вину за то, что усомнился в ней. В знак раскаяния приготовил сюрприз. – Перед тем как ехать сюда, я зашел в «Виволи» и купил кошма-а-арно много мороженого, целую уйму – поведал он, скорчив жуткую гримасу. – А поскольку холодильник без электричества не работает, нам, кажется, придется съесть все, пока не растаяло. Это вызвало у девочки слабую улыбку. Такого еще не было никогда. Появление психолога стало манной небесной. – У меня фонарик в машине, – сообщил он Майе. Чуть позже он подсвечивал, пока та рылась в кладовке на полках. – Я уверена, что у синьоры Ваннини целые залежи свечей, – твердила она. И наконец достала коробку, где их было полно: разных размеров и цветов, хотя встречались и огарки. Они с Джербером под молчаливым надзором Эвы прошлись по всему дому, чтобы поставить свечи на каждый подоконник. Прежде всего в кухне, но также и в ванной, на лестнице и, естественно, в спальнях. Пока они занимались этим, психолог взглядом указал на девочку. – Увезти ее сегодня вечером никак не получится, – сказал он Майе. – По дорогам не проехать. – Может, так даже лучше, – согласилась Майя. – Не знаю, что бы мы делали, если бы с ней случился ее обычный припадок. Джербер сделал вид, будто все еще верит в агорафобию: на эту ночь он разработал четкий план. А пока наблюдал за девочкой. С тех пор как переступил порог, психолог не слышал, чтобы она произнесла хоть слово. Где теперь блуждает ее разум, спрашивал себя он. Когда они проходили по одному из коридоров, он заметил, что Эва то и дело оборачивается, будто на что-то глядит. Все это время воображаемый дружок оставался на удивление молчаливым. Джербер вспомнил, что тот всегда появлялся, когда Майи Сало с ними не было. – Тебе удалось немного отдохнуть? – спросила студентка, напоминая ему о прошлой бессонной ночи. – Чуть-чуть, – соврал он. – Сегодня я попросила синьору Ваннини приготовить тебе гостевую комнату, – заботливо сообщила она. – Спасибо, – только и ответил Джербер. Он не знал, как относиться к ее заботам. Не мог определить, идут ли они от чистого сердца, или девушка просто следует сценарию, разработанному людьми, которые диктуют Эве ее речи. Когда они закончили расставлять свечи, было уже восемь вечера. Как он и обещал девочке, психолог вынул три коробки с мороженым ручной работы. Он выбрал разное, чтобы все остались довольны. Майя хотела достать креманки, но Джербер остановил ее. – Не нужно. – Он подмигнул Эве и снял целлофан с трех ложечек, прилагавшихся к коробкам. И они принялись за необычный ужин, рассевшись вокруг большого дубового стола. Этим вечером Джербер был в ударе. Несмотря на то что последние события изнурили его, он болтал без устали и сыпал шутками, на радость сотрапезницам. Расшевелить Эву по-прежнему не удавалось, но она внимательно слушала. Рассказал он и о том, как синьор Б. в детстве водил его в «Виволи» по воскресеньям, перед тем как идти в кино: то был их излюбленный ритуал. Он умолчал, что мороженое, как ни парадоксально, оказалось единственным средством, которое отец избрал, чтобы передать сыну немного тепла. И все же это была хорошая мысль. Джербер поздравил себя с тем, что ему удалось разрядить атмосферу. Этот вечер должен запомниться. Ведь ночь, которая их ждала впереди, будет очень долгой. В какой-то момент Джербер оставил хозяек. – Сейчас мы проведем сеанс гипноза, – объявил он с умиротворяющей улыбкой. Потом поднялся один в комнатку девочки. 46 Когда Эва с Майей пришли наверх, Джербер встретил их на пороге. Он все приготовил. Письменный стол был уставлен свечами, на нем лежали листы бумаги и новехонькие пастельные карандаши. Там же – переносной метроном. На стул, который стоял перед столом, гипнотизер положил несколько подушек, чтобы было удобнее сидеть. Закрыв дверь, он обратился к девочке: – Раз уж ты любишь рисовать, мы сейчас проведем один эксперимент. Хорошо? Эва кивнула, явно заинтересованная. Джербер провел ее к столу, а Майе жестом велел сесть на кровать под балдахином. – Ты правда хочешь, чтобы я осталась? – удивилась та. На этот раз он намеревался не спускать с нее глаз. – Да, останься, пожалуйста.