Мягкое погружение в сон внезапно прервалось. Юноша присел. В коридоре под чьей-то тяжестью отозвалась половица. Кто-то стоял за дверью. Потом взялся за дверную ручку и попытался осторожно повернуть её. Карлсен нашарил очки. Надел их, приготовился включить ночник. Дверь, поскрипывая, медленно отворилась. Адам включил свет. Томпсона его разоблачение не удивило. Он прислонил палец к губам и прикрыл дверь. Они говорили тихо. – Что вы здесь делаете? – Вам тоже не спится? Помедлив, Карлсен сказал: – Нет. – И мне. Не возражаете, я присяду? Карлсен указал на стул у маленького трюмо. Джеффри Томпсон – на нём была докторская пижама – медленно опустился и потёр виски пальцами одной руки. Адам Карлсен выжидательно молчал. – Что вас тревожит? – затаив дыхание, спросил Томпсон. – Так, одна мысль, – Карлсен равнодушно пожал плечами. Томпсон выглядел слегка смущённым. Ему на миг показалось, что он сглупил, войдя в эту комнату. Собравшись, он спросил: – Вы и вправду распутывали преступления? Карлсен кивнул. – Значит, и вы находите это странным? – Что именно? – Убийца – фиалка, – медленно произнёс Томпсон. Губы Карлсена чуть дрогнули в ухмылке. Он поправил очки и сказал: – Как раз это мне не кажется странным. – Вот, значит, как? – удивился Томпсон. Он ждал разъяснений, но их не последовало. Томпсон сложил губы, точно собираясь свистнуть, и произнёс: – Расскажите мне, что вы об этом думаете. Адам Карлсен вскинул голову. Минуты две он размышлял под прямым взглядом Томпсона. Наконец сказал: – Откровение за откровение. – Годится, – кивнул Джеффри Томпсон. – Идёмте. Стараясь не наделать шума, они спустились в гостиную. Карлсен нащупал выключатель. Неярко зажглись бра на стенах. – Садитесь. Карлсен указал на кресло у камина. Джеффри Томпсон послушно сел. – А теперь смотрите прямо и скажите, что вы видите. Томпсон глядел перед собой около минуты, после чего с неуверенностью доложил: – Ничего не вижу. – Что, совсем? Томпсон вновь напряг зрение. – Вижу вход в оранжерею, но там темно. Карлсен поправил очки. – Проклятье. Сейчас… Он прошёл в оранжерею и щёлкнул выключателем, на распахнутых дверях и окнах вспыхнули цветные мозаики. – А теперь? – Теперь… Томпсон постарался сфокусировать взгляд чётко перед собой. И обомлел. – Фиалка… – прошептал он. – У стены… Адам Карлсен мрачно кивнул. – В самом деле, – сказал он, – в оранжерее стоит горшок с фиалкой. Но вам ведь не кажется это странным? – Нет… нисколько, – заторможенно отвечал Томпсон. – И мне не кажется. И так же ничего удивительного, что среди такой буйной растительности мы, столько времени просидевшие здесь, не обращали внимания на какой-либо конкретный цветок. Ведь нас с вами он заинтересовал только сейчас… – Погодите, – встрял Томпсон. – Я сижу в кресле, в котором на игре сидела Ольга. Вы меня нарочно в него усадили? Значит, Ольга, поймав мяч, просто посмотрела на горшок с цветком? И назвала то, что было в тот момент на уме? – Вы очень наблюдательны, – с иронией подметил Карлсен. Джеффри Томпсон оробело встал. – Значит, она действительно просто выпала… 7 Голос его прозвучал странно, будто извне. – Теперь ваша очередь, – негромко сказал Карлсен. Томпсон, погружённый в свои мысли, не сразу отреагировал. – В каком смысле? – Откровение за откровение. – А… Разумеется. Спрашивайте. – Отчего вас так заинтересовала Ольга? Лицо Томпсона вытянулось.