Так внезапно всплыл в памяти! Тело засомневалось, руки прижались к груди, ноги согнулись. Томпсон испытал настоящий ужас. Моментально проступил пот. – Встаньте и идите! Томпсон поднялся, вновь раскрыл тьме объятия и медленно продолжил идти. – Чьё тело вы там видите? Чьё оно? Ну, разумеется, это его мама. Он сразу понял, ещё до того, как всё поплыло. Он мысленно признался самому себе – легче было решиться прыгнуть! – что сам отгонял явные образы, они потому и без конца плыли. – Тело мамы, – сказал он вслух. Стало легче. Или он подумал, что стало, а мысль о пользе честности он себе внушал? Он действительно не понял. – Её тело вы видели на игре с мячом? Здесь не нужно быть гением, док! Её, её! Потому что Урсула крикнула «воскресенье» (тогда-то всё было кончено), а они давили на него, требовали – «кидай, кидай!» Он и кинул им это тело, уже мёртвое… – Да. Стало легче? Нет. – Ваша мама умерла в воскресенье? Доктор всё записывал, все ходы в игре. Должно быть, потом это всё сидел расшифровывал. Почему он помнил, что это было воскресенье? Пасха! Вот почему. Стоял погожий день… Шляпа Томпсона сорвалась и взмыла над пропастью. – Да, – ответил он. Почему, когда сказал это, стало ещё хуже? Он чего-то не учёл… Он слишком расслабился… – Уже начало пятого. Наступило воскресенье, – объявил голос доктора. – Воскресенье – сегодня. Что это значит? Что с того? «Воскресенье – сегодня». Рождество? Не то, не то… Воскресенье… Воскресенье… В-о-с-к-р-е-с-е-н-ь-е… ВСПОМНИЛ! Три дня назад не было никакого воскресенья! И вчера три дня назад тоже не было воскресенья. Ни вчера, ни сегодня!.. – Мама умерла не три дня назад. Не так ли, Джеффри?.. Он сплоховал… 5 Карлсен слышал, как Барбара хлопнула дверью где-то на первом этаже. Он вылез из укрытия, взял пальто и тенью прошмыгнул к лестнице. У себя в комнате наконец-то вдоволь надышался. А через минуту он тихонько постучал к Томпсону. Никого. Где же он так долго? Рядом в спальню Ольги была приоткрыта дверь. Карлсен насторожился. Если ответ вообще существует, то где, если не здесь… Молодой человек вошёл, прислушался. Всё тот же вой ветра за окном и больше ни звука. Он закрыл за собой дверь и пересёк комнату, включил ночник. На кровати под покрывалом покоилось тело. У окна стоял мольберт с холстом, на полу валялась палитра с кистью. Картина была странной. Чёрная воронка, краска ещё не высохла. Ольга предпочитала цвет, успел заметить Карлсен. Он тут же поискал цветочную картину на стенах. Её здесь не было. Из угла, где стояло кресло, куда меньше всего доставал свет лампы, раздалось: – Потеряли что-нибудь? 6 Да вы Шерлок Холмс, док! Как вы это сделали? – Что было три дня назад? Сколько они там находились? Не пора возвращаться? Однако ноги были совсем не уверены в том, что смогут бежать. А руки почему-то подрагивали. – Три дня назад… я внезапно понял, что её больше нет… Сознание ещё работало. И так много слов за один раз! Самочувствие вроде бы стабилизировалось. – Каким было тело, когда вы о нём вспомнили? Только не это. Сама мысль была отвратительной. – Живым или уже мёртвым? Мёртвым! Самым мёртвым на земле! И это тело не принадлежало его матери, это было чьё-то другое. Обугленное, тёмно-коричневое, как подсохшая глина. И пахло жжёным (его мама пахла совсем иначе!). – Она давно умерла, не так ли?