– И меня, – выпалила Камилла, влетая в комнату вслед за папой. Сгорая от любопытства, мы дружно столпились вокруг дивана. – И как мы поймем, где чья коробка? – поинтересовался отец. – Мы все выбрали разные цвета, – объяснила Онор. – Кроме нас, – сказала Розалия сразу за всех тройняшек. – У нас должны быть одинаковые – серебряные. – Ну давайте посмотрим, стоили ли волшебные туфельки стольких хлопот! – Папа нажал на защелку, и мы дружно ахнули, заглянув в коробку. Это были туфли Камиллы – сияющее розовое золото. Персиковая кожа, украшенная золотым тиснением, великолепно переливалась в лучах света. Я никогда не видела ничего более изысканного. В следующих коробках оказались туфельки тройняшек, отливавшие серебром, как мамино роскошное свадебное платье. Ленты на каждой паре были разными, но все в фиолетовых тонах, как и наряды сестер: лавандовые для Лигейи, фиалковые для Розалии и темно-баклажановые для Ленор. Онор выбрала темно-синие башмачки, украшенные серебристыми бусинками; они напоминали ночное звездное небо. Мерси заказала туфли холодного розового цвета в тон ее любимому цветку – сиреневой розе. Они должны были прекрасно подойти к бальному платью: Мерси специально попросила портных украсить его шелковыми цветами. Морелла достала из своей коробочки пару золотых туфелек, сияющих ярче солнца. Она радостно посмотрела на папу, который преподнес ей подарок с такой нежностью и любовью, что я невольно улыбнулась. Папа взял в руки самую маленькую коробку, и к нему тут же подскочила Верити. Обняв его ногу, малышка вытянулась, чтобы заглянуть внутрь, как только он откроет крышку. Через несколько мгновений она радостно захлопала в ладоши. – Вот это настоящие волшебные туфельки! – одобрил папа, достав из коробки пару пурпурных башмачков, изящно украшенных золотыми искринками. – Ого, Верити! Какие красивые! – сказала Камилла. – Пожалуй, они прекраснее всех. Верити сбросила ботиночки и надела обновку, сделав радостный пируэт. Мы дружно похлопали нашей крошечной прима-балерине. – А это, наверное, для Аннали. – Ленор взяла в руки последнюю коробку. Мои туфли лежали на подушечке из темно-синего бархата. Я выбрала изумрудный цвет, а сапожник добавил блестки цвета морской пены и серебряные бусинки, которые были сконцентрированы на мысках и постепенно редели к пятке. Такие туфли прекрасно подойдут к моему платью. Папа с улыбкой протянул мне коробку: – Мне кажется, эти башмачки не для волшебной феи. Они бы больше подошли морской принцессе! Верити нахмурилась: – Но ведь русалки не могут носить туфельки, папа. – Вот я недотепа! – усмехнулся отец, ущипнув малышку за нос. – Вы довольны? Все принялись шумно выражать свой восторг, а Морелла тем временем взяла папу за руку. – С такими туфельками никто не сможет оторвать глаз от наших девочек. Оглянуться не успеем, как они, пританцовывая, покинут отчий дом. Верно, Ортан? Камилла напряглась: – Покинут отчий дом? Ты о чем? Морелла непонимающе захлопала ресницами: – О том, что вы выйдете замуж, конечно. Станете хозяйками в своих домах – как я. Папа нахмурился. – Это мой дом, – отчеканила Камилла. В ее голосе появились стальные нотки. Морелла снова заморгала. – До тех пор, пока ты не выйдешь замуж, – продолжила она. Однако испепеляющий взгляд Камиллы быстро стер улыбку с ее лица. – Разве я не права? – Морелла посмотрела на папу, ожидая разъяснений. – Как наследница дома Фавмантов Камилла останется в Хаймуре, даже когда выйдет замуж. Я знаю, это не самая приятная тема для обсуждения, любовь моя… Но, когда меня не станет, она вступит в наследство. Морелла нервно вцепилась в одну из своих жемчужных сережек. – Только до тех пор… – Она осеклась и схватилась за живот. Румянец на ее щеках постепенно приобретал все более яркий оттенок. – Девочки, вы точно никуда не торопитесь? Грации вскочили на ноги и уже собрались было уходить, но Камилла взяла Мерси за руку и задержала ее. – Это касается и их тоже. Мы все останемся здесь и дослушаем до конца. Папа явно чувствовал себя неловко. Он повернулся к Морелле, пытаясь создать хотя бы видимость личной беседы. – Ты думала, что сыновья, которые могут родиться от нашего союза, унаследуют Хаймур? Морелла кивнула: – Вообще-то так принято. – На большой земле, – согласился отец. – А на островах наследство переходит к старшему ребенку независимо от пола. Многие сильные женщины управляли Солеными островами. Моя бабушка унаследовала Хаймур от своего отца. Она расширила вдвое верфь Васы и утроила прибыль. Морелла недовольно сжала губы. Она быстро пересчитала нас взглядом и спросила: – То есть наш ребенок будет девятым в порядке наследования, даже если родится мальчик? Ты никогда не говорил об этом. Отец нахмурился: – А должен был? В его голосе послышались предостерегающие нотки, и Морелла тут же замотала головой, отступая. – Я не расстроена, Орган, просто немного удивлена. Я думала, на Соленых островах придерживаются тех же традиций, что и во всей Арканнии, где земли и фамильные титулы передаются от отца к сыну. Ее натянутая улыбка испарилась. – Я должна была сразу догадаться, что у вас – островитян – все по-другому. Отец резко встал. Он всегда гордился нашим мореходным наследием и воспринимал как оскорбление, если кто-то считал нас хуже других только потому, что мы жили вдали от столицы. – Ты теперь тоже островитянка, – напомнил он и вышел из комнаты, оставив нас среди коробок с обувью. 7 Я зажмурилась: корсет затянулся и сжал мою талию. Приказчица[15] виновато улыбнулась: – Пожалуйста, еще один глубокий вдох, миледи. Косточки корсета с новой силой впились в бедра, и мое лицо исказила гримаса боли. Приказчица велела поднять руки и одела меня в бледно-зеленый шелк. Когда юбка наконец села по фигуре, Камилла выглянула из-за ширмы и захлопала в ладоши. – Вот это да, Аннали! Ты выглядишь потрясающе! – Как и ты, – прохрипела я в ответ. Розово-золотистая ткань подчеркнула бронзовый оттенок ее волос и придала щекам свежий румянец. – Жду не дождусь первого танца! – Ты правда думаешь, что встретишь кого-нибудь? – Папа пригласил всех знакомых морских офицеров. Я побледнела. – И всех этих герцогов. Камилла расплылась в улыбке. – И всех этих герцогов! Папа пообещал пригласить на бал всех возможных кавалеров. Камилла тем временем где-то увидела портрет Робина Бриора, молодого герцога Форесии, и чрезвычайно заинтересовалась любыми фактами об этой лесистой провинции. Она рассеянно бродила по магазину и явно мечтала о нем. Я вспомнила о симпатичном незнакомце с Селкирка. Кассиус, безусловно, производил впечатление благородного лорда. Если папа разослал так много приглашений, возможно, он тоже будет среди гостей. На мгновение я представила, как мы кружимся в танце по залу, освещенному сотнями свечей, и держимся за руки. Он прижимает меня к себе все сильнее и, прежде чем музыка оборвется, наклоняется, чтобы поцеловать… – Даже не знаю, о чем я могла бы поговорить с герцогом, – пробубнила я, отгоняя от себя эти фантазии.