Алексей промолчал. С трудом перебрался на лежанку и прилег. Кружилась голова, а тело сковала слабость. – Когда я поправлюсь? – задал он вопрос охрипшим голосом. Рана дала о себе знать, отозвавшись в груди болью. Дугарма пожала плечами. – Галгүй газарhаа утаан гарадаггүй – без огня дыма не бывает. Душа у тебя болит. А пока душа болит, и телу трудно от болезни избавиться, – произнесла она. – Вижу, гложет тебя что-то. Несчастная инаг дуран62? – предположила она и принялась набивать трубку табаком. – Вот месяцев семь назад тоже было… Выловили из воды парня и девушку убиенных. Люди говаривали, что они решили бежать вместе, а отец девушки приказал их поймать и ами хороохо.63 Парня избивали очень сильно, а потом их вместе связали и в воду бросили. Утонули… Похоронили их на косогоре близ речки рядышком. – Бурятка замолчала и задумчиво раскурила трубку. Алексей устало закрыл глаза. Старуха была не далека от правды. Все его несчастья начались с того, что он влюбился в Лизу. Но именно любовь к ней позволила ему выжить – именно ее образ выводил его из забытья. – У тебя есть враг? – С чего ты взяла? – Харгыгүй газар байхагүй, харагүй дайсан байхагүй… Гараар тулалдабал, ганса хүниие дарахаш, сэсээр тулалдабал, сэрэг хүниие дарахаш64, – произнесла старуха. – Понимаешь меня? Алексей кивнул, осознав, что то, чему научила его мама в детстве, вдруг стало всплывать в памяти. – Немного понимаю, но я не говорю на твоем языке. – Я так и думала. Они помолчали. Старуха несколько раз кинула взгляд на Алексея. Затем заговорила: – hухэгуй тулеэ, хүтагагүй мяха бэдэржэ ябаашан байгаа65. Мои предки в древние времена жили на северной стороне Байкала в долине Зулхи66, более двухсот лет назад переселились сюда в Хандалын дубуун67. Здесь привольные просторы, пастбища, Байкал в 50 верстах с неисчерпаемыми запасами рыбы, тайга с пушным и лесным зверем. Здесь мой дом – я люблю это место, оно дает мне силы. А вот ты? Где твой дом? – Мой дом? – переспросил Алексей. – У меня нет дома. Старуха покачала головой. – Даже у улитки есть дом, – ответила она и пояснила: – Даже если ты колесишь по свету, у тебя должен быть дом. Алексею нечего было ответить. Он действительно колесил по свету и у него всегда были временные пристанища. А дом… А что такое по сути дом? Четыре стены, крыша да пол? Будто ящик описал! Да нет, он помнит, что такое дом – это там, где тебя ждет взаимопонимание, доверие, любовь. Раньше это был дом родителей, затем деда. А сейчас? Сразу перед глазами возникла Лиза. Алексей закрыл глаза, задержал дыхание. Лиза… *** Алексей, выйдя из юрты, прищурился от слепящего глаза снега и солнца. Хандалинский участок Кударинской степи представлял собой открытую со всех сторон равнину. Весна здесь запаздывала, природа в данное время года была бедна красками. Дул пронзительный раннеапрельский ветер, освежая лицо и вызывая озноб по всему телу. Плотнее запахнув доху, Алексей медленно побрел по улусу, состоящему, как оказалось, из десяти-двенадцати дворов. Здесь были и деревянные многостенные юрты, и пара изб русского типа, и различные хозяйственные постройки. Выйдя на косогор, с которого было видно берег реки, он остановился передохнуть. Задумчиво смотря на заснеженную гладь, за которой виднелись подтаявшие поля и деревья, он вздохнул. Еще пара дней, и он отправится в путь, решил Алексей. Обратно в Верхнеудинск, что бы там его ни ждало. Сны, видения, приходившие к нему в бреду, наводили его на мысль, что он ошибся, подозревая отца Лизы. Отдельные фразы, движения, жесты всплывали в отрывочных воспоминаниях и будто пытались подтвердить его предположение. Необходимо разобраться во всем с ясной головой и твердым сердцем, а не идти больше на поводу слепой ненависти. Алексей добрел до косогора и остановился возле могильных холмиков. Они привлекли его внимание, на время отогнав тяжелые раздумья. Что-то в могилах показалось Алексею необычным. На одной – крест, на другой бурятские могильные знаки. Алексей медленно подошел поближе. На деревянном кресте висела цепочка с нательным крестиком. Алексей взял крестик в руки и, повернув, с обратной стороны увидел гравировку. Крестик выскользнул из его пальцев и закачался на цепочке. В одно мгновение лицо Алексея стало серым, с глухим стоном он закрыл глаза и покачнулся. «Первозванцев! Николай… Моя вина!» Алексей в смятении посмотрел на соседнюю могилу – там была похоронена возлюбленная друга. В душе Алексея все перевернулось. Рана возле сердца предательски разболелась, сквозь ткань проступила кровь. Теперь ему стало понятно, о ком рассказывала Дугарма. Алексей в безмолвном отчаянии и бессилии стиснул зубы. «Это я во всем виноват! – крутилось в его сознании. – Я его направил на смерть. Моя вина в их гибели!» Какое-то время спустя Алексей вернулся в юрту. С трудом опустился на лежанку. Увидев его посеревшее лицо, старуха тихо выругалась, подошла к нему, помогла раздеться и уложила. Осмотрела рану, покачала головой. – Тиигэжэ болохогүй68! – произнесла она. – Что случилось? Алексей молча закрыл глаза, не желая разговаривать. – Призрака, что-ли, увидел? – буркнула она сердито, направляясь за лечебной травяной мазью. – Да, – последовал грубый ответ. – Оставь меня. Старуха молча вернулась с мазью. Алексей открыл глаза и посмотрел на нее. – Я должен уехать через пару дней. – Ши ехээр яаранаш69. – Так нужно. Она склонилась над ним и принялась накладывать на рану прохладную мазь. Вновь наложила повязку. Накрыла его одеялом. – Нэгэ заа амарагты70, – сказала она и отошла в сторону. – Скажи, – произнес неожиданно Алексей. – Ты знаешь нойона Тогочиева? – Гомбо Тогочиева? Он умер месяц назад – свернул шею, упав с лошади. Алексей закрыл глаза, но так и не уснул, погрузившись в раздумья. *** Каждый день Алексей старался вставать и как можно больше двигаться. Дугарма все это время молча наблюдала за его стараниями. Через два дня, как и хотел, Алексей стал собираться в дорогу. Все же он еще был слаб, но уже не мог усидеть на месте. Пока Алексей ел, старуха смотрела на его бледное осунувшееся лицо, поджав губы. И вот в дверной проем просунулся Бато, их сосед, держа в руках седло и сбрую. Он поклонился, поздоровался, положил ношу на сундук. – Вставай. Пошли, – обратилась Дугарма к Алексею. – Бери седло. Алексей молча выполнил ее распоряжения. Когда они вышли на улицу, то сразу же направились к загону. – Тэрэ мори ошожо баряад, эмээллэ!71 – произнесла Дугарма. Алексей, слегка приподняв бровь от удивления, посмотрел на нее. – Шутишь? – Если ты здоров и готов уехать, то сможешь сделать это, – упрямо ответила она. Алексей взглянул на лошадь. Старушенция та еще авантюристка! Но ничего не поделаешь, нужно доказать ей, да и себе тоже, что у него хватит сил это сделать. Он опустил седло на изгородь, взял уздечку и медленно направился к лошади. Животное, завидев его, недоверчиво фыркнуло, заржало и отскочило в сторону. Алексей замер. Не все так просто! Лошадь сделала круг вдоль изгороди и остановилась. Алексей стал медленно подходить. Приблизившись к ней, он заговорил ласково и тихо, лошадь навострила уши и обернулась. Смотря животному в глаза, Алексей продолжал говорить. Говорил и тогда, когда приблизился к ней достаточно близко, протянул осторожно руку, коснулся ее морды. Погладил. Шепнул несколько ласковых добрых слов на ухо, затем неторопливо накинул уздечку, закрепил. По-доброму, по-хозяйски погладил лошадь по бокам. Зацепился за гриву и уселся верхом, плотно стиснув зубы от резкой боли в плече. Лошадь заржала, требуя свободы движения, и Алексей позволил ей сделать круг аллюром вдоль изгороди. Подъехав к Дугарме и Бато, Алексей соскользнул с лошади, привязал ее к изгороди. Затем взялся за седло. Только после того как оседлал лошадь и ласково потрепал ее по морде, он обернулся к Дугарме. – Я справился. – Энэ зүб72, – ответила она. – Ты готов ехать. Бато будет сопровождать тебя до станции. Вам нужно выехать засветло. Я соберу все необходимое в путь. Она зашагала к своей юрте. Через полчаса Алексей сидел уже в седле. – Я благодарен тебе за все, что ты для меня сделала, – сказал он. – Я тебя не забуду. Старуха махнула в его сторону рукой и произнесла: – Халуунда hууха хүбүүнтэй, хадамда ошохо басагатай болоорой73. – Удостоверившись, что он ее понял, она улыбнулась и добавила на прощание: – Гэртээ hайн ябаад хүрэгты, Шоно74! Глава 27 Алексей прикрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на мерном стуке колес и отвлечься от усиливающейся ноющей боли в плече. В поезде, на котором Алексей ехал в Верхнеудинск, он только и слышал разговоры о войне. Ведь она началась спустя три дня после его ареста – в ночь на 27 января? В тюремном лазарете он узнал, что без объявления войны японский флот обстрелял русскую эскадру на рейде Порт-Артура. Было повреждено три русских корабля. Утром 27 января в корейском порту Чемульпо японская эскадра атаковала два русских корабля: крейсер «Варяг» и канонерку «Кореец». Сильный пожар, пробоины, повреждения рулевого устройства и других частей судна помешали «Варягу» прорваться в Порт-Артур. Русских моряков приняли на борт английские, французские и американские корабли. «Кореец» был взорван, а «Варяг» затоплен, чтобы он не достался врагу. В поезде, прислушиваясь к разговору попутчиков, он узнал, что в феврале-апреле на Ляодунском полуострове и в Южной Маньчжурии высадились японские войска и проводили ряд успешных операций, так как командующий русской сухопутной армией генерал Куропаткин не организовал должного отпора. Тем не менее, командующий Тихоокеанским флотом вице-адмирал Макаров готовился к активным операциям на море и защите Порт-Артура. 31 марта он вывел свою эскадру на внешний рейд, чтобы вступить в бой с противником и заманить его корабли под огонь береговых батарей. Однако в самом начале боя его флагманский корабль «Петропавловск» подорвался на мине и в течение двух минут затонул. Погибла большая часть команды, весь штаб Макарова. После этого русский флот перешел к обороне, так как главнокомандующий дальневосточными силами адмирал Алексеев отказался от активных действий на море75. – Мы оказались не подготовлены к войне, – говорил один из мужчин, по выправке – военный в отставке. – Сибирь и Дальний Восток не могут обеспечить армию нужной продукцией промышленности и продовольствием. Доставка военных грузов из центра затрудняется тем, что завершение строительства железной дороги затянулось, ее пропускные способности ограничены. Не подготовлен и морской транспорт. Владивосток и Порт-Артур отрезаны друг от друга. Торговая гавань Дальний не была укреплена. Войска, стянутые на Дальний Восток, разбросаны по всем просторам Забайкалья, Приморья, Маньчжурии. Для них недостает оружия и боеприпасов. В результате на полях Маньчжурии гибнут тысячи людей. Вместо них призываются все новые и новые ополченцы. Край наводнили тыловые учреждения, склады, лазареты. Постои солдат в городах становятся тяжелой повинностью для городского населения. Острый недостаток продовольствия и поражения войск на полях сражений вызывают нарастающее недовольство среди населения. Участились стихийные выступления городской бедноты с требованиями хлеба. Мобилизация на фронт почти всех забайкальских казаков и запасных, изъятие конского поголовья, фуража, перевозки грузов, неурожай последних лет тяжело отразились на положении деревни, станиц и улусов. – Да, верхнеудинцы одни из тех, кто переживает тревожные времена! – Вставил другой собеседник в старом поношенном пальто. – Город оказался недалеко от театра военных действий, переполнился всякими пришлыми, и жизнь резко вздорожала. Цена десятка яиц, например, выросла до десяти рублей, тогда как в мирное время не превышало одного рубля за сотню! – Говорят, в городе открылись военные лазареты Красного Креста? – спросил третий. – Да, – ответил второй, видимо, житель Верхнеудинска. – Одесский помещается в трех каменных домах: Фролова, Самсоновича, Меньшикова. Пермский – в железнодорожных бараках. Лазарет местного Красного Креста занял верхний этаж немчиновского дома, а Болгарский – в построенных около тюрьмы, в лесу, бараках легкого типа. Старшим врачом в Одесском лазарете – доктор Демин – хирург, мой хороший друг. Я также хорошо знаком с мобилизованным военным врачом Легером – он возглавляет местный лазарет. Уж поверьте мне, раненых становиться все больше и больше! Я боюсь, что когда вспыхнет эпидемия, а она обязательно вспыхнет, всех больных отправят в наш город! – В город прибывают и прибывают поезда с фронта с солдатами. Бесславная война будет проиграна, армия разваливается. На вокзале солдаты ведут себя распущенно, разгульно… В самом деле, в городе стало очень много солдат, Алексей сразу в этом убедился воочию, как только вышел из поезда на перрон. Наняв извозчика, он направился в гостиницу, где проживал ранее. Хозяйка его внезапным появлениям в своей гостинице уже старалась не удивляться и, как женщина, не могла не поддаться его обаянию, и поэтому даже по-доброму, как старому знакомому, улыбнулась ему.