Никто не смотрит в лицо своему новорожденному сыну, представляя все то плохое, что произойдет в его жизни. Вы видите одни только возможности: его первая улыбка, первые шаги, выпускной в школе, свадебный танец, его лицо, когда он возьмет на руки своего сына. С Джейкобом я постоянно меняла эти привычные жизненные вехи: когда он сам охотно заглянет мне в глаза; когда сможет принять изменение планов и не распасться на части; когда наденет рубашку, не срезав с нее тщательнейшим образом вшитый под воротник ярлычок. Вы любите ребенка не за то, что он делает и чего не делает, а за то, кто он есть. И даже если он убийца, сознательный или случайный, он все равно мой. – Не общается со сверстниками, – говорит Хелен Шарп. – Является центром собственной вселенной. Самосохранение – единственное нерушимое правило. Вспышки гнева и проблемы с контролем над эмоциями… Сдается мне, доктор Мурано, синдром Аспергера – это новое название эгоизма. – Нет. Это не нежелание учитывать чувства другого человека, а неспособность сделать это. – И все же это относительно новый диагноз, не так ли? – Впервые он появился в Диагностическом руководстве по психическим расстройствам в тысяча девятьсот девяносто четвертом году, но совсем не был новым. Люди с синдромом Аспергера существовали и до того, только их так не называли. – Кто, например? – Стивен Спилберг, режиссер. Джон Элдер Робисон, писатель. Сатоси Тадзири, создатель покемонов. Питер Торк из группы «Манкис». Им всем во взрослом возрасте официально был поставлен диагноз «синдром Аспергера». – И все они чрезвычайно успешные люди, да? – спрашивает Хелен. – Вроде бы. – Они провели жизнь весьма плодотворно и много общались с другими людьми? – Наверное. – Вы считаете, у кого-нибудь из них были проблемы с общением? – Да. – Вы считаете, кого-нибудь из них дразнили в детстве? Чувствовали они себя выброшенными из жизни? – Я не знаю, мисс Шарп. – Правда? Вы видели, какая стрижка была у Питера Торка в юности? Пусть вы не поддержите меня, но я скажу – да, их дразнили. И все же никто из этих людей с синдромом Аспергера не попал под суд за убийство, ведь так? – Нет. Как я сказала, между синдромом Аспергера и склонностью к насильственным действиям нет причинно-следственной связи. – Если синдром Аспергера не ведет к тому, что человек становится несдержанным, разве он может быть оправданием для Джейкоба, который совершил ужасное насильственное деяние? – Протестую! – говорит Оливер. – Это предвзятость. – Протест принимается, – отзывается судья. Прокурор пожимает плечами: – Снимаю этот вопрос. Доктор Мурано, как вы поставили Джейкобу диагноз «синдром Аспергера»? – Я провела тест на уровень интеллекта и оценку адаптивных навыков, чтобы посмотреть, как Джейкоб справляется с определенными жизненными ситуациями. Побеседовала с Эммой Хант и учителями Джейкоба, чтобы собрать сведения о его поведении. Синдром Аспергера не проявляется внезапно. Я просмотрела видеозаписи, где ему меньше двух лет, он тогда вполне соответствовал основным неврологическим показателям обычных детей, и затем наблюдала постепенное ухудшение в поведении и появление проблем в межличностном общении. Помимо этого, я провела с Джейкобом много терапевтических сеансов в своем кабинете и в школе. – Не существует особого анализа крови или какого-то другого научно обоснованного исследования, которое можно выполнить, чтобы удостовериться, есть ли у ребенка синдром Аспергера? – Нет. Диагноз основан в первую очередь на наблюдениях, в ходе которых отмечаются навязчивая повторяемость определенных действий, фокусировка на одной теме и сложности в социальном взаимодействии, которые пагубно сказываются на повседневной жизни, без задержки в речевом развитии. – Значит… это субъективное мнение? – Да, – говорит доктор Мурано. – Но просвещенное. – Если бы Джейкоба наблюдал другой психиатр, возможно ли, что он – или она – не нашел бы у Джейкоба синдрома Аспергера? – Я в этом сильно сомневаюсь. Диагноз, который часто путают с синдромом Аспергера, – это дефицит внимания и гиперактивность, и, когда детей-аспи сажают на таблетки, которые выписывают детям с СДВГ, и они не оказывают никакого воздействия, часто становится ясно, что диагноз нужно пересмотреть. – Значит, критерии, которые вы использовали для постановки диагноза Джейкобу, таковы: неспособность общаться с другими людьми, трудности со считыванием социальных ключей, желание следовать правилам и распорядкам, фиксация на определенных темах? – Да, примерно так, – отвечает психиатр. – Скажем, у меня есть семилетний сын, который совершенно одержим могучими рейнджерами и должен каждый день перед сном получить свое молоко с печеньем, он не слишком охотно рассказывает мне о том, что с ним сегодня произошло в школе, и не любит делиться игрушками с младшим братом. У моего сынишки синдром Аспергера? – Не обязательно. Представим, что в песочнице сидят два трехлетних ребенка. Один говорит: «Посмотри на мою машинку». Другой отвечает: «У меня есть кукла». Это параллельная игра, и это нормально в таком возрасте. Но если вы понаблюдаете за теми же детьми в восьмилетнем возрасте и один скажет: «Посмотри на мою машинку», приемлемым ответом будет: «Красивая машинка», или «Можно мне ее взять?», или какая-нибудь другая фраза, продолжающая взаимодействие с ребенком, который завел разговор. А ребенок с синдромом Аспергера может все равно сказать в ответ: «У меня есть кукла». И когда его товарищ по игре уйдет, он не поймет почему. По его представлениям, он ответил на сказанную ему фразу и поддержал разговор. Он не осознаёт, что его ответ оказался не подходящим к вопросу. – Или, – говорит Хелен Шарп, – ребенок с куклой может быть просто зациклен на себе, не так ли? – С синдромом Аспергера часто именно так и бывает. – Но и без синдрома Аспергера такое время от времени случается. Я считаю, доктор, поставленный вами диагноз и ваши умозаключения относительно Джейкоба основаны исключительно и только на вашем мнении. Вы не смотрите на токсикологический анализ или энцефалограмму… – Есть множество разных психических расстройств, которые диагностируются только методом клинического наблюдения, мисс Шарп. Синдром Аспергера – одно из них. И любой психиатр в этой стране скажет вам, что это – настоящее психическое расстройство. Его может быть трудно описать в конкретных словах, но когда вы видите человека с таким расстройством, то сразу его опознаете. – Поясните, пожалуйста. Вы считаете, что наличие у Джейкоба синдрома Аспергера повлияло на его поведение в тот день, когда была убита Джесс Огилви. – Это верно. – Потому что Джейкоб плохо справляется с разными жизненными ситуациями. И у него отсутствует эмпатия. И раздражение иногда приводит к тому, что ему трудно контролировать свою ярость. – Это верно, – повторяет доктор Мурано. – И такие признаки вы отмечаете в человеке с синдромом Аспергера. – Да. – Какое совпадение, – произносит прокурор и складывает на груди руки. – Те же черты можно обнаружить у хладнокровного убийцы. Однажды Джейкоб сказал мне, что слышит, как умирают растения. «Они кричат», – объяснил он. Я считала это глупостью, пока не поговорила с доктором Мурано. «Дети с синдромом Аспергера обладают чувствами, которых мы с вами даже не можем себе представить, – заметила она. – Мы отфильтровываем звуки и образы, которые постоянно бомбардируют мозг аспи, вот почему иногда кажется, будто они замкнуты в своем маленьком мирке. Но это не так. Они в нашем мире, но включены в него сильнее, чем мы. Нам такое даже не снилось». Вернувшись домой в тот день, я залезла в Интернет и почитала там про гибель растений. Оказалось, испытывая стресс, они выделяют газ этилен, и немецкие ученые создали приспособление, которое измеряет энергию этих молекул как вибрации или звуки. Неудивительно, что это утомляет – быть свидетелем последних вздохов природы. Но мой сын слышит не только растения, но и зубовный скрежет сердитого океана, робость солнечного восхода, звук разбивающегося сердца. Оливер В старшей школе специалист по профориентации миссис Инверхолл однажды попросила меня пройти оценочное тестирование, чтобы сделать прогноз относительно моего будущего. Первым номером в списке профессий, рекомендованных мне в соответствии с выявленным набором качеств, стоял эксперт по авиационным катастрофам, а таких в мире меньше пятидесяти человек. Вторым был куратор музея китайско-американских исследований. Третьим – цирковой клоун. Я вполне уверен, что адвоката в этом списке вообще не было. После окончания колледжа я услышал от кого-то из знакомых, что эта самая женщина, психолог-консультант, рано ушла на пенсию, переехала в Айдахо, где вступила в какое-то сообщество утопистов, взяла себе новое имя – Блессинг, то бишь Благословение, и теперь разводит альпака. Франсез Гренвиль вовсе не похожа на человека, который в ближайшем будущем начнет разводить лам. Она одета в блузку, застегнутую под самое горло, а руки ее так крепко сцеплены на коленях, что я представляю, как ногти оставляют засечки на коже. – Миссис Гренвиль, где вы работаете? – спрашиваю я. – В региональной старшей школе Таунсенда. – Сколько лет вы исполняете там должность школьного психолога? – Уже десятый год. – Каковы ваши обязанности? – Я помогаю ученикам искать и выбирать колледж для поступления. Пишу им рекомендательные письма и работаю со школьниками, у которых есть проблемы с поведением. – Вы знаете Джейкоба? – Знаю. Так как он занимается по индивидуальному плану, я участвовала в организации процесса обучения, который нужно было подстроить под особые потребности мальчика. – Можете объяснить, что такое индивидуальный план? – Индивидуальная учебная программа, – отвечает миссис Гренвиль, – это образовательный план, одобренный федеральным законом с целью повысить учебные результаты детей с особенностями развития. Все эти планы различаются в зависимости от ребенка. Для Джейкоба, например, мы составили список правил, которым он должен следовать в школе, потому что ему легче справляться, когда его действия четко определены. – Вы встречались с Джейкобом по каким-нибудь другим причинам, кроме учебных? – Да, – отвечает миссис Гренвиль. – Было несколько случаев, когда он попадал в неприятности с учителями, так как вел себя вызывающе в классе. – Опишите эти случаи. – Однажды Джейкоб указал учителю биологии на ошибку, когда тот на уроке излагал ученикам новый фактический материал. – Она колеблется. – Мистер Хаббард говорил о структуре ДНК. Он составил пару из аденина с аденином, а не с тимином. Когда Джейкоб сказал ему, что это неверно, мистер Хаббард разозлился. Джейкоб этого не понял и продолжал указывать на ошибку. Мистер Хаббард отправил его к директору за нарушение порядка в классе.