Отдаю должное Марку Магуайру: он показал мне, как вспахивать лыжами снег, скатываясь с детского склона, дважды, соло. Потом спросил Джесс, не хочет ли она сбегать на большой холм, пока я практикуюсь. И они оставили меня в компании семилеток в розовых комбинезонах. АНАЛИЗ ПРОБЛЕМЫ 2. В лабораторных исследованиях ученые установили, что, когда дело доходит до любви, в это вовлечена очень незначительная часть мозга. Например, дружба зажигает рецепторы по всей коре головного мозга, но к любви, которая активирует части мозга, обычно связанные с такими эмоциональными реакциями, как страх и гнев, это не относится. Мозг влюбленного человека демонстрирует активность в миндалевидной железе, которая отвечает за инстинктивные ощущения, и в прилежащем ядре – области, связанной с вознаграждающими стимулами, которая, как правило, активна у наркоманов. Или, подытоживая: мозг влюбленного человека не похож на мозг человека, охваченного глубокими эмоциями. Он скорее напоминает мозг человека, который нюхал кокаин. В тот день в Стоу я с помощью одного ребенка, который учился кататься на скейтборде, два раза съехал со склона, потом осторожно подобрался к главному подъемнику, прислонился к подставке, где люди оставляли свои лыжи, пока сидели в кафе, пили горячий шоколад и ели куриные наггетсы, и стал ждать возвращения ко мне Джесс. Марк Магуайр одет в костюм. У него темные круги под глазами, и я почти жалею его, ведь он, наверное, тоже тоскует по Джесс, но на память мне приходит, как он обижал ее. – Назовите свое имя, – говорит прокурор. – Марк Магуайр. – Где вы живете, мистер Магуайр? – Грин-стрит, сорок четыре, Бёрлингтон. – Сколько вам лет? – Двадцать пять. – Чем вы занимаетесь? – Я учусь в Университете Вермонта и работаю инструктором по горным лыжам на курорте Стоу. – В каких отношениях вы были с Джесс Огилви, мистер Магуайр? – Она пять месяцев была моей девушкой. – Где вы были в воскресенье, десятого января две тысячи десятого года? – спрашивает Хелен Шарп. – В ресторане «Мамина пицца» в Таунсенде. Джесс проводила занятие с Джейкобом Хантом, а мне нравилось присутствовать на них. Это неправда. Ему вообще не нравилось, что Джесс проводит время со мной и не бросает меня ради него. – То есть вы знаете Джейкоба? – Да. – Вы видите его в зале суда? Я опускаю глаза, чтобы не чувствовать жгучих стрел, которыми разит меня взгляд Марка. – Он сидит вон там. – Запишите, что свидетель опознал обвиняемого, – говорит прокурор. – Сколько раз до десятого января вы встречались с Джейкобом? – Не знаю. Может быть, пять или шесть? Прокурор подходит к месту свидетеля: – Вы с ним ладили? Марк снова смотрит на меня, я это чувствую. – Я вообще не обращал на него внимания, – отвечает он. Мы сидим в комнате Джесс в общежитии и смотрим по телевизору фильм про дело об убийстве Джонбенет Рэмси, в расследовании которого, естественно, участвовал доктор Генри Ли. Я говорю Джесс, что в нем правда, а что придумали в Голливуде. Она то и дело проверяет голосовую почту, но сообщений нет. Я увлечен фильмом и не сразу замечаю, что она плачет. «Ты плачешь», – говорю я, хотя это и так очевидно, и не понимаю причины ее слез, ведь Джесс не была знакома с Джонбенет, а смерть человека обычно оплакивают те, кто знал покойного. «Просто мне сегодня грустно», – кажется, так сказала Джесс и встала. И в этот момент издала такой странный звук, как собака, которую пнули ногой. Ей пришлось забраться на стул, чтобы достать салфетки с полки, где она хранила туалетную бумагу, пакеты для мусора и прочее. Когда Джесс потянулась вверх, свитер у нее задрался, и я увидел их – красные, лиловые и желтые, как татуировка, но я посмотрел достаточно серий «Борцов с преступностью», чтобы опознать синяки. «Что с тобой случилось?» – спросил я, и она ответила, что упала. Я посмотрел достаточно серий «Борцов с преступностью», чтобы знать: так обычно отвечают девушки, желающие скрыть, что их кто-то поколачивает. – Мы заказали пиццу, – говорит Марк, – такую, которую может есть Джейкоб, без пшеницы в тесте. Пока мы ее ждали, Джейкоб пригласил Джесс встретиться с ним, вроде как на свидание. Это было забавно, но, когда я над ним посмеялся, Джесс разозлилась на меня. Я не собирался терпеть это и ушел. Еще хуже взгляда Марка оказывается взгляд матери. – После этого вы разговаривали с Джесс? – спрашивает Хелен. – Да, в понедельник. Она позвонила мне, умоляла прийти вечером, и я пришел. – В каком она была настроении? – Думала, что я злюсь на нее… – Протестую! – говорит Оливер. – Это показания с чужих слов. Судья кивает: – Протест принимается. Марк выглядит смущенным. – Каково было ее эмоциональное состояние? – спрашивает Хелен. – Она была расстроена. – Вы снова стали ссориться? – Нет, – говорит Марк. – Мы поцеловались и все уладили, если вы понимаете, о чем я. – То есть вы провели там ночь? – Да. – Что случилось утром во вторник? – За завтраком мы снова поругались. – Из-за чего? – спрашивает Хелен Шарп. – Я даже не помню. Но я сильно разозлился и… толкнул ее. – То есть ваша ссора перешла в драку? Марк смотрит на свои руки: – Я не хотел этого. Мы кричали, я схватил ее и толкнул к стене. Но сразу остановился и попросил прощения. Она сказала, чтобы я уходил, я так и сделал. Я держал ее руками всего минуту. Вот как? Я вскидываю голову. Хватаю ручку и пишу в блокноте с такой яростью, что прорываю лист: «ОН ЛЖЕТ». Толкаю блокнот к Оливеру. Тот смотрит и пишет: «?» – «СИНЯКИ У НЕЕ НА ШЕЕ». Оливер отрывает листок и сует его себе в карман. Тем временем Марк прикрывает глаза рукой, голос у него дрожит. – Весь день я звонил ей, чтобы еще раз извиниться, но она не брала трубку. Я решил, что она игнорирует меня и я заслужил это, но к утру среды забеспокоился. Пришел к ее дому, думал, застану, когда она пойдет на учебу, но Джесс там не было. – Вы заметили что-нибудь необычное? – Дверь была открыта. Я вошел, ее пальто висело в прихожей, сумочка лежала на столе, но на мой оклик она не отозвалась. Я обыскал весь дом, но ее нигде не было. В спальне была разбросана одежда и кровать смята. – Что вы подумали? – Сперва я решил, что Джесс уехала. Но она сказала бы мне об этом, и в тот день у нее был зачет. Я позвонил ей по телефону, но никто не ответил. Я связался с ее родителями и друзьями, никто ее не видел, и она никому не говорила, что собирается уезжать. Тогда я пошел в полицию. – Что случилось? – Детектив Мэтсон сказал мне, что я не могу подать заявление о пропаже человека, пока не пройдет тридцать шесть часов, но он поехал вместе со мной в дом Джесс. Честно говоря, мне показалось, он не отнесся серьезно к моим словам. – Марк смотрит на присяжных. – Я не пошел на лекции и остался дома, надеясь, что Джесс вернется. Но она не вернулась. Я сидел в гостиной и вдруг заметил, что кто-то поставил CD-диски в алфавитном порядке, и сообщил об этом полиции. – Когда полиция начала официальное расследование, вы содействовали сбору улик? – спрашивает Хелен Шарп. – Я отдал им свои ботинки, – отвечает Марк. Прокурор оборачивается к присяжным: – Мистер Магуайр, как вы узнали о том, что произошло с Джесс? Марк сжимает челюсти. – Двое полицейских пришли ко мне домой и арестовали меня. Во время допроса детектив Мэтсон сказал… сказал, что Джесс… мертва.